© журнал "Русский инок", Джорданвилль, США


СВЯТО-БОГОРОДИЦКИЙ ЛЕСНИНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Мадрид 1973 г.

В основу этого издания легла книга "Лесна - Хопово - Фуркё", 1962 г. Вл. Маевского

Printed in Spain
ISBN 84-399-1387-7
Deposito legal: M. 28.797 - 1973
Talleres graficos de "Ediciones Castllla, S. A." Maestro Alonso, 21. Madrid


ОГЛАВЛЕНИЕ

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
"Прииди и виждь"
ВОЗНИКНОВЕНИЕ МОНАСТЫРЯ
ПЕРВАЯ ИГУМЕНИЯ
РОСТ ОБИТЕЛИ
ПОКРОВИТЕЛЬСТВО ГОСУДАРЯ
ПОКРОВИТЕЛЬСТВО БАТЮШКИ О. ИОАННА КРОНШТАДТСКОГО
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МОНАСТЫРЯ
ХРАМЫ И БОГОСЛУЖЕНИЯ
ЭВАКУАЦИЯ МОНАСТЫРЯ
ПЕРЕЕЗД В ЮГОСЛАВИЮ - ХОПОВО
ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ В ХОПОВО
ВОЕННАЯ ГРОЗА
ПРЕБЫВАНИЕ В БЕЛГРАД
ЛЕСНИНСКАЯ ОБИТЕЛЬ ВО ФРАНЦИИ
Фуркё
ПРОВЕМОН
ЧУДЕСА ОТ СВЯТОЙ ЛЕСНИНСКОЙ ИКОНЫ
Давние чудеса
ЧУДЕСА ПОЗДНЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ
По рассказам монахинь-очевидиц
Рассказ Игумении Нины
Рассказ Монахини Варвары
Исцеление Евдокии Владимировны Брижатовой
Исцеление Лены - Рассказ матери


ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

"Прииди и виждь"

Среди мрака греховного, объемлющего души наши, погруженные в суету мирскую, Господь воздвигает светочи доброделания. Это - св. обители иноческие, скромные жилища смиренных рабов Божиих, удалившихся от волнений страстей человеческих и возлюбивших труд и молитвы непрестанные. И всякий богомолец, посещающий св. обители, находит в них отрадное отдохновение для своей души, обуреваемой житейскими бурями, и надолго сохраняет в сердце память о времени, проведенном в стенах монастырских. Особенно радостно действует на душу то, что, во-первых, все, начиная с Богослужения, совершается в монастыре по раз заведенному, строго поддерживаемому, неизменяемому порядку; во-вторых, что все, во всех проявлениях монастырской жизни, главным образом, напоминает о "едином на потребу".
В этом именно и объяснение того освежающего благодатного чувства, которым наполняется душа верующего, хотя бы на короткое время отрешившегося от "жития мирского", где все, по большей части суета и крушение духа.
Скептики могут сказать: имеют ли монастыри право на существование и поддержку в наше время? - Да, имеют, ответим мы с глубоким убеждением, ибо хороший монастырь и теперь - лучшая школа нравов для мирян. По этому основанию монастыри сохраняют тесную связь с верующим народом.
Монашество уже потому имеет право на существование, что оно существует от первых времен христианства. Оно не нами создано; оно никогда не умирало и не умрет. А существует оно на добровольные жертвы друзей и почитателей. И, конечно, монастырь в наше время тем выше стоит, чем теснее и разностороннее связь его с верующим народом посредством учреждений христианской любви. Особенно же нужно желать, чтобы монастыри выполняли великое дело христианского воспитания наших детей, которые теперь от рождения пребывают в море инославия, иноверия и безверия.
Дело это завещано монастырям еще древними основателями монашества - преподобным Пахомием и святым Василием Великим... И кто, как не иноки и инокини, могут лучше всего зажечь ярко в юной детской душе светоч веры и любви к Богу и ближнему? Свет от света - огонь от огня. Возлюбивши "единое на потребу", именно они должны посеять в душах детей на всю жизнь семена веры и любви к Богу и ближнему.
Дух же и традиции русского монашества служат нам порукой в том, что к чистым учениям любви и веры не будут примешаны семена человеконенавистничества и отвращения к миру, - к тому народу и обществу, детей которых воспитывают наши зарубежные иноки и инокини. Русский монастырь искони был с народом в радости и печали; искони любил мир возвышенной и чистой любовью; не отрицал его, не ненавидел его, но спасал, помогал и воспитывал его и словом и делом.
К счастью и современное наше зарубежное монашество не нуждается в защите, а самим делом оправдывает идею православного иночества. Жизнь и деятельность этих обителей служат наилучшей апологией монашества. Самыми делами своими они говорят сомневающемуся в целесообразности иноческой жизни: "Прииди и виждь!"
Таков, бывший знаменитым на всю Россию, - Леснинский женский монастырь.
Мы хотим остановить внимание читателя на чудесных обстоятельствах, сопровождавших возникновение этой обители на родной русской земле, а также и пережитых впоследствии испытаниях в беженстве, которые сопровождались чудесным спасением. После революции она больше двадцати пяти лет служила на пользу Православной Церкви в Хопово (Югославия), а после второй мировой войны переселилась во Францию. Заброшенный среди католического населения, всегда материально нуждающийся, ничем не обеспеченный, - богат этот монастырь любовью и верою. Поэтому не удивительно, что Леснинская обитель привлекает исключительное внимание и любовь русских людей, которым суждено жить и молиться на чужой земле.
Кто желает уйти от суеты мирской, кто жаждет сосредоточиться в молитве, - тот да приходит под кров Богоматери, в Леснинскую обитель и здесь, наверно, обрящет желанный покой, совершенное отдохновение и полную отраду для души. Здесь воистину тихое пристанище для всех тех, кто вместе с насельницами Леснинскими, Владычице тепло вопиет: "Богородице Дево, державная Помощнице, ныне обитель Твоя о Тебе хвалится и веселится, имеющи Тя Заступницу непостыдную, и Стену нерушимую, непоколебимое Основание, Стража неусыпна: не престай Твоими, Госпоже, молитвами, и всегда избавляти Твою обитель, и вся люди от всех напастей".

ВОЗНИКНОВЕНИЕ МОНАСТЫРЯ

В Историческом Вестнике от декабря 1886 года была напечатана статья, которую мы приводим в выдержках.
"В прошлом (1885) году открыта в селе Лесне, Константиновского уезда, Седлецкой губернии, женская православная община. Скромно и незаметно совершилось это событие, но оно не лишено интереса.
Важность состоит не в том, конечно, что увеличился список женских монастырей прибавлением к нему новооткрытой обители; не в одном только том, что она учреждена в крае, где вовсе не было женских православных монастырей; но по преимуществу в том, что русская женская обитель воссияла в местности, пережившей многовековую борьбу политическую и религиозную, где всеми путями и средствами шло систематическое истребление русской народности и русской веры... в той наконец местности, которая прославилась нахождением в ней древней русской иконы Божией Матери, остававшейся около 200 лет у католиков.
За рекой Бугом, в центре Подляшия, составляющего Седлецкую губ., среди больших лесов, раскинулось над рекой Белкой селение Лесна, в чрезвычайно красивой местности, имеющей исторический памятник в виде земляных укреплений, сохранившихся по преданию от времен крестоносцев... В двух верстах от Лесны находится другое селение - Буковичи, деревянная церковь которого, построенная в 1576 году, пережив унию, сохранилась до наших времен. В этой церкви в древние времена находилась икона Божией Матери.
По преданию, икона Божией Матери явилась при следующих условиях.
В воскресный день 14 сентября 1683 года, в полдень, пастухи деревни Лесны пригнали свой скот к земляным окопам, о которых было сказано выше. Один из пастухов, Александр Стельмащук, отыскивая отставший скот, забрался в густую чащу и здесь на ветвях грушевого дерева увидел икону Божией Матери, окруженную сиянием. Став на колени, чтобы помолиться перед образом, он вдруг почувствовал непреодолимый страх, под влиянием которого поспешно возвратился к оставленному им товарищу Мирону Макаруку и рассказал ему о виденном чуде. Убедившись личным осмотром в истине рассказа, Макарук поспешил вместе со своим товарищем возвратиться в деревню, где они рассказали о виденном священнику и своим односельчанам. Снятая с дерева икона первоначально была помещена в доме крестьянина Семена Макарука, а отсюда ее перенесли в русскую церковь в деревню Буковичи. Церковь эта в то время не имела самостоятельного прихода. Когда же явленная икона начала привлекать в Буковичи массы богомольцев, то местные жители возбудили ходатайство о назначении в село Буковичи особого священника. Просьба их была уважена и в село приехал священник по имени о. Василий.
Это сказание основано на предании, сохранившемся среди местных жителей и на церковных записях. Все это пополняется рассказом Буковичского священника о. Василия, что во время его настоятельства, документы, объясняющие происхождение иконы и принадлежность ее русской церкви, хранились под престолом церкви.
Сама икона представляется в следующем виде: изображение Божией Матери и Младенца Иисуса вырезано рельефом на темно-красном овальном камне в 9 вершков длины и почти столько же ширины. Имея по очертанию своему характер восточных изображений, фигуры сделаны весьма отчетливо. В левой руке Божией Матери изображена книга, а над нею Дух Святый в виде голубя".
Слава о чудесно явившейся иконе разнеслась по всей окрестности. Небольшое, дотоле мало известное сельцо Буковичи, начало наполняться паломниками из далеких мест. Множество народа отовсюду стало стекаться на поклонение святыне, прося Пречистую Богородицу о покровительстве и помощи. И Матерь Божия не оставляла прибегавших к Ее святому образу; много больных получило исцеление от болезней и много несчастных и обездоленных получило утешение в своих скорбях.
Латинское духовенство позавидовало славе Русской святыни и, насильно отняв икону у Буковичского священника, поместило ее в новопостороенном костеле в селе Лесне. При этом была назначена комиссия, которая признала икону Божией Матери чудесно явившейся в Лесне и чудотворной.
В 18-ом веке католический орден Паулинов воздвиг в Лесне большой костел, в котором была помещена чудотворная икона Божией Матери, но в 1863 г. Паулины, за участие в польском восстании, были удалены из монастыря, а в 1875 г. Леснинский костел был передан православным и перестроен и приспособлен к православному Богослужению. Высокопреосв. Леонтий, Архиепископ Варшавский, совершая освящение храма 31 мая 1881 г., накануне на литии, по какому-то внутреннему побуждению, произнес при благословении хлебов: "и умножи сия во святей обители сей", вместо "во святем храме сем". Эти слова были пророчеством основания здесь женской обители, которая и была учреждена в 1885 г. по ходатайству Владыки.

ПЕРВАЯ ИГУМЕНИЯ

19 октября 1885 года прибыла в Лесну из Москвы первая настоятельница новой обители, графиня Евгения Борисовна Ефимовская, с пятью сестрами и двумя девочками - сиротками. 20 октября было совершено торжественное Богослужение и этот день должен считаться днем основания первой православной женской общины в Привислянском крае.
Евгения Борисовна Ефимовская - впоследствии Игумения Екатерина, родилась 28 августа 1850 года. Ее отец был глубоко верующим человеком, любившим Церковь и церковный быт и большим знатоком Богослужения и церковных уставов. Евгения Борисовна выросла в крепкой благочестивой семье и сама усердно посещала церковь и исполняла все церковные обряды. 19-и лет она блестяще сдала экзамен при Московском Университете, избрав своей специальностью русскую литературу, которой она интересовалась в течение всей своей жизни. На этой почве она была знакома с многими писателями, особенно сблизилась с семьей Аксаковых и на нее оказало большое влияние славянофильство с его верой в особое призвание русского народа. Здесь она встретилась с С. А. Рачинским, практическим поборником идеалов славянофильства в области отношения к детям.
Игумения Екатерина. Оставив профессорство в университете, он посвятил свою деятельность народной школе. В своем имении он открыл школу, в которой давалось преимущество преподаванию Закона Божия и развитию в детях чувства реальной живой красоты, открывающейся в Церкви. Евгения Борисовна подвизалась и училась у Рачинского в его имении. Однако, она считала, что эти идеи о воспитании детей надо проводить в монастыре. Прежде чем принять монашество, она пошла как светская учительница в Велико-Будищский монастырь, Полтавской губернии; но, не встретив там сочувствия, она решила, что надо создать новый монастырь, в котором можно было бы осуществить задуманное ею. Однако, не надо думать, что самое монашество было для нее побочным делом, служащим главным образом воспитанию детей. Лучшим доказательством этого является то, что перед основанием монастыря она поехала просить благословения и руководства в Оптиной пустыни у знаменитого старца Амвросия.
С юности у Евгении Борисовны был интерес к богословию, который все усиливался до конца ее жизни. Еще будучи в миру, она изучала богословские науки, а по принятии монашества весь свой краткий отдых посвящала изучению богословских вопросов и вела обширную переписку с выдающимися иерархами (Арх. Леонтий, Арх. Амвросий, Митр. Антоний Вадковский, Епископ Антоний Храповицкий). Она написала несколько брошюр на богословские темы и большой труд "О диакониссах", древнем учреждении Апостольских времен, которое она считала полезным и нужным восстановить в наше время. Под влиянием этих богословских занятий и благочестивой, близкой к Церкви жизни, Евгения Борисовна решила принять монашество. Ее взгляды на монашество выразились в статье "Монастырь и христианский аскетизм", в которой она пишет, между прочим, следующее: "Как известно, в первые века христианства монашеские корпорации образовались из людей, бежавших частью от гонений, частью от тяжких для них условий жизни среди общества, погрязшего в роскоши, разврате, преступлении, насилии, - общества, на которое повлиять словом или примером казалось для них невозможным. Оставляя позади себя, за стенами монастыря или за пределами пустыни, греховный мир, истинный монах продолжал болеть о нем и, не имея сил служить ему, молился о нем, плача в то же время и о собственном грешном бессилии.
Итак, повторяю, монах-отшельник в молитве сохранял связь с оставленным им миром. Он молился о спасении угнетенных и скорбящих, о прощении и обращении угнетающих и оскорбляющих. Мало того, скорбь души его просила подвигов. Молясь за голодных, холодных и труждающихся, - он добровольно делил их участь. "Взем крест", монах добровольно следовал за Христом, приобщаясь, насколько было у него сил, страданиям своего Учителя. Девизом своим он брал слова Апостола: "аз язвы Господа моего Иисуса на теле моем ношу", и помнил, что не за Себя страдал Христос, а за весь мир. Постоянное общение с Богом, Источником любви, не оставалось, не могло пройти бесследно. Божественная любовь проникала в его сердце, пробуждала в нем небывалую силу. И мы знаем, что молитвы первых христиан-подвижников не остались бесплодными. Никогда, живя в миру, не могли бы они так на него влиять, так пробуждать его к духовной жизни. Только созерцание их удивительного отречения от всего, что привыкли люди считать за благо, могло пробуждать сознание, что есть еще другая, высшая жизнь, что плотские наслаждения, для которых люди готовы были на все преступления, не исчерпывают всего, данного на земле людям, блаженства. Нам ли не помянуть добрым словом монашество, создавшее великий дух и религиозную мощь России? Вспомним великих светил нашей Церкви; не из пустынь ли и монастырей выходили они оглашать изумленный мир смелыми глаголами правды? Но разве мир и теперь не нуждается в этих глаголах?... Да, нуждается и мучительно жаждет их. Но уже не от монастырей чает он их услышать. Почему же так?
Монастырь есть одно из явлений народной жизни, на котором, может быть, наиболее тяжело и гибельно отозвалась суровая петровская реформа. Мощная рука грозного реформатора порвала духовное единство всех сословий русского народа. Интеллигенция страны, долженствующая вести массу по пути усовершенствования, но способная исполнить эту миссию лишь постольку, поскольку она сохраняет неизменную солидарность с этой массой, являясь осуществлением идеалов, коренящихся в народном сознании, - эта интеллигенция стала чужда народу и, роковою силою ведомая все дальше и дальше по ложному пути, оказалась отторгнутой от народной жизни и от жизни Церкви, между тем, как народ остался в ней. Остался в Церкви и монастырь, но лишенный прежних умственных сил, чуждый научному движению цивилизованного мира, - он не имел уже возможности продолжать свою просветительную миссию.
Если от этого разобщения пострадал монастырь, то еще более пострадало русское общество. Свою жажду истины возомнило оно удовлетворить западной наукой. От нее стало требовать ответов. Но западная наука, не освященная незаходимым сиянием религиозной истины, из столетия в столетие порождает и хоронит сменяющие одна другую философские системы, возникающие на зыбкой почве индивидуальной фантазии. И в конце 19-го столетия философская мысль все еще стоит на той самой точке своего развития, на которой она находилась у Пилата в ту минуту, когда предстал пред ним Христос: "что есть истина?" - мучительно вопрошает он.
Горько думать, что десятки поколений русских образованных людей уныло питались подаянием этой скудной духовной пищи Запада, забыв, что в наших руках есть "истинное брашно" и что стоим мы у источника "воды живой". Западный рационализм так въелся в нас, так понизил наш умственный уровень, что мы утратили способность охватить духовным взором христианскую идею во всем ее объеме. Громадное большинство даже и не подозревает, что христианское учение, обращенное католицизмом в схоластику, а протестантством в этику, - для православной мысли есть вполне выработанная философская система, которая может не удовлетворить только того, кто ее не знает.
До сих пор представители нашей ученой прессы серьезно толкуют о невозможности примирить науку с христианством. Когда престарелый Гегель в грустном раздумье сознался, что чего-то не хватает в его философии (es fehlt etwas in nieiner Philosophie), то ни сам он и никто другой не понял, что это недостающее "нечто" был именно Христос, то есть Богочеловек, Который есть единственный ключ к уразумению смысла мироздания и мировой жизни.
Такова ограниченность западной мысли. Но божественная философская система, именуемая учением православной Церкви, выработанная и изложенная на семи вселенских соборах, развивается и уясняется все далее и далее богословской наукой, для которой, по многим причинам, лучшая, а может быть и единственная сфера процветания - монастырь.
В древности монастырь был портиком, куда в глубоком смирении, трезвении и молитве, возлюбившие Христа приходили искать высшей мудрости Богопознания. Правда, из духовных академий выходят по временам монахи. Но, окончив курс наук, они сразу вступают на поприще административной деятельности, как заведующие духовно-учебными заведениями или как представители высшей церковной иерархии, - в том и другом случае, к сожалению, со всеми правами и преимуществами, повышениями и наградами, которыми обставлена всякая гражданская служебная карьера. Несомненно, что из этого, если можно так выразиться, светского монашества вышло немало замечательных умов и деятелей, людей высокой жизни и истинно-христианского духа. Но это только единицы, которых нравственный характер и мировоззрение выработались благодаря различным случайным обстоятельствам. С монастырской жизнью они, большей частью, вовсе не знакомы и никогда не проходили ее властной, незаменимой школы. Да в настоящее время ее, собственно говоря, и нет в том смысле, в каком мы ее понимаем, ибо нет у нас корпоративного образованного монашества. Оскудение в этом отношении так велико, что есть множество монастырей и мужских и женских, где настоятельствуют люди малограмотные и даже безграмотные вовсе".
Как видим, Матушка Екатерина решительно и ясно высказывалась по вопросу о назначении монашества, который в ее время занимал большое внимание церковно-общественных кругов и их печати.
С не меньшей определенностью высказывалась Матушка Екатерина против некоторых сторон специальной техники монастырского душеспасения. И в этом случае она опиралась на авторитет российского молитвенника св. Иоанна Кронштадтского, который наставлял ее. Матушка Екатерина была против того, чтобы монах копался в своей душе... Побольше дела, и поменьше самолюбования, возни с собой. По делам нужно узнавать не только другого, но и себя. Ни к чему так не склонен человек, как к самолюбованию.
Развивая идею, что монастырь является наиболее широким путем служения миру и насаждая женское деятельное монашество, - Матушка Екатерина не отклонялась от русской православной традиции. Русские монастыри издавна были великой культурной силой. С первых начал христианства на Руси и до последних лет, многие монастыри были центрами духовной жизни, оказывавшими постоянное влияние на мир, в разных сторонах жизни - просветительной, благотворительной, призрения и т. д. Но, наряду с этим, в русском монашестве была и другая струя, которая отстаивала чистый аскетизм. И этот аскетизм, - в подлинном своем существе составляющий основу христианской жизни и утверждал свою исключительную ценность.
Знакомясь со взглядами Матушки Екатерины на вопрос о значении деятельного монашества, надо иметь в виду, что она не отвергала аскетизма. Она хорошо знала и ценила аскетическую литературу. Она сама была строгой постницей и молитвенницей, которую духовный отец должен был удерживать от слишком тяжелых подвигов.

РОСТ ОБИТЕЛИ

Основанная в 1885 г. маленькая Свято-Богородицкая женская община 26 августа 1889 года была преобразована в общежительный монастырь. Число сестер постепенно возрастало. Тяжело было им на первых порах, хотя Божие благословение почивало на них с первого дня, когда молитвами и слезами, лишениями и трудами начали они возращать общину. В то время в Лесне была лишь одна церковь, в которой находилась чудотворная икона Божией Матери. Жили насельницы в старом ветхом доме, переделанном из хлебных амбаров. Графиня, вскоре постриженная в монашество с именем Екатерины, а потом возведенная в сан Игумении, - сама несла черную работу. Вставая ночью, она убирала церковь, пела на клиросе, канонаршила и, в то же время, непрестанно несла труды по увеличению и расширению общины.
Священником общины был отец Матвей, - человек подвижнической жизни, строгий к себе и к другим. Он начинал службы в четыре часа утра и требовал присутствия всех сестер. Если церковь не была готова к Богослужению, он молча уходил и не совершал службы вовсе. Поэтому Матушка с трех часов бывала в церкви.
В кратком очерке невозможно обрисовать постепенный рост Леснинского монастыря и его огромного значения. Нужно лишь иметь в виду, что был он первым в России женским монастырем деятельного монашества и значение его для дела православия в крае, где католичество и униатство были чрезвычайно сильны, было велико и неоспоримо. Леснинская женская обитель за каких-нибудь 30 лет успела сделаться центром православия во всем Забужьи. Она служила рассадником и других обителей. В эти монастыри назначались настоятельницы из ближайших помощниц Матушки Екатерины. Состав сестер в Леснинском монастыре был самый разнообразный; для всяких способностей находилась своя работа, свой подвиг. Но все же, особенно ценилась в Лесне помощь интеллигентных девушек, которые могли нести главную службу: обучение детей. Действительно, чтобы научить грамоте до 400 детей и подготовить более способных к учительской деятельности, - требовались немалые знания. Жизнь всех сестер в этой образцовой обители неизменно была одинакова. И разве только из беседы можно было видеть, что та или другая сестра кончила институт, гимназию, епархиальное училище или прошла педагогические или другие курсы.
Леснинский монастырь был не только носителем православия в полурусской окраине, но был он и носителем русской идеи и русского языка. Цель этого монастыря была вовсе не в том, чтобы уйти от жизни, отгородиться от нее высокой стеной. Наоборот, этой стены не было у них даже в виде обыкновенной монастырской ограды. Любопытно и то, что эта обитель не имела сборщиц, а лишь подворья в Петербурге, Холме, Варшаве и Ялте. Она жила только тем, что ей посылали, и что удавалось заработать собственным трудом. Просветительная и благотворительная деятельность Матушки Екатерины и ее сотрудниц в Лесне вскоре стала известной далеко - в Варшаве, Москве и Петербурге. И отовсюду ей стали присылать обильную помощь. Помогали богатые и бедные, представители интеллигенции и верующие из массы простого народа. Помогали, ибо высоко ценили огромную работу Леснинских тружениц на пользу ближнего - во славу Божию.

ПОКРОВИТЕЛЬСТВО ГОСУДАРЯ

Исключительное внимание, покровительство и щедрую помощь Леснинский монастырь встречал со стороны Государя Императора Николая Александровича и Государыни Императрицы Александры Феодоровны. Августейшая семья часто вызывала Игумению Матушку Екатерину, интересовалась жизнью обители, входила в ее нужды и щедро одаривала, способствуя расширению деятельности и процветанию. Не ограничиваясь этим, Государь и Государыня исключительное внимание к этой обители выказали и двукратным посещением Лесны.
Первое из этих посещений состоялось 30 августа 1900 года. В виду особого интереса, приведем краткое его описание - для современного читателя и в назидание потомству.
"Еще накануне, 29 августа, город Бела, через который предстоял проезд Высоких Гостей, принял необычайно праздничный вид. Леснинская обитель также приготовилась достойным образом встретить царя и царицу. В 8 1/2 часов утра их поезд подошел к станции Бела Привислинской железной дороги. Их Величества вышли из вагона в сопровождении Наследника Цесаревича Михаила Александровича, великих князей - Владимира Александровича, Николая Николаевича и королевича греческого Николая, принца Ольденбургского, министра Двора и лиц свиты. Высокие Гости были встречены варшавским генерал-губернатором генерал-адъютантом князем Имеретинским и представителями военных и административных властей Седлецкой губернии. Царский экипаж через городок Белу направился по шоссе, ведущему в Леснинский женский монастырь. А по пути, из расположенных по сторонам дороги селений, вышли в праздничных нарядах крестьяне с женами и детьми, радостно приветствуя своих царя и царицу. В селе же Витулине, через которое проезжали Высокие Гости, перед каждым домом поставлен был стол с иконой Божией Матери или с Распятием и с "хлебом-солью", а около стола находился сам хозяин с семьей...
Когда Их Величества прибыли к монастырю, то здесь, перед мостом, были встречены Игуменией М. Екатериной со всеми монахинями и хором, пропевшими молитву "Спаси, Господи, люди Твоя" и соизволили принять от Игумении: Государь - икону Божией Матери, а Государыня - святого Преподобного Мученика Афанасия Брестского. На паперти Воздвиженской церкви Их Величества были встречены Преосвященным Германом, Епископом Люблинским, который приветствовал их сердечным словом. Приняв благословение, царь и царица со всеми сопутствовавшими проследовали в церковь, где священник о. Александр Субботин совершил Божественную Литургию. Затем Их Величества осчастливили Игумению М. Екатерину своим посещением и соизволили принять скромную монастырскую трапезу, за которой вели милостивую беседу с настоятельницей обители и ее ближайшими помощницами.
После трапезы, Их Величества подробно осматривали монастырские храмы и здания, наиболее продолжительное время пробыв в школе, где от воспитанников и воспитанниц приняли изготовленные ими вещи: изящный пресс в форме токарного станка и три пары искусно изготовленных плетеных туфель, предназначенных для Великих княжон: Ольги, Татьяны и Марии.
Многочисленная толпа народа все время неотступно провожала царя и царицу, окружив их тесным кольцом. Их Величества осмотрели красиво расписанную снаружи Воскресенскую церковь, построенную в русском стиле, и монастырскую больницу. А затем, прибыв к воротам, где стояло местное духовенство с чудотворной иконой Божией Матери, благоговейно приложились к этой прославленной и народом горячо почитаемой святыне.
Отъезжая из Леснинского монастыря, Государь собственноручно изволил пожаловать Игумении Екатерине драгоценный крест, украшенный камнями, а на нужды монастыря еще 5.000 рублей".
Но всеми этими милостями далеко не ограничивалось внимание Государя Николая Александровича к Леснинскому монастырю и его выдающейся настоятельнице. Спустя семь лет, в 1907 году, Матушка Екатерина удостоилась получить новое и исключительно редкое выражение царской признательности - в рескрипте следующего высокомилостивого содержания:
"Мать Игумения Екатерина! Покинув мир и посвятив себя служению делу Божию, вы, в 1885 году, возымели намерение основать в селении Лесна Седлецкой губернии церковную женскую общину для достижения религиозно-просветительных и благотворительных задач в среде местного населения. Без всяких материальных средств, единственно с упованием на милость и помощь Божию, приступили вы к осуществлению этого доброго намерения, и Господь благословил ваш труд, видимым успехом. В короткое время община сложилась и окрепла, и быстро, одно за другим, возникали в ней учреждения: школа, приют-ясли, рукодельня, больница для постоянных и приходящих больных. Окрестные и дальние жители этих местностей увидели в новоустроенной общине святое место и с доверием и надеждою устремились к ней, ища здесь помощи и утешения в своих житейских нуждах и невзгодах. А в 1889 году община уже переименована в монастырь. Ваш добрый пример, нашел себе ревностных последовательниц, и трудами их, по образцу Леснинской общины, уже созданы две общины - Вировская и Радечницкая, впоследствии также обращенные в монастыри, и монастыри: Теолинский, Красностокский и Березвяческий. Все они, будучи проникнуты общим единодушным настроением, делают в крае истинно-христианское православно-русское дело, служа твердым оплотом к укреплению веры и русского народного самосознания.
Благословив успехом ваше начинание, Бог дал вам утешение видеть и добрые плоды вашего делания. Но понесенные вами тяжелые труды расстроили ваше здоровье и привели вас к необходимости удалиться от забот начальственных. Высоко ценя ваши заслуги по делу устройства и развития в Западном крае женских церковных общин и выражая искреннее сожаление по поводу оставления вами игуменства Леснинского монастыря, я надеюсь, что вы, как основательница порядков и всего строя жизни созданных вами учреждений, и удаляясь на покой, не оставите их своим благочестиво-мудрым руководительством и, пребывая с ним в духовном общении, не перестанете содействовать поддержанию этого высокого духовного единства и преданности достижению поставленных задач, которыми воодушевлены идущие во след вам боголюбивые сотрудницы в их многополезном и достохвальном служении.
Пребываю к вам благосклонный
Николай 12 октября 1907 г. в Петербурге".

ПОКРОВИТЕЛЬСТВО
БАТЮШКИ О. ИОАННА КРОНШТАДТСКОГО

С основания Леснинского монастыря щедрым благотворителем его был о. Иоанн Кронштадтский. В 1899 году он посетил Лесну и благословил тружениц этой обители на дальнейший подвиг их служения ближним. И это посещение приснопамятного батюшки оставило глубокий след в жизни и деятельности сестер-Леснянок. Оно явилось толчком для их миссионерской работы среди местного населения и было поистине величественным пиром веры. Множество больных было привезено из окрестных сел и деревень; прибыли в большом числе богомольцы из дальних мест. Тысячи народа стеклись в Лесну, чтобы повидать всероссийского молитвенника и принять от него благословение, помолиться с ним.
Отец Иоанн задержался и не мог прибыть к назначенному сроку. Несколько дней обитель кормила тысячные толпы богомольцев. Но вот прибыл он - дивно было посещение. Отец Иоанн исцелил многих прибывших больных, а Матушку Екатерину с отеческой любовью похлопал по плечу и ласково пророчески произнес: "Екатерина, Екатеринушка, со временем у тебя процветет лавра!" При этом батюшка добавил, что Леснинская обитель будет подобна пчелиному улью, из которого вылетят рои... И это пророчество батюшки сбылось дословно: Красносток, Виров, Теолин, Радечница, Зодуленци, Корец и позднее - после переезда монастыря в Хопово (Югославия) - многочисленные сербские монастыри женские. Все это образовалось из Леснинской обители.
До конца своей жизни батюшка о. Иоанн Сергиев близко стоял к Леснинской обители. Он интересовался духовным развитием ее и всемерно помогал советами и хлопотами у власть имущих. Помогал и материально, как лично, так и призывами к жертвенности своих многочисленных духовных детей. Переписывался он не только с Матушкой Екатериной, но и с рядовыми сестрами-Леснянками, писал о Леснинской обители своим духовным почитательницам. Ниже приводим собственноручное письмо отца Иоанна Кронштадтского к одной из своих духовных дочерей, в котором он проявляет свою заботу о Леснинской обители и называет ее своей питомицей.
"Милостивая Государыня, Пелагия Ивановна!
Во имя Христа Бога и нашего духовного знакомства прошу тебя не противиться Игумении Екатерине и не увлекаться корыстными видами, но считать за величайшее счастье и корысть, что вы жертвуете свое место обители: это пойдет на вечную молитвенную память о всех вас. Скоро всех вас не будет на свете и тогда куда пойдут все ваши земли и постройки? Не тяните дела, но скоро утвердите вашим полным согласием вашу землю за Леснинской обителью: она - моя питомица была и есть; я всегда помогал ей. Помогайте и вы. Скоро все будем на суде у Бога. Сыновьям кланяюсь".
Протоиерей Иоанн Сергиев 24 янв. 1904. (Кронштадский)

Когда началась во время Японской войны первая смута, была объявлена так называемая "свобода совести" и в народе стала усиленно шириться агитация против Православной Церкви, стали распространяться слухи, о том, что будто бы Государь и Государыня и отец Иоанн Кронштадтский уже отступили от Православия и что те крестьяне, которые останутся православными, не получат земли при предстоящем земельном разделе. Матушка Екатерина, поняв возникшую для Государства опасность, на свой страх и риск собрала депутацию крестьян и повезла их в Петербург. Дело, однако, осложнилось тем, что о. Иоанн Кронштадтский куда-то уехал, а у Государя невозможно было получить сразу аудиенции. Живя в Петербургской гостинице, крестьяне стали приходить в отчаяние. Наконец их принял какой-то министр. Дело было весной, после Пасхальной недели. Как только вошли в кабинет министра, старик-крестьянин громко произнес: "Христос Воскресе!" Министр не ожидал такого приветствия и ничего не ответил. Когда вышли из кабинета, то старик, обращаясь к другим крестьянам, сказал: "Это правда, они уже не православные". Как Матушка ни старалась их разубедить, ничего не помогло. Наконец было получено известие о прибыли о. Иоанна. Отправились в Кронштадт. О. Иоанна ожидала тысячная толпа. Депутация крестьян с Матушкой стояла на клиросе. Мать Нина, казначея монастыря, видя, что приблизиться к о. Иоанну невозможно и что рушится все их дело, так громко зарыдала, что привлекла внимание батюшки о. Иоанна. Он быстро раздвинул толпу, подошел к клиросу и видя Матушек, которых он хорошо знал, обратился к ним со словами: "Что с тобой, Нина, успокойся". Матушки рассказали в чем дело, о. Иоанн благословил их всех и засвидетельствовал крестьянам свою непоколебимую верность св. Православию. Их сомнения рассеялись и они, утешенные и ободренные о. Иоанном, возвратились в С. Петербург. Наконец наступил и долгожданный день аудиенции у Государя. Аудиенция была назначена для Матушек Екатерины и Нины. Но они взяли с собой во дворец и крестьян. Им удалось войти с ними в приемную. Но в кабинет Государя, который очевидно не был осведомлен о крестьянах, были приглашены только Матушки и как только они вошли в кабинет, где были Государь и Государыня, крестьян из дворца немедленно удалили. Но Матушки заявили Государю, что они прибыли с депутацией крестьян и просили принять их. По повелению Государя, крестьяне были возвращены и введены к Государю в кабинет. Как только они вошли, старший из них сказал: "Христос Воскресе". Государыня также громко и быстро ответила: "Воистину воскресе". Тогда старик, обращаясь к Государю, сказал: "Правда ли, что Ты, Царь Батюшка, теперь уже неправославный?" Государь перекрестился и ответил: "Нет, это враги нашей Церкви и Родины распространяют такие слухи. А я как был, так и буду верен православной вере". После этого крестьяне рассказали Государю, какая идет в народе в Западном краю агитация. Крестьяне возвратились домой, уверенные в ложности враждебной Церкви агитации, а правительством были приняты меры для ограждения от преступных приемов злостной революционной агитации.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МОНАСТЫРЯ

Окружающее население, состоявшее из ожесточенных униатов, сначала встретило новый монастырь враждебно; но год за годом это отношение постепенно менялось. Ширилось и углублялось духовно-просветительное значение монастыря, и монахини стали пользоваться исключительным почетом и уважением. Заслуга в этом принадлежала Матушке Екатерине, ее высокому уму, великому сердцу и поистине неисчерпаемой любви. Вспомним, что приехав в Лесну глухой осенью, она нашла полуобитаемый домик для себя, привезенных пяти сестер и двух сироток. С присущей ей энергией, она немедленно принялась за тяжелый труд, устраивая кров и доставляя пропитание себе и, чуть ли не в день приезда, взятым новым сиротам. Трудные были дни: приходилось коченеть от холода, не доедать; община ничего не имела своего - ни земельных угодий, ни капитала. Все доставляла неоскудевающая рука далеких жертвователей. Но как часто эта помощь заставляла себя долго ждать!
И, несмотря на все это, обитель быстро разрасталась и число сестер дошло до двухсот. Рядом с духовной закипела и хозяйственная работа, началась осушка болот. Отведенные воды втекали в прекрасные пруды. Насаждались плодовые сады, посажены были и первые розы. А дальше... что ни год - новое хозяйственное обогащение, новое сооружение; новое крупное добавление к живому и мертвому инвентарю. В прудах завели рыбу, на полях - великолепный породистый скот, на монастырском дворе в игрушечных домиках-гнездах - разводились племенные куры. Закрома стали наполняться хлебом; выросла вальцевая мельница. И обитель стала давать кров и пищу более тысячи своим постоянным жильцам, не считая пришлых, временных гостей.
По характеру своей деятельности и общему строю Леснинский монастырь приносил местному населению духовное просвещение и медицинскую помощь. Лесна воспитывала до 400 детей, из коих 250-260 были ученицы девятилетней церковно-учительской школы, а остальные обучались в ремесленной и сельскохозяйственной. Вообще же, Леснинская школа была целой системой последовательных школ: школа грамоты с 3-х летним курсом, двухклассная с 5-ю отделениями, второклассная 3-х летняя и церковно-учительская тоже 3-х летняя. Три года грамоты соответствовали первым трем годам двухклассной школы; пройдя эти три класса, одни ученицы продолжали учение в двух старших отделениях двухклассной школы, а другие - лучшие поступали во второклассную школу. Эта последняя выпускала учительниц для школ грамоты. Наиболее способные ученицы продолжали учение в церковно-учительской школе, которая, таким образом, имела, в общем, девятилетний курс, с программой почти гимназической, и приготовляла учительниц для церковно-приходских школ... Ученицы низших классов, обнаруживавшие менее склонности к теоретическому обучению, переводились в практические школы: сельскохозяйственную и ремесленную. Младшие классы являлись вместе с тем местом практически-учительских занятий учениц старших церковно-учительских классов. Большое школьное здание имело сложное устройство. Множество классных комнат в разных отделениях школы; комнаты с классными пособиями - библиотека, физический кабинет, спальный, умывальня, помещения для малолеток. Характерной чертой этой школы являлось то, что в ней обучались только девочки.
В Лесне были школы духовного ведомства, министерства народного просвещения и министерства земледелия. Эти министерства оплачивали учительский персонал, а все остальные расходы ложились исключительно на монастырь. За уход, прокормление и обучение детей монастырь не брал ничего: все дети воспитывались даром. Самые маленькие жили вместе, но потом мальчики отделялись в Бурдиновку и жили в особом приюте, версты две от монастыря, приходя туда только на церковные службы и на некоторые работы. Дети, подрастая, приносили уже некоторую пользу. Так, мальчики учились ремеслам: сапожному, столярному, кузнечному и слесарному; девочки шили, ткали и исполняли дневные работы; старшие присматривали за маленькими. Обучение грамоте было обязательно, и все воспитание велось на строго религиозной основе. Летом дети отпускались, по желанию, к родным. Этим сохранялась связь с семьей и местным населением. И дома у себя они являлись прекрасными проповедниками внушенных им истин и знаний. Поэтому, заслуженная слава обители и ее влияние росли и крепли с каждым годом.
После окончания образования, девочки могли оставаться в обители, так как некоторых из них влекло будущее иночество; но большинство их уходило в мир - они выходили замуж, делались примерными женами и матерями. А многие из них поступали в народные учительницы, так как монастырская школа давала на то право. В церковно-учительской школе было обращено особенное внимание на церковное пение и обучение управлению церковным хором. Поэтому народные учительницы, вышедшие из Леснинской школы особенно ценились как регентши. В этом отношении Игумения Екатерина тоже следовала идеям Рачинского. В Леснинских храмах очень хорошо пели. Матушка Екатерина обращала на это особое внимание и Леснинский монастырь славился своим пением.
Сеть перекидывалась все дальше и дальше за стены этой чудесной обители. Бывшие питомицы сохраняли живейшую связь с монастырем: вели переписку и старались возможно чаще посещать вскормившую их обитель. При этом надо иметь в виду, что едва ли какой-либо другой из наших монастырей содержал в своих стенах столько интеллигентных инокинь, как Леснинский: из десяти учительниц этого монастыря - все были свои, а получаемое ими жалованье всецело шло в кассу монастыря и являлось единственным денежным пособием от казны монастырю. Впрочем, монастырь имел, накануне первой мировой войны, больше тысячи десятин земли и вел довольно широкое хозяйство, являвшееся необходимым условием существования школ сельскохозяйственной и, отчасти, ремесленной. И все ученицы, в меру возможного, принимали участие в хозяйственных трудах.
Леснинский монастырь оказывал огромную просветительную и сельскохозяйственную помощь населению. Другим видом благотворительной деятельности Леснинского монастыря служила медицинская помощь окружающему населению. Всем больничным делом - и врачебным, и аптекарским, и фельдшерским - заведовали сами сестры. Во главе этого дела стояла знаменитая казначея монастыря Мать Нина. Громадная больница устроена была богато; заботливо оборудовано было и все необходимое: отличный операционный кабинет и отдельные палаты для заразных больных, особенно с накожными болезнями, которыми страдали местные дети.
Удовлетворяя собственным нуждам монастыря, больница принимала еще несколько тысяч в год сторонних амбулаторных больных, которым бесплатно выдавала и лекарство. Имелся лазарет - отлично отделанное внутри громадное здание, в котором было постоянных до 60 кроватей: около 40 для монастырских обитательниц и 20 кроватей для народа. Это было великое благо для окружного населения.
Не окружена была обитель Леснинская стенами: "Христос - наша ограда" говорили насельницы этого замечательного монастыря. В праздничные дни сюда приходило много болящих, получить бесплатно медицинскую помощь и лекарства. Нередко приходили издалека за 25 и больше верст. Случалось, что на такое же расстояние увозили и больничных сестер, которые с таким трогательным вниманием относились к своему делу, что во всем округе стали забывать про наличие докторов. Вообще же врачебная помощь была одним из лучших миссионерских средств обители. С целью удешевления лекарств, все они приготовлялись домашними средствами. В монастырском саду разводились нужные лечебные травы, а в свободное время собирались и дикорастущие растения.
По возможности иметь все свое - была задача Леснинского монастыря. Поэтому весной и летом полным ходом шли огородные и полевые работы. Но наемные работники выполняли лишь самую тяжелую мужскую работу: пахали и косили. Монахини все остальное делали сами, при усердной помощи призреваемых детей, для которых всякая работа на свежем воздухе была радостью и забавой.
В 1908 году, желая принять схиму, Матушка Екатерина сложила с себя настоятельство и передала его своей сотруднице казначее монастыря, Матери Нине. Но жизнь не позволила привести полностью в исполнение ее желание - уйти от деятельности. И с тех пор имена обеих Матушек-Игумений неразрывно связаны с историей Леснинского монастыря.
Матушка Нина много пережила горя в своей молодости. Рано потеряв мать, она поставила на ноги всех своих братьев и сестер. В монастырь она ушла против воли отца. Медицинскому делу научилась на фельдшерских курсах. Она была очень слабого здоровья, болела туберкулезом, перенесла несколько тяжелых операций, но при всем этом обладала поразительной энергией и работоспособностью. Матушка Екатерина предоставила ей всю техническую сторону монастырской жизни.
Матушка Нина была не только незаменимой помощницей Матушки Екатерины, но и ее другом в самом высоком смысле этого слова: они вместе думали, вместе чувствовали.
При своем основании монастырь был окружен болотом, приносившим большой вред - в гигиеническом и экономическом отношении. Нужно было осушить его. И за это дело взялась Мать Нина, второе по важности лицо в Леснинской обители. Как духовный строй обители был совершенно неотделим от Матушки Екатерины, всецело ее созданием и делом, - так вся техника экономической и благотворительной жизни монастыря была нераздельно связана с именем Матери Нины. Ее всезнание, многосторонность деятельности и неисчерпаемая энергия были удивительны и даже граничили с невероятностью. Начиная с прудов, имя ее связано со всеми сторонами и со всеми уголками монастыря. При всех больших постройках Мать Нина брала на себя труд не только ведения работ, но также и архитекторский, включая сюда составление планов и общее наблюдение за исполнением работ. Кроме того, на ней лежало все больничное дело. Как казначея монастыря, она заведовала всей монастырской экономией и всем хозяйством.
Мать Нина устроила в Леснинском монастыре целую систему прудов, соединенных между собой и с речкой: вода в них была постоянно проточная. И все эти пруды скрывались в обширном саду, который повсюду показывал следы внимательного ухода. Все было не только гигиенично и экономно, но и художественно красиво.

ХРАМЫ И БОГОСЛУЖЕНИЯ

Два раза в год - на Троицу и 14-27 сентября - в Леснинский монастырь стекались тысячи богомольцев, иногда приходило до 25-30 тысяч. Эта огромная, но тихая, религиозно-настроенная масса располагалась по всей монастырской усадьбе, и нигде не слышно было ни крика, ни резкого слова. Только далеко, далеко разносилась молитвенная песнь богомольцев. С утра начиналась исповедь, и для этой цели в Лесну иногда съезжалось до 25-30 священников. Около главного храма, вдоль одной из стен, сделан был навес, служивший исповедальней, и к нему сосредоточенно подходили богомольцы, изливая духовному отцу свои сомнения и грехи. Затем спокойно, без суеты и толкотни, шли исповедники к причастию.
Леснинская обитель имела шесть храмов: большой Собор в честь Воздвижения Креста Господня, в котором помещалась чудотворная икона Божией Матери; Троицкая церковь, имевшая внутри колодец, который по преданию образовался на том месте, где стояла груша с иконой. С одной стороны этого храма находилась пристройка с резервуарами целебной воды из колодца и окнами, в которые при праздничном стечении народа отпускалась вода паломникам, а с другой стороны был пристроен ряд будочек-исповедален, к которым народ подходил с площади; маленькая церковь в честь Муч. Антония, Иоанна и Евстафия. В одном доме помещалась зимняя церковь в честь Муч. Софии, Веры, Надежды и Любви; при сельскохозяйственной школе находился храм в честь Введения во Храм Пресвятой Богородицы, в котором церковный хор состоял из воспитанниц школы.
Но все эти храмы не могли вместить в себе всех молящихся по большим праздникам. Мать Екатерина вышла из затруднения, устроив едва ли не единственный на Руси своеобразный храм. Среди монастырского луга - открытый алтарь, вместо купола - небо. На высоком каменном фундаменте, служившем склепом, высилась эта небольшая бревенчатая церковка с сплошными окнами вокруг. В ней помещался только алтарь и небольшие клироса для певчих. Благодаря открытым окнам, служба видна была всей внизу стоящей толпе, и далеко слышалось каждое слово священнослужителей. А когда выносились Св. Дары, богомольцы попарно один за другим поднимались по небольшой лестнице и, приняв причастие, по другим боковым лесенкам отходили в сторону, к столам с теплотою и просфорою. Благодаря такому устройству избегалась всякая толкотня и суета.
Всегда, во всякое время, благоговейно совершаемое Богослужение, при том умилительное пение, любовь, ласковая приветливость - привлекали в большом числе молящихся в Леснинскую обитель и невольно растворяли сердца богомольцев. Но особенно большую духовную радость получали они в праздник Воздвижения Честного Креста Господня (14-27 сентября) - день явления Леснинской иконы. Вот одно из описаний такого торжества:
"День праздника монастыря привлек в обитель многих богомольцев из ближних и дальних мест. Еще накануне, в течение всего дня, с разных сторон стекались крестные ходы. Навстречу им, при звоне колоколов, выходило монастырское духовенство с крестом и хоругвями. Далеко разносилось благозвучное пение. При встрече тихо склонялись хоругви, священники прикладывались к иконам, братски лобызались - и затем крестный ход с пением входил в монастырский собор. Долго, более трех с половиной часов продолжалось всенощное бдение. Величественный храм оглашался стройным пением 60 сестер. Молящиеся переполняли храм. Они не знали утомления и после службы многие из них не пошли отдыхать в странноприимницу, а расположились группами вблизи храма, на монастырском дворе, и всю ночь до ранней Литургии, оглашалась обитель пением молитв и песен из Богогласника. Таких хоров было не меньше двадцати и некоторые из них пели замечательно стройно. Особое искусство проявили крестьяне села Курешова, Бельского уезда Гродненской губ. Их было семь человек: четыре парубка и три девушки. С зажженными свечами в руках, расположились они полукругом у стены храма и, в благоговейном настроении, часто осеняя себя крестным знамением, всю ночь пели с небольшими перерывами. Над ними высилось темное, усеянное звездами, небо; около них, в молитвенном молчании сидели и стояли богомольцы. Они же звучными, сильными голосами пели ирмосы, молитвы и любимые народом песни Богогласника. Умилительно раздавалось в тиши ночное пение этого стройного хора; молил он Пречистую Деву, Мать русского края, Церковь нашу в мире хранить, дать единомышление и "друг друга любление" всем православным. Пропели и перекрестились. А в шагах тридцати другой хор начинает: "Мати милосердная, Море щедротам, буди милосердна бедным сиротам"... "будь русским людям оборона, возстанови в древней славе Русь Червонную и утверди в ней веру православную"... Умолкли соседи и снова запели Курешевцы: "Пречистая Дева, Мати Холмской Руси, когда веру наших предков угнетал поляк, под покров Твоей святыни спешил русский вояк". Окончили песнь Богоматери, перекрестились, отдохнули немного и возгласили песнь Святителю Николаю: "Сохраняй христиан, Николай" - звучно кончает хор. А в другой части монастырского двора поют: "Иисусе Сладчайший, к Тебе припадаем"... И так всю ночь немолчно раздавалось пение паломников, готовившихся к исповеди и святому причастию. На вопрос, предложенный одному из них, спал ли он ночью? - последовал вразумительный ответ: "не затем мы пришли сюда"...
По окончании Литургии, был совершен крестный ход вокруг церкви со чтением Евангелия по четырем сторонам храма. После четвертого Евангелия, священник произнес под открытым небом по малороссийски проповедь о значении креста в жизни христианина.
Перед войной 1914 года в Леснинском монастыре было больше 400 монахинь и больше 100 служащих. В обители насчитывалось до 700 детей, начиная от полугодовых. Это были все круглые сироты или дети, взятые из наиболее бедных семей. Когда Матушка Екатерина приехала в Лесну, там была одна церковь и один домик. Когда монастырь покидал Лесну, там было до 1200 десятин земли с осушенными болотами, многочисленными строениями, школами, больницей и амбулаторией не только для монахинь и детей, но и для всего окрестного населения. Возникло много других монастырей, где настоятельницами были монахини из Лесны.
Все это было достигнуто за менее чем 30 лет и, конечно, никогда бы не было осуществлено без чудесной помощи Божией Матери, благословившей труды насельниц обители, возникшей под Ее покровом.

ЭВАКУАЦИЯ МОНАСТЫРЯ

Проходили годы. Все больше и больше разрасталась и процветала Леснинская женская обитель, привлекая внимание и любовь не только местного населения, но и всей благочестивой России. Это была поистине выдающаяся община тружениц-монахинь, в которой насельницы целиком себя отдавали на пользу ближнего - во имя Божие.
Но вот налетел страшный вихрь и в порывах его закружилась Россия. Закружилась в полном безумии вся Европа. Началась злосчастная мировая война 1914 года. И когда фронт стал приближаться к монастырским стенам, Игумения Екатерина с наместницей Матушкой Ниной, с сестрами и детьми, по требованию военных властей, в августе 1915 г. эвакуировалась вглубь России... Чудотворная икона Божией Матери была отправлена в Петербург на Леснинское подворье. Тогда же школы духовного ведомства из Лесны были направлены в Понятаевский женский монастырь Нижегородской губ.; школы министерства народного просвещения - в Тверскую, а школа министерства земледелия (сельскохозяйственная) - в Бессарабию. Всего было эвакуировано из Леснинского монастыря больше 600 учащихся и учащих и около 500 монашествующих, ибо к этому времени монастырь был действительно подобен лавре.
Около 100 сестер поселилось в Петербургском Новодевичьем Воскресенском монастыре, а 400 сестер принял Иоанновский монастырь. И тогда старые монахини этой обители поведали Леснинским сестрам, что теперь исполнилось предсказание приснопамятного батюшки отца Иоанна Кронштадтского. Когда строился этот монастырь, он сказал: "прибавьте, прибавьте построечек... надо будет и Лесняночек приютить..." Монахини тогда не поняли, что значит "Лесняночки", так как в то время в Петербурге не было Леснинского подворья.
В апреле 1917 г. Матушка Екатерина подверглась в столице тяжелой операции: ампутации ноги, на которой открылись раны от давнишнего ожога, полученного еще в молодости. Прожили Леснинския сестры в Петербурге до 17 августа 1917 г., когда б. Холмский Епископ, Владыка Анастасий пригласил Игумению Екатерину и Матушку Нину с сестрами к себе в Кишиневскую епархию. Леснинской обители был предоставлен Шапкинский монастырь на р. Днестре, между городами Каменкой и Водрашковым. Обитель приютилась возле села Шапка и вначале проживала мирно, но вскоре посыпались беды и напасти, в связи с развалом румынского фронта, когда монастырь стал подвергаться нападениям и грабежам... Все же беженки-Леснянки прожили здесь около четырех лет - до того времени, когда румынская власть предложила всем принять румынское подданство и установить церковную службу на румынском языке. Тогда Матушки Екатерина и Нина приняли решение: ехать в братскую Сербию к королю Александру, верному другу и защитнику русских.
Король принял Леснинских Матушек очень сердечно, так как с их деятельностью был хорошо знаком от своего монахолюбивого родственника, великого князя Иоанна Константиновича, - мужа его родной сестры Елены Петровны (Карагеоргиевич). Король предложил Леснинской обители переехать в Югославию, чтобы на сербской земле продолжить свою замечательную деятельность... Матушки с признательной радостью отозвались на это милостивое предложение и, довольные успехом поездки, вернулись в Бессарабию.

ПЕРЕЕЗД В ЮГОСЛАВИЮ - ХОПОВО

Ранней осенью 1920 г. Леснинские монахини в числе 62, по приглашению короля Александра и церковных сербских властей, переехали в королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (впоследствии - королевство Югославия) и с большой любовью были встречены в Белграде Владыкой Досифеем. Тогдашний Патриарх Димитрий и Св. Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви с особой радостью приняли русских монахинь в надежде, что они будут способствовать развитию женских обителей, совершенно исчезнувших со времени турецкой оккупации. Русским монахиням предоставлен был временно монастырь Куведжин, где они стали жить, как дома. Но, спустя несколько месяцев, Леснинские монахини получили другой монастырь - Хопово, где им суждено было пребывать со своей святыней, чудотворной иконой Божией Матери, больше 20 лет, до оккупации Югославии немецкой армией в 1941 г.
В живописной долине, между лесистыми горами, укрыто расположен этот древний монастырь, бывший ранее мужским и являющийся одним из четырнадцати старинных сербских монастырей на Фрушкой горе. При спуске с Иришкого Венца, влево от главного пути из областного города Нового Сада, отходит едва приметная дорога к Хоповской обители. Но сама она вставала перед глазами путника лишь тогда, когда он из-за горки уже вплотную подходил к ее древним стенам.
Монастырь Хопово в конце 16-го века воздвиг Владыка Максим, сын св. Ангелины и слепого деспота Бранковича. Сначала он основал обитель в двух километрах от нынешнего монастыря, возле ручья, где находится целебный источник св. Великомученика Пантелеймона. И только в 1576 г. монастырь был построен на теперешнем месте. Эта обитель с первых лет своего основания играла просветительную роль. Когда в Белграде еще не было никаких школ, в Хопово отдавали детей для обучения грамоте. В 1817 г. здесь была основана богословская школа для монахов. В течение веков это был культурный и просветительный центр. В те далекие времена сербские народные деятели объединялись вокруг школ, церквей и монастырей; здесь велась национальная работа. Монахи умели своими горячими словами, любовью и знаниями привлечь к себе сердце народа, объединить его вождей и воодушевить.
Главный храм Хоповского монастыря посвящен св. Николаю, а капелла - св. Стефану. Здесь пребывали мощи св. Феодора Тирона, в день которого собиралась в обители масса благочестивого народа из соседних областей.
В этом сербском монастыре началась в 1920 г, новая, тяжелая в эмиграции, жизнь русских скиталиц-сестер Леснинской обители. Много трудностей перенесли они на новом месте, находя опору, поддержку и мудрые указания лишь со стороны своих стариц и опытных водительниц - престарелой Матушки Екатерины и неутомимой Матушки Нины.
Но были и большие радости в обители этой, особенно когда ее посещали высокие гости: Патриарх, король, русские и сербские Владыки, а также массы благочестивых паломников. В 1923 г. Король Александр неожиданно посетил Хоповскую обитель. Он прибыл в день праздника сербского Мученика св. Лазаря, направляясь в монастырь Раваницу, где покоятся мощи этого святого. Под колокольный звон все сестры во главе с Игуменией Екатериной (певчие с Матушкой Ниной были в Раванице) и духовником монастыря о. Алексеем Нелюбовым, вышли навстречу королю. Сестры запели "Достойно" и "Спаси Господи люди Твоя" и король вошел через южные врата в алтарь... Потом из храма направился в игуменские покои, где его угощала чаем Матушка Екатерина. Во время беседы король сказал: "как у вас хорошо поют сестры". - "К сожалению, все певчие наши сейчас в Раванице", - ответила Матушка Екатерина. "Тем похвальнее... значит у вас все сестры хорошие певчие", - с ласковой улыбкой проговорил король.
15-28 октября 1925 года, в глубокой старости тихо скончалась знаменитая основательница Леснинского монастыря Матушка Екатерина... Дни ее кончины и погребения были днями неутешного горя для всего монастыря. И с этого времени все тяготы настоятельства, заботы и неприятности целиком понесла на своих старческих плечах неутомимая и в тяжком недуге пребывавшая Матушка Игумения Нина, которую Господь, если лишил физической крепости, то зато богато одарил силою духа, настойчивостью и опытом жизни.
Умирилось горе и снова потекла тихо жизнь в Хоповском монастыре, духовную сторону и управление в котором держала в своих руках Игумения Нина, а материальной частью и хозяйством, по сербским церковным законам, заведовал Игумен-серб о. Паисий; духовником же монастыря много лет состоял Протоиерей о. Алексей Нелюбов. Постепенно, с Божией помощью и при содействии милостивых покровителей, жизнь русских монахинь в Хопово стала налаживаться, завоевывая симпатии местного населения, привлекая внимание высшей власти Сербской Церкви и любовь русской эмиграции. Число насельниц обители стало быстро увеличиваться за счет русских женщин, ищущих душевного покоя в стенах русской православной обители. Но еще больше наполнилась она сербскими девушками и женщинами, которых влекла к себе иноческая жизнь и достойный пример искушенных монахинь Леснинского монастыря. Таким образом, в полной мере оправдались надежды главы и иерархии Сербской Церкви на возрождение женского сербского монашества в стенах старых сербских монастырей.
Действительно, в начале стекались сербские благочестивые женщины в среду русских монахинь Хоповского монастыря и здесь проходили послушание, укреплялись в подвиге служения Богу и ближнему, поучались от опыта Игумении и искушенных сестер, а затем расходились по другим епархиям и, принимая заглохшие монастыри, быстро и умело возрождали женские обители на родной сербской земле.
Не оставалась забытой и славная традиция Леснинского монастыря: призрение сирот, воспитание детей, помощь немощным; она не прерывалась и в стенах Хоповского монастыря. Как в былое время на белорусских просторах Лесны, так и здесь - в стенах древней сербской обители - русские монахини в полной мере следовали евангельскому призыву: "возлюби ближнего своего, как самого себя"... Неизменно помнили они и великую мысль вселенского учителя св. Иоанна Златоуста, который настойчиво советовал родителям отдавать детей на воспитание в монастырь, а последним - организовывать в стенах своих школы и приюты. Великий Святитель утверждал, что от питомцев монастырских будет польза их родителям, обществу и Церкви, потому что они являются "истинными светильниками, всеобщими благодетелями, врачами общественных язв и недостатков".
За двадцать лет через руки любвеобильных сестер Хоповского приюта прошло около 500 детей. Накануне второй мировой войны там, на попечении исключительно достойной монахини и выдающейся воспитательницы Матери Феодоры находилось до 35 детей от трех до десяти лет. При этом за все содержание и обучение монастырь взимал совсем ничтожную сумму, и эти деньги выплачивала Державная Комиссия по делам русской эмиграции через специальный Комитет княгини Елены Петровны.
Но главное: счастливы были дети, довольны их близкие, а за сирот удовлетворено было русское общество. Сестры же, во главе с Матерью Феодорой отдавали детишкам много внимания и забот, призревая их, обучая, воспитывая и оберегая от жизненных горестей. И, кажется, не могло быть зрелища более красивого и захватывающего, как играющие на монастырской лужайке группы здоровых детишек. Радостные, здоровые личики, смело смотрящие глазки, полное отсутствие дикости и замкнутости, и притом послушание и порядок - были лучшим свидетельством окружавших детей ласки, любви и заботы.
Как ни проста была обстановка этого беженского русского приюта в монастыре Хопово, - сердце радовалось глядя на этих детей, в большинстве сирот. А вместе с тем, невольно хотелось пожалеть тех детей, которые зачастую без всякого присмотра и ухода влачили свои дни в городской обстановке. С большой грустью приходилось отказывать многим желающим. Во всякое время двери были открыты только сиротам, а остальных нечем было прокормить, если за них не платила Державная Комиссия или благотворительные комитеты. О себе сестры мало думали, но ответственный вопрос питания детей - заставлял их быть благоразумными вопреки велениям сердца.
Каждому паломнику, имевшему счастье побывать в большом храме Хоповского монастыря, представлялась незабываемая и поистине умилительная картина, которую мы, люди без родины, так давно не видели.
Вся передняя часть храма полна бывала детьми, которые стояли все вместе, впереди малютки. Одежда была на них единообразная: мальчики в рубашках, а девочки в сарафанчиках. Дети всегда выглядели чистенькими, здоровыми и радостными; стояли чинно и молились осмысленно. Трудно было оторвать от них глаза. Это - победное знамя Хоповского женского монастыря, это -- свидетельство его подвижниц перед Богом и людьми. Богу и обществу они уготовляли людей, оставшихся без родины или даже брошенных на произвол судьбы. Эти дети были материал, из которого, при другой обстановке, часто возникают враги общества и религии, разрушительные элементы. Теперь же их собрали Хоповские сестры, согрели их любовью, накормили и научили молиться Богу.

ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ В ХОПОВО

Просвещенный и ревностный глава Сербской Церкви, Патриарх Варнава, приютивший у себя Митрополита Антония, главу Русской Зарубежной Церкви, бывший с ним в постоянном духовном общении и советовавшийся с ним по всем важным церковным делам, пригласил со святой горы Афон опытного духовника и старца Архимандрита Кирика, желая поставить его духовником для всего Сербского духовенства.
Во времена турецкого ига турки мучили священников, вымогая у них тайну исповеди; поэтому церковные власти во всем Вселенском Патриархате разрешали причастие без исповеди. Это вошло в привычку и после освобождения от турок Патриарх Варнава хотел опять ввести в свободной Югославии забытое таинство исповеди.
Архимандрит Кирик стал духовным руководителем также и Леснинского монастыря. Он часто приезжал, подолгу жил в Хопове и был духовным отцом будущей третьей Игумении Леснинского монастыря, монахини Феодоры, на попечении которой был в то время детский приют.
Углубляя духовную жизнь монахинь, Божия Матерь готовила Свой монастырь, по складывающимся обстоятельствам жизни, к новому образу служения ближним, - меньше благотворительной помощи, для которой у монастыря не было средств, а больше духовной. Хоповский монастырь еще мог хранить Леснинскую традицию воспитания детей, но уже благотворительной и медицинской помощи он давать не мог; зато он служил духовной пристанью для многих страждущих и потерявших покой душ. Сюда, в Хоповский монастырь - в обитель бывших Леснинских монахинь, к чудотворной иконе Божией Матери - в течение двадцати лет направлялись измученные русские скитальцы на чужбине, когда душа их искала отдыха, религиозной настроенности, родственной ласки, и утешения. Сюда стекались русские во все времена года из разных мест Югославии; приезжали и из других государств. Направлялись сюда же из Белграда крестные ходы, организуемые причтом русского прихода.
Но и всегда, во всякое время, благоговейно совершаемое Богослужение, - и при том прекрасное пение, любовь, ласка и приветливость, - привлекали молящихся в Хопово и невольно растворяли сердца людей. Всех трогало и до глубины души умиляло радостно-трудовое настроение почтенных насельниц этой св. обители. При всех своих громадных трудах и лишениях, они так радостно, так светло на все смотрели, так ласково всех встречали, так старались услужить. И, пробыв с ними, и люди как-то бодрее и светлее на все смотрели, потому что теплом веяло от них и чувствовалось, что именно тут понимают и разделяют все скорби и недоумения.
Поэтому понятно, почему Хоповский монастырь с его русскими монахинями и молодыми сербскими насельницами вскоре же приобрел расположение и окрестных жителей; ничто так не привлекает сердца людей, как любовь и ласка. Вот почему и благословение Божие почило над Хоповской обителью... Все "скорбящие и озлобленные", чающие Христова утешения, шли сюда за нравственной поддержкой "за врачеством" для души, за "немерцающим светом Христовой истины". И, действительно, Хопово являлось благодатным питомником для многих русских на чужбине, взыскавших бесценный жемчуг Христа. Многое давала эта чудесная обитель не имеющим здесь, но грядущего взыскующим града - в скорбные скитальческие дни на братской сербской земле, засиявшая нам светом невечернего дня. Хопово - это был духовный оазис, в котором находили пристанище и воду живую русские не только жители ближайших городов, но и дальних областей Югославии.
Особенно многочисленными бывали съезды русских 27 июля (9 августа нов. ст.) на св. Пантелеймона, престольный праздник в храме Старого Хопова. Вот к этому дню отовсюду стекалось в монастырь много русских, которые накануне праздника и в день его, вместе с причтом и сестрами, направлялись живописной лесной дорогой к храму Старого Хопова. Приведем весьма интересное поэтическое описание одного из таких паломничеств:
"Вьется дорога среди полей, поднимается на склоны холмов, откуда в прозрачном воздухе виднеются дачи, опускается в лощины, прячется в тенистом лесочке, и снова тянется по снятой пшенице. По этой узкой дороге, вернее тропинке, заметно большое движение: белеют косынки, мелькают черные и серые фигуры; взад и вперед, звонко перекликаясь, бегают дети; молодые люди, с открытыми загорелыми лицами, несут поклажу. Встречается духовенство и с трудом продвигается небольшая телега, нагруженная узлами; среди разных узлов сидит, почти неподвижно, женщина с миловидным кротким лицом, а рядом с ней лежат костыли... Светлое, радостное настроение царит среди идущих. Это - престольный праздник в Старом Хопове, в котором некогда был монастырь у источника Целителя Пантелеймона и где теперь помимо источника, осталась одна только церковка. Внизу, на полянке, в самом начале тенистого ущелья стоит маленький храм. Задумчивая тишина, окружающая его, ожила сегодня праздничной суетой. Хлопочут, заканчивая последние приготовления, неутомимые монашки; несут книги, ноты и раскладывают свечи; другие уже кончили работы и, заменив белые апостольники камилавкой с длинной наметкой, присели в тени. А около них, подобные пестрому букету цветов в своих ярких сарафанчиках и головных платочках, - свежие, веселые, скромные, - столпились девочки монастырского приюта. Тут же за мирной беседой отдыхают богомольцы и священство, среди которого можно увидеть приехавших из Белграда, Нового Сада и из монастырей Фрушкой горы.
Тихо, тихо кругом. Неизъяснимый покой разливается в природе; тихий мир проникает в душу. Далеко за этими волнистыми горами, за полями, далеко от маленькой благодатной церковки, от людей, собравшихся к ней для молитвы, осталось неукротимое волнение мира и злобная зависть, раздирающая несчастное человечество... Здесь все дышит иным и, уже освеженные веянием этого иного духа, встают люди при первых словах Богослужения. Однажды в год раздаются они в этом маленьком старинном храме, но воскрешают собою те службы и моления, которые пелись здесь и разносились по окрестным горам много веков тому назад. Непрерывной нитью связаны с нами эти столетия, в течение которых прославлялась память святого Великомученика и Целителя. Все дальше вглубь этих веков уносит повествование службы, все ближе подходит благоговейное внимание к св. Пантелеймону... На литию выходят пред врата храма и тут под открытым небом - всех их не может вместить маленький храм - поются ему хвалебные песни. А кругом тишина, застыли деревья. Последние лучи солнца скользят по зеленой дали, горы безмолвно столпились вокруг и точно слушают благоговейно, что поют о юном отроке, о его красоте духовной и мужестве жертвенном, об уме и учении, которое вместе с самой жизнью в дар любви принес он своему Господу и от Небесной Любви получил иной дар: дар исцеления, дар чудесной помощи, дар врачевания всякой болезни и утешения всякого горя... И вот прошли годы, протекли столетия, а по лицу всей Господней земли - св. Пантелеймон изливает свои милости "подражатель сый Милостивого" и слышит все стоны и вздохи, которые несутся к нему от страждущего человечества, и спешит он туда, где в тяжких болезнях или душевных страданиях призывают его имя. А имя это всегда приносит исцеление и успокоение.
Ночь уже дышала покоем, когда усталые, но умиротворенные сестры обители и богомольцы возвращались в монастырь. Длинный путь в темноте по горам и откосам преодолевался с легкостью, ибо несли с собой богомольцы радостный и светлый, тихий и милостивый дар праздника св. Пантелеймона.
Яркое и веселое утро следующего дня снова застает нас на богомолье. Подкрепленные подошедшими из окрестных местечек и сел группами молящихся жителей, значительно возросли в числе богомольцы. Оживились задумчивые леса и широкие поляны, на которых виднеются живописные группы крестьян в национальных костюмах и детей в ярких одеждах. Были здесь вчерашние старушки и со своими костылями М. К. А., которая долгие годы провела в постели и теперь каждый праздник приезжает поклониться своему целителю и молитвенно благодарить его за то, что теперь может приходить на костылях ко всем монастырским службам. Монахиня Павла - будущая Схи-Игумения Антония, настоятельница Елеонского монастыря в Иерусалиме, тоже получила здесь исцеление.
Когда ее привезли к службе, она передвигалась только на костылях, а ушла оттуда с палочкой и впоследствии выздоровела совсем. И не одну эту повесть, а много их о целебной помощи, благодати и милости - мог бы рассказать в своем журчании целебный источник св. Пантелеймона. На этот источник перед Литургией идет крестный ход и там совершается водоосвящение, читается акафист. Природа радуется этим ярким летним утром, когда снята с полей жатва и купается в золотых лучах тенистый лес, а на лужайках его носятся в бесшумном полете пестрые бабочки и быстро и легко прыгают ловкие белки, качаются в тени нежные колокольчики; журчит неустанно чистый родник и люди, соединившись в общем устремлении к благодати, любви к Господу, поют: "радуйся".
Когда, вслед за иконами и хоругвями, ступая по сухому валежнику и прошлогодним листьям, мы возвращаемся к церкви - нас встречают все новые и новые лица: с утренним поездом и на автобусах приехали еще богомольцы... Многие за Литургией приобщаются Св. Таин. После службы вокруг церкви совершается крестный ход, с молебным пением. Совершается окропление св. водой. "Господу помолимся рцем" - возглашает дьякон и пока складно поют монахини "Господи помилуй" - высоко над молящимися поднимается древний крест и алмазные брызги освященной воды Целителя Пантелеймона освежающей и оживляющей росой падают на усталые лица. У западных дверей поют "вечную память" и поливают землю красным вином: это поминают всех прежде почивших. Чувствуется, как соединяемся мы с теми, кто чтил Святого на протяжении не одной сотни лет. И им, и нам, и тем, кого уже с нами нет, и кто хоть на минуту с любовью вспоминает его имя, - проливает св. Пантелеимон в душу целительный елей благости и любви.
Потом вокруг церкви начинается ярмарка; наступает народное веселье. А подальше в тени деревьев, прячутся с скромной закуской усталые сестры; на небольшой горке расположились богомольцы. И в дружеской беседе быстро проходит время. Жалко прерывать общение, жалко уходить с этого места, где душа получила так много, где все говорит о его чудесном Хозяине".
Проходили годы. Многочисленные почитатели женской обители Хопово - русские и сербы - надеялись, что милостью Божиею и молитвами Богородицы этот монастырь еще больше расширит свою полезную деятельность и всегда будет светочем православной веры и любви на земле сербской. А потом... потом, когда возродится православно-национальная Россия, снова засияет на родной земле. И это - лучший памятник приснопочившей Игумении Екатерине, которую никогда не забудет основанная ею обитель, и достойнейшей следбенице ее, Матушке Нине, со всеми насельницами славной обители.

ВОЕННАЯ ГРОЗА

Окрестные жители во множестве стали притекать, все больше оказывая признание и любовь к Хоповской обители. Жертвенное служение русских монахинь привлекало общее внимание. В молитве и тяжелом труде, в духовном окормлении многочисленных почитателей, русских и сербов, призревая сирот и немощных - прожили Хоповские сестры двадцать лет в этом тихом месте, когда наступили дни грозные, - дни страшной второй мировой войны.
В тяжелых условиях обитель переживала отступление сербской армии, затем немецкую оккупацию и владычество бесчеловечных хорватов, которые предавали мученической смерти многих сербов и ожесточились вообще против всех православных. Область Срема, в которой находился Хоповский монастырь, вошла в новое хорватское государство...
Обителью завладели хорватские солдаты с жестоким управителем. В это время окружающие леса наполнились партизанами - сербами, бежавшими от преследований хорватов, и хорватские "усташи", укрывшись за стенами монастыря, по ночам открывали беспорядочную стрельбу по этим лесам. Стреляли и днем так беспорядочно, что обстреляли Хоповских сестер, работавших в монастырском огороде...
Хорватский управитель с женой-баптисткой заставляли сестер работать на них, называли их лентяйками и воровками, отнимали у них вещи, зловеще приговаривая, что они им все равно скоро не будут нужны. В канун праздника Покрова 1942 года хорватский управитель объявил, что приказано выгнать сестер из монастыря по обвинению в сношениях с партизанами и только с ручным багажом отправить в Сербию. Монахини просили повременить, отложить высылку, но приехавший уездный начальник грубо ответил: "достаточно уже мы вас кормили, дармоедок, вы никому не нужны. Кому нужна ваша жизнь, старух? Не противьтесь, а то расстреляем".
Всю ночь сестры провели в молитве, прося у Божией Матери защиты и на ранней Литургии в 4 ч. утра в день Покрова все причастились, готовясь, может быть, и к смерти. Хорват управитель и его жена-баптистка издевались над монахинями, говоря: "посмотрим, как ваша Божия Матерь покроет вас". Часть сестер была отвезена на железнодорожную станцию Рума. Оставшиеся в монастыре ждали своей очереди. И чудо случилось. Божия Матерь покрыла. Одной из монахинь удалось известить о случившемся председателя Русской колонии в Руме, который доложил об этом немецкому командованию. Монахинь вернули в Хопово и с тех пор неизменно весь монастырь приобщается в день Покрова Пресвятой Богородицы, вспоминая чудесную защиту Богоматери.
Прошла зима и наступила тревожная, смутная весна. Деревья покрылись листвой и ожили леса, в которых укрывались партизаны. Соседние монастыри горели, поджигаемые коммунистами-партизанами. С тревогой ожидали Хоповские сестры, что эта участь постигнет и их обитель. Так вскоре и случилось: на Благовещение в полночь пришли вооруженные красные и ограбили монастырь. А ночью в среду на Страстной Неделе пришлось сестрам пережить страшное огненное испытание, когда коммунисты подожгли обитель... С плачем бедные насельницы стали выносить из пожара свои пожитки. Спотыкались, падали, выбрасывая из окон вещи. Тут же партизаны выхватывали из рук и подымали с земли нужные им вещи; грабили сестер. И вскоре монастырь представлял собой горящий факел: горели все монастырские здания, кроме храма.
Обитель пылала. Черепицы с грохотом валились с крыши; падали огненным раскаленным дождем, а в лесу раздавались залпы... Мать Феодора распорядилась, чтобы сестры спасали особенно ценные части обители. Прежде всего, конечно, храм. Она с сестрами заливали лестницу и топорами разобрали крышу. Конечно, слабыми женскими силами не могли потушить пожар, но все же сохранили от огня некоторые части монастыря и, прежде всего, церковь. Вынесли иконы, книги и некоторые ценности; потом стали выбрасывать прямо из окон, а стоящие внизу старались спасти их от искр и раскаленной черепицы, падавшей сверху.
Утреннее солнце озарило еще недавно такой красивый, а теперь почерневший и обуглившийся монастырь... Добрые сербы из соседнего местечка Ирига стали вывозить сестер и многие православные семьи приняли их, приютили. Но часть сестер с матерью Феодорой три дня еще оставались на пожарище, спасая монастырское имущество.
Прошли светлые пасхальные дни и половина цветущей весны 1943 года. Хоповские сестры продолжали жить в гостеприимных сербских семьях и каждый день приходили в монастырь работать на огороде. Но вот однажды прибыл немецкий офицер и передал распоряжение оккупационных властей: сестры Хоповского монастыря немедленно эвакуируются в Сербию... И уже через несколько часов все они на двух автобусах были доставлены на железнодорожную станцию для следования в Белград. Кончилась жизнь среди гор и лесов живописного Срема - и начиналась иная, уже в сербской столице, занятой немецкими властями.

ПРЕБЫВАНИЕ В БЕЛГРАД

Белград... Месяц Хоповские сестры пробыли в карантине, проживая в богословском общежитии; а перед праздниками Св. Троицы их переселили на окраину города - Сеньяк, в общежитие для стариков и старух. Поместили весь монастырь в двух комнатах. Матушка Нина нашла себе приют неподалеку в частной квартире, хозяйка которой впоследствии поступила в Леснинский монастырь. Сестры терпели тесноту и голод. Поэтому стали искать различные службы и большинство из них стали приходящими прислугами. В трудах и скорбях дожили до дней Св. Пасхи, когда испытали первую страшную бомбардировку Белграда американцами. На второй день праздника бомбардировка повторилась, и ветхое убежище бедных сестер готово было рухнуть. Кругом были страшные разрушения, но никто из сестер не уходил в убежище: все оставались при чудотворной иконе и молились Царице Небесной. Со временем и старики общежития перестали уходить в убежище и оставались с сестрами при чудотворной иконе; стали приходить и люди извне. И Царица Небесная не посрамила возлагавших упование на Нее. Никто из пребывавших при иконе не пострадал за все время бомбардировок. Однажды, во дворе общежития упало шесть бомб, и ни одна из них не разорвалась, только во флигеле была убита старушка, которую муж не пустил к чудотворной иконе. Ежедневные бомбардировки продолжались и разрушения вокруг общежития увеличивались, а к концу 1944 года общежитие так уже сильно пострадало от близких разрывов, что зимовать в нем не было возможности.
Между тем, большая часть русского Белграда бежала перед приходом коммунистов. Хоповские монахини смогли перебраться в центр города, в покинутое русскими учащимися общежитие. На этом месте они пережили занятие Белграда советско-сербскими войсками. Страшно было попасть под коммунистическую власть, но состояние здоровья Игумении Нины и некоторых других старых сестер не позволяло принять участия в спешной, беспорядочной эвакуации и монастырь остался в Белграде, уповая на неизменный покров Божией Матери. Вокруг общежития и на соседних улицах происходили ожесточенные бои; потом снаряды отступавших немцев стали засыпать город, стараясь его больше и больше разрушить из дальнобойных орудий. Наступили страшные и томительные дни для беззащитных женщин. Гроза усилилась, когда почти рядом с общежитием установили советскую "катюшу" и немцы, стараясь ее отыскать и сбить, засыпали весь этот район снарядами. Несколько снарядов попало во двор общежития. Один снаряд попал в самый дом, в келью на верхнем этаже, когда все сестры были в церкви, и таким образом никто не пострадал.
Потом началась тяжелая жизнь под коммунистической властью, которая несколько раз пыталась изгнать монахинь из их общежития. Но каждый раз, по милости Божией, гроза проносилась. Так однажды, коммунисты назначили день для изгнания сестер из обитаемого ими дома, грозя прислать за ними подводы и вывезти их за город. Накануне назначенного дня с вечера начал падать густой снег и к утру выросли высокие сугробы. Сами коммунисты нехотя признались, что Господь вступился за монахинь.
Обитель продолжала существовать, пользуясь большой любовью верующих сербов и русских, и сохраняя монастырский устав. Ежедневно служились: полунощница в 4 часа утра, а в 7 часов - обедня; в 5 часов вечерня и утреня, а после ужина - повечерие... Сестры продолжали служить прислугами в русских и сербских семьях или ухаживали за больными; давали уроки Закона Божия, английского и французского языков; помогали слабосильным, старым и немощным сестрам. Несколько монахинь дома пряли шерсть и вязали. Другие пекли просфоры для всех русских церквей Белграда. Заработок отдавали Игумении на содержание обители. Для всех сестер это было время подвига. Они сохраняли решимость спасти монастырь во что бы то ни стало. Престарелая Матушка Нина, не взирая на тяжкий недуг, мужественно и бескомпромиссно управляла монастырем, не поддаваясь никаким угрозам со стороны богоборческой власти. И понемногу монастырь стал прибежищем всех скорбящих русских и многих сербов, близкие которых пострадали. В это время и русские большевики, и сербы арестовывали многих русских, одних вывозили в Россию, других сажали в тюрьмы в Белграде. Их родные находили утешение только в молитве у чудотворной иконы. Некоторые приходили в монастырь уже к полунощнице, не находя себе места дома в своем горе. В монастыре тогда начали служить ежедневно после Литургии молебен Божией Матери. По субботам родным разрешалось приносить передачи заключенным и получать от них записки. Пакеты иногда не принимались, записки забывали или не хотели передать. Каждую субботу скорбная вереница людей с пакетами приходила молиться перед чудотворной иконой о благополучном исходе своего дела.
Часто по утрам забегали в церковь дети из соседней школы. Делали это тайно, так как за это их преследовали учителя. Материальное положение монастыря было в это время очень трудное; пища и одежда насельниц - скудная. Но гораздо тяжелее была моральная сторона жизни: постоянно чувствовалась слежка. Полиция вызывала сестер поименно на допрос, желая дознаться, что они делают и чем монастырь живет, так как право на работу имели только члены коммунистических синдикатов, а монахини таковыми не были и быть не могли. В это тяжелое время монахини видели много милосердия со стороны добрых людей. Служащие правительственных учреждений, сами не коммунисты по своим убеждениям, тайно помогали монастырю в снабжении необходимыми продуктами, углем и дровами. Русский доктор, ныне покойный, с большой любовью бесплатно лечил всех сестер и особенно Матушку Нину, постоянно тяжело болевшую, а после ее смерти он на свои личные средства воздвиг памятник на ее могиле. При приходе большевиков в Белград доктор был арестован и жена его каждый день приходила молиться у чудотворной иконы о его освобождении. Когда его выпустили, они оба твердо верили, что произошло это по заступничеству Божией Матери и каждую неделю в день его выхода из тюрьмы они приходили служить благодарственный молебен. Они вымолили у Божией Матери и своего сына, пропавшего без вести во время войны. После их усиленных молитв, в которых принимали участие и все монахини, они получили от сына письмо, а потом и сам он вернулся.
Когда же сербское коммунистическое правительство разошлось с СССР, то положение русских беженцев, а с ними и Леснинских сестер, стало еще труднее. Сербские власти стали преследовать, арестовывать и высылать сначала русских советофилов, а вскоре без разбора вообще всех русских. Так были вывезены в Албанию все русские сестры одного монастыря с Игуменией и духовником, при чем им не позволили взять с собой никаких вещей. Положение беззащитной Леснинской русской обители в Белграде все больше осложнялось. Надо было искать выход.
В 1949 году скончалась от припадка грудной жабы Игумения Нина и ее место заняла Игумения Феодора, в миру княгиня Львова, пробывшая к этому времени 21 год в Леснинском монастыре. Разбирая бумаги покойной Игумении Нины, Матушка Феодора нашла вышеупомянутое собственноручное письмо приснопамятного о. Иоанна Кронштадтского, в котором он убеждает свою духовную дочь подарить имение Леснинской обители, о которой он говорит, что она его питомица, и он заботится о ней и, будет и далее заботиться. Вот это, как бы посмертное, обещание Праведника и Чудотворца окрылило Игумению Феодору и всех сестер. А жизнь в Белграде становилась все нестерпимее; с другой стороны, духовная миссия монастыря - утешать братьев и сестер - подходила к концу, так как русских выселяли массами и русский Белград все больше пустел.
Существовала реальная опасность высылки самого монастыря. Тогда Игумения Феодора решила приложить все усилия, чтобы покинуть Югославию. Отслужив панихиду по отцу Иоанну Кронштадтскому и воспользовавшись некоторыми связями в иностранных кругах, она послала заграницу необходимые о сестрах сведения для возбуждения ходатайства на предмет получения виз в иностранные государства. И вскоре были получены визы на въезд во Францию, выхлопотанные Епископом Нафанаилом при энергичном содействии парижского Епископа Боссара... Начались долгие и трудные хлопоты для получения разрешения на выезд из Югославии, продолжавшиеся несколько месяцев. Только в августе 1950 года хлопоты увенчались успехом, и монастырь получил возможность покинуть Белград.
Для вывоза икон заграницу требовалось разрешение правительства, которое не хотело выпускать из страны древние иконы. Ввиду множества икон в монастыре, была прислана специальная художественная комиссия. Когда ее представители в домовом храме обители осматривали Леснинский чудотворный образ Божией Матери, - Матушка Феодора призвала всех сестер горячо молиться, чтобы пропустили эту св. икону. Все сознавали, что если задержат эту святыню, то обитель вынуждена будет остаться в Югославии и отказаться от переезда на запад... Но совершилось чудо: на древнюю икону налепили пропускной билет. 28 июля 1950 г., в день Смоленской Божией Матери ("Одигитрии" - Путеводительницы), день кончины Блаженнейшего Митрополита Антония, Игумения Феодора и сестры присутствовали на Литургии, которая совершалась в Иверской кладбищенской церкви. После обедни, служили панихиду в усыпальнице Митрополита Антония, память которого свято чтится Хоповскими монахинями, а к вечеру того же дня обитель собралась на вокзале - и в полночь тронулся поезд, увозя ее насельниц к новому месту жизни и служения. Однако, печальная эпопея русских монахинь, вихрем войны и революции, выброшенных из родного гнезда, тогда еще не окончилась. На границе Югославии их ожидало новое испытание: таможенные чиновники высадили всех сестер из поезда, под предлогом подробного осмотра вещей и только через день их все же отпустили для продолжения путешествия... Вместе с сестрами выехали их духовники, два иеромонаха валаамца, один из которых, отец Тимолай, скончался во Франции в 1958 г.
В третий период вступили осколки славной Леснинской женской обители.

ЛЕСНИНСКАЯ ОБИТЕЛЬ ВО ФРАНЦИИ

Фуркё

По прибытии в Париж, сестры были помещены в отдельном здании при католической общине в С. Клу, где и пробыли четыре месяца, окруженные христианскими заботами католических монахинь, оказавших им сердечное гостеприимство. В декабре 1950 года монастырю удалось найти и нанять дом в окрестностях Парижа в селе Фуркё. Дом этот принадлежал католическому ордену и служил до войны семинарией. Был он почти пустой, очень заброшенный и потребовалось много труда, чтобы привести его в порядок. Русские, проживающие в Париже и его окрестностях, оказали большую помощь при устройстве прибывшего из Югославии монастыря, жертвуя старые печи, мебель, посуду, одежду и снабжая монастырь сухарями. Католические монахини из окрестных мест тоже многократно оказывали помощь. Французы из ближайшего села встретили монастырь с любовью. Добрые отношения с ними сохранились и далее и во многом облегчали жизнь русской обители на чужой земле.
Счастливые, что наконец имеют пристанище, все сестры дружно принялись за работу по устройству нового гнезда. Дом, в котором поселился Леснинский монастырь был окружен участком земли, на котором сестры развели огород. Это потребовало не малого труда, т. к. весь участок был усыпан камнями. Пришлось возить землю из леса на тележке. Да и впоследствии сестры ходили в лес за землей и сухими дровами для растопки. На участке были фруктовые деревья, монахини посадили клубнику и малину. Постепенно завелось куриное хозяйство, козы и большая пасека, разросшаяся из нескольких ульев, оставленных прежними хозяевами.
В начале были, конечно, большие материальные трудности: недостаток средств сказывался во всем. Но Игумения Федора знала, что у нее есть твердая опора. Когда был найден и нанят дом в Фуркё, один из русских друзей монастыря заботливо спросил Матушку Игумению: "Будет ли у вас достаточно денег, чтобы вносить наемную плату?" Матушка ответила: "Сумма для меня безразлична, т. к. денег у нас вообще нет". "На что же вы рассчитываете?" спросил богомолец. "На Матерь Божию", - ответила Матушка. - "Хорошо, но надо что-то реальное", - настаивал богомолец. "Для нас это самое реальное". Владычица не посрамила твердое упование Игумении: наемная плата всегда вносилась вовремя, и постепенно условия жизни сестер улучшались. Да, после военных бедствий, голода и коммунистического гнета, жизнь в Фуркё, хотя и скудная вначале, казалась раем. Сестры не ходили на работы вне монастыря, но брали заказы, которые выполняли в обители. Шили облачения, изготовляли четки, писали иконы по старинным образцам, выделывали свечи из собственного воска, пекли просфоры, обрабатывали огород, брали разные другие работы.
Жизнь в монастыре потекла нормально: в 4.30 полунощница, в 7 ч. ежедневная Литургия, за которой присутствовали все сестры, не занятые какой-либо спешной работой. За трапезой чтение жития дневного Святого, в 5 часов вечера вечерня и утреня; после ужина повечерье и вечерние молитвы, а затем чтение Игуменией отрывков из святоотеческих писаний. Под воскресение и праздники всенощное бдение. Служили по очереди иеромонах Никандр, валаамец, который был духовником обители еще в Хопове, после кончины о. Алексея Нелюбова, и другой валаамец, о. Тимолай. На Сеньяке и в студенческом общежитии в Белграде служба совершалась в комнате без иконостаса. По переезде в Фуркё, сестры устроили церковь сначала в комнате, соседней с трапезной, служившей ранее у католиков залом для лекций. Часть молящихся, стояла в трапезной. Преосвященный Леонтий, Епископ Женевский, ныне покойный, прислал из Швейцарии походный иконостас, сооруженный в довоенное время в России для предполагавшейся в Давосе церкви. Впоследствии хозяева дома предоставили монастырю церковь и иконостас был перенесен туда. Много служб здесь совершили Епископ Леонтий, Епископ Нафанаил, а позже ныне покойный Архиепископ Иоанн и заменивший его Преосвященный Антоний, Архиепископ Женевский и Западно-Европейский. Здесь же, при огромном стечении молящихся, была совершена первая служба св. прав. Иоанну Кронштадтскому в день его прославления.
За годы жизни в Фуркё скончалось много старых Леснинских монахинь.
Они своим подвигом в Белграде под коммунистической властью сохранили монастырь и принесли во Францию, на чужую землю, старую русскую традицию. На место умиравших Господь посылал постепенно пополнение. Новые сестры присоединились к дружной семье Леснинских монахинь; под мудрым водительством Игумении Феодоры, воодушевляемые примером старых сестер, они легко входят в традиционное русло и лик монастыря не меняется.
На французской земле монастырь остался как бы уголком старой России, вернее Святой Руси, и стал служить духовным прибежищем для очень многих. Постепенно число богомольцев возрастало: привлекала чудотворная икона Божией Матери, умилительные службы, жизнь тихой русской обители, ласковая приветливость монахинь, их сердечное участие скорбящим. Люди из Парижа и окрестностей собирались к службе в праздничные дни, особенно на Страстной Неделе, в Пасхальную ночь, на Троицу, в день Воздвижения Креста Господня, когда была обретена Леснинская икона, в день ее праздника и на Покров; также в дни памяти о. Иоанна Кронштадтского, даже до его прославления. Из Парижа устраивались многочисленные паломничества в Фуркё, в монастырь, и приезжали группы детей. Летом богомольцы приезжали на несколько дней, не только из Франции, но и из других стран, поговеть и побыть в обстановке старого русского монастыря. И люди, потерявшие своих близких, исполненные скорбью или болящие, - всегда находили здесь большое утешение в молитве перед чудотворной иконой. Вошло в спасительный обычай, что учащиеся сами приезжали или писали с просьбой отслужить молебен перед их экзаменами. Также и люди, отправлявшиеся в путешествие или призываемые на военную службу, просили молитв обители. Дети и взрослые, все больше научались прибегать к помощи Божией перед началом трудного или опасного дела. Обширная переписка монастыря с русскими во всех странах света все возрастала. Пишут все эти люди о своей жизни, о радостях семейных и печалях; просят молитв перед чудотворной иконой или отслужить панихиду по отце Иоанне Кронштадтском, а ныне молебен ему, ища его заступничества в постигшей их болезни или скорби. Священники и частные лица из разных приходов сообщают имена новопреставленных для совершения сорокоуста.
Православные иностранцы и инославные, интересующиеся православием, приезжают в монастырь, чтобы некоторое время побыть в православной обстановке, присутствовать при уставном Богослужении и, в беседе с православными монахинями, разъяснить интересующее их вопросы. Иногда приезжают большие группы французов и с интересом расспрашивают о различии между православием и католичеством, о богослужебном укладе и жизни Леснинской обители. В новой обстановке монастырь не может выполнять той исключительной задачи, которую он имел в Лесне: воспитание детей. Для этого нет ни средств, ни сил, ни подходящего помещения и других условий. Но Игумения Феодора и сестры верят, что Божия Матерь, чудесно спасавшая их в Югославии во время и после войны, не случайно привела их в ближайшие окрестности Парижа и теперь столь дивно направляет их жизнь в чужой стране. Их миссия теперь - утешать, укреплять, иногда возвращать к вере и Церкви своих соотечественников, а перед инославным миром свидетельствовать истину и красоту православия.
Странствия Леснинского монастыря, однако, не кончились. Уже через несколько лет после того, как монастырь поселился в Фуркё, хозяева дома предложили монахиням купить дом или покинуть его. Средств на покупку дома, конечно, не было, но страшно было опять оказаться без крова. Начали собирать деньги. Одновременно начались переговоры об условиях покупки. Эти переговоры тянулись в течение многих лет, даже после того, как была собрана нужная для покупки сумма. Возникали все время какие-то странные и неожиданные препятствия, пока хозяева вдруг не отказались продавать дом вообще. Для Игумении начало становиться ясным, что Божия Матерь не благоволит оставаться в Фуркё и предстоит какое-то новое странствование. Действительно, в 1965 г. появились слухи о намеченной экспроприации правительством монастырского сада в пользу соседней школы, в виду планов о расширении ее для нужд растущего населения Фуркё. Слухи эти вскоре получили официальное подтверждение. Жалко было расставаться с гостеприимным и уже таким привычным Фуркё, но жить в одном доме без сада и огорода тоже казалось невозможным. Да и само Фуркё за последние годы очень изменилось: его благодатная тишина постепенно уступала место шуму и суете все ближе надвигавшегося Парижа. Начались долгие томительные поиски нового помещения, которые тянулись без всякого успеха в течение двух лет. Одновременно с поисками помещения начались и поиски средств. Оставалась сумма, собранная когда-то на покупку дома в Фуркё, но при изменившихся обстоятельствах она была далеко не достаточна. Синод Зарубежной Церкви благословил сбор пожертвований во всех своих приходах для покупки, если это будет возможно, собственного имения. Несмотря на неудачу поисков, Игумения Феодора и сестры твердо верили, что Божия Матерь, проведшая безбедно своих послушниц через все опасности войны и коммунистического гнета, укажет им, наконец, место, в котором Она желает пребывать. Было еще другое основание надеяться на благоприятный исход: окончательное извещение об экспроприации пришло в день памяти св. прав. Иоанна Кронштадтского и монахини надеялись на его заступничество.

ПРОВЕМОН

Весной 1967 г. Божия Матерь указала, где Ей угодно пребывать. Когда монахини, искавшие новое жилище, подъезжали к селу Провемон, они заметили на перекрестке статую Божией Матери и почувствовали, что это и есть избранное Ею место. Ее чудесной помощью посредством многочисленных жертвователей, монастырю удалось приобрести старинное поместье (с остатками рвов времен крестоносцев, как в Лесне), состоящее из большого дома и служб, окруженного запущенным парком с прудом и речкой. Но что было всего радостнее, это то, что в имении была большая 200-летняя католическая церковь. Многочисленные друзья помогли перевезти все имущество монастыря и 10-23 октября 1967 года Леснинская чудотворная икона была встречена монахинями со зажженными свеча-ми и под пение тропаря внесена по усыпанным цвета-ми ступеням в Свое новое жилище, пока еще в часовню в доме, т. к. церковь была в очень запущенном состоянии. Первая служба в монастыре была совершена в день памяти св. прав. о. Иоанна Кронштадтского (19-Х - 1-ХI), уже с участием нескольких богомольцев из Парижа.
В 1968 г., в день сентябрьского праздника чудотворной Леснинской иконы, Архиепископ Женевский и Западно-Европейский Антоний, в сослужении многочисленного духовенства и молящихся торжественно освятил церковь, которая приняла к этому времени совершенно православный облик. В течение весны и лета многие друзья монастыря приезжали помогать чистить и перестраивать церковь, был сооружен дубовый иконостас по проекту русского архитектора М. Ф. Козьмина с иконами в древнерусском стиле, написанными монастырской иконописицей монахиней Флавианой, был настлан пол, вскоре оказавшийся покрытым многими пожертвованными коврами. В следующем году была расписана заалтарная стена и выписаны из Греции на пожертвованные деньги семисвечник и несколько массивных подсвечников. Перед иконами теплятся пожертвованные лампадки. Все службы теперь совершаются в церкви, которая может вместить несколько сот человек. Иконостас из церкви в Фуркё стоит в домовой часовне, где читается полунощница и вечерние молитвы.
По старой Хоповской традиции монастырь давал в Фуркё еду всякому просящему. Узнав об этом, стали приходить убогие французы и сестры делили с ними монастыря по утешению и укреплению скорбящих и болящих, и уменьшится контакт с детьми и молодежью. На деле оказалось иначе. Число посетителей монастыря, как из Парижа, так и из других частей Франции и из заграницы увеличилось, особенно летом. Довольно обширная гостиница позволяет переночевать, и многие богомольцы живут в монастыре по несколько дней и даже недель. Многие приезжают в свое свободное время помогать в монастырских работах. Увеличилось также число приезжающей молодежи и детей. Группы молодежи располагаются в палатках в монастырском парке, радуясь природе и простору, но вместе с тем, посещают и церковь, и многие из них причащаются. Дети разных возрастов иногда подолгу живут в монастыре во время каникул. Девочки прислуживают в церкви. Как и в Фуркё, просят молитв перед экзаменами.
За годы пребывания в Провемон, Игумения Феодора с сестрами имели радость принять у себя Владыку Митрополита Филарета и других иерархов нашей Церкви. За это время состоялось в монастыре несколько съездов православных организаций. По-прежнему приезжают иностранцы, как православные, так и интересующиеся православием, интерес к которому все растет. Обширная переписка монастыря еще возросла. Пишут болящие и скорбящие, спрашивают совета молодые и старые, а некоторые пишут потому, что у них больше никого нет на свете, кому бы они могли писать.
Кроме своей главной святыни - чудотворной иконы Божией Матери, монастырь богат и мощами. Им были вывезены из России частицы мощей Преподобномученика Афанасия Игумена Брестского, а затем из Сербии частицы мощей Преподобномученицы Анастасии Римлянины, Великомученика Феодора Тирона, Первомученика Стефана и Преподобного Стефана Савваита. За время своего пребывания во Франции монастырь получил еще частицы мощей многих Святых, в том числе и великих, как напр. Апостола Андрея Первозванного, Святителя Николая, Великомученика Георгия, Равноапостольной Марии Магдалины. Великомученицы Варвары, Священномученика Дионисия Ареопагита, Мучеников Косьмы и Дамиана, Преподобного Пимена Великого, Митрополита Петра Московского, Великомученика Пантелеймона, св. Праведной Анны, матери Богородицы, св. Мученицы Лукии-Девы, св. Алексия и многих других Святых. Эти мощи были привезены со святой Горы Афон и из Святой Земли, а некоторые пожертвованы старыми людьми, которые боялись, чтобы после их смерти эти святыни не попали в неблагоговейные руки.
В день освящения церкви под алтарь были вложены мощи Мученика Маманта, привезенные из Храма Воскресения в Иерусалиме, откуда они были вынуты в момент ремонта этого храма.
Примечательно, что уже во Франции монастырь получил частицы мощей св. Максима Деспота и преподобной Матери Ангелины, которые в свое время основали Хоповский монастырь. Получены были и мощи св. Великомученика Никиты, день памяти которого (15-28 сентября) совпадает с днем, когда в течение многих лет совершалось празднование иконы Божией Матери Леснинской. В настоящее время, по распоряжению Архиепископа Антония, празднование Леснинской иконы Божией Матери совершается в первое воскресение после Воздвижения Креста Господня - день ее обретения.
В Провемоне уже скончалось несколько старых сестер. Но влились новые силы и лик Леснинского монастыря на чужбине не изменился. Есть полное основание надеяться, что и в дальнейшем обитель не оскудеет в насельницах. Будет ли тихое старинное имение Провемон с его благолепным храмом, переделанным, как и в Лесне, из католической церкви, последним и окончательным пристанищем Леснинского монастыря? Или суждено ему еще странствовать по свету? Игумения Феодора и ее сестры не задумываются над этим вопросом. Они уже привыкли не иметь "зде пребывающаго града". Они твердо знают, что они под покровом Божией Матери и что, в скорби или в благополучии, Она их поведет и защитит. Заботятся они о том, чтобы быть угодными Ей и, спасая свои души, по мере своих сил и возможностей, служить ближним. Но времена меняются, меняется и образ служения ближним. Увеличившееся социальное обеспечение в Европе и в Америке все больше и больше полагает задачу зарубежного монашества не в благотворительности или медицинской помощи нуждающимся, а в духовной помощи скорбящим, сомневающимся, одиноким, потерявшим душевный мир и даже совсем отошедшим от Церкви.
А головокружительный рост безбожия, разврата и всякого другого зла ставит другую задачу, может быть еще более насущную и важную - наглядное свидетельство, даваемое монастырем, о реальной возможности иной чем в миру жизни - жизни для Бога и в Церкви - и о столь же реальном благословении свыше этой жизни, чудесной помощи и защите.
Исконная задача Леснинского монастыря - воспитание детей - может и сейчас осуществляться в этом плане: свидетельство о иной чем в миру жизни и о ее благословенности ясно для неиспорченной детской души, как и для той части молодежи, которая ищет истины и духовной жизни. Воспоминание о посещении монастыря запечатлевается в их душе и может в какой-нибудь момент их жизни удержать их на правом пути.

ЧУДЕСА ОТ СВЯТОЙ ЛЕСНИНСКОЙ ИКОНЫ

Давние чудеса

Из книги Прот. Николая Страшевича, изд. 1900 г.

Некто, Екатерина Масевич, уехав в церковь, дома оставила свою больную дочь. В отсутствии ее, кормилица вынула дитя из кровати умирающим и положила его на столе, где ребенок через 2 или 3 часа скончался. Кормилица в скорби пала на колени и воскликнула:
"Пресвятая Дева Леснинская Чудотворная! Покажи Свое чудо, чтобы дитя ожило, пока не вернется моя госпожа. Знаю, что буду наказана".
Между тем мать, извещенная о смерти дочери, приехала домой и взяла ребенка на руки. И вдруг совершилось чудо. Душа умершего дитяти вернулась в похолодевшее уже тело, и дитя ожило и жило потом полтора года.

Один крестьянин из деревни Колбаски почти целый год был опасно болен. Лежа на смертном одре, он обратился с горячей молитвой к Пресвятой Деве. - "Как только я помолился, - рассказывал он, - тотчас пришел немного в себя; потом меня повезли к чудотворному образу; после Богослужения я без посторонней помощи вернулся пешком домой, что и приписываю Пресвятой Богородице".

Некто Мартин Ольшевский страдал в продолжении двух с половиной лет такой страшной ломотой в ногах, что принужден был ходить на костылях. Врачи, несмотря на все усилия, нисколько не облегчили его болезни, и, видя безнадежность его положения, отказались лечить его дальше. Тогда Ольшевский обратился за помощью к Леснинской Владычице. С трудом дошел он до церкви. Но, помолившись перед чудотворным образом, он почувствовал себя здоровым, оставил свои костыли перед святой иконой и исцеленным вернулся домой, прославляя Матерь Божию.

Одна женщина из Липка восемь недель была одержима бесом. Ее привезли в церковь и поставили перед чудотворным Леснинским образом. Когда священник совершил над ней заклинание, диавол оставил больную, и она стала совершенно здоровой.
Две женщины из Боргуля стали смеяться над местом, где благоволила явиться Владычица в виде Своего образа. В тот же миг одна из них была поражена смертью, а другая была разбита параличом.

Житель гор. Войцишкова, Варфоломей Гричек, объявил под присягой, что не будучи в состоянии ходить более 2-х лет, он горячо помолился Пречистой перед Ее чудотворной иконой и после этого совершенно выздоровел.

Некто девица Левкова семь лет не видела Божия света. Все усилия врачей возвратить ей зрение, оказались тщетными. Тогда она, по совету добрых людей, направилась к Леснинской иконе, прося помощи Владычицы. И молитва ее была услышана: она тут же перед образом прозрела в присутствии множества народа.

Крестьянка села Нецечи, Дорофея, страдала припадками сумасшествия. После одного из таких припадков, она направилась на поклонение к Леснинскому чудотворному образу и совершенно выздоровела от этой ужасной болезни.

Некто Иван Доманский из Борзиловки объявил под присягой:
"У меня в 1693 г. опасно заболело дитя; появившаяся на лице опухоль была так ужасна, что дитя стало непохоже на себя самого. Тогда мы решили повезти больное дитя к Леснинской иконе. По дороге, когда мы переезжали через плотину, оно едва не умерло, но во время обратного пути в Борзиловку, вся опухоль спала с лица дитяти, из глаз перестала течь материя, и через три дня ребенок совершенно выздоровел".

Некто Павел Почайский свидетельствует, что однажды во время тяжелой болезни, когда мать его горячо молилась перед Леснинской чудотворной иконой, он увидел во сне Божию Матерь, в таком виде, как Она изображена на Леснинской чудотворной иконе и одновременно увидел смерть. Но Матерь Божия тотчас сказала: "Милость Моя исцелит тебя". В тот же миг он почувствовал себя лучше и скоро выздоровел совершенно.

ЧУДЕСА ПОЗДНЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ

По рассказам монахинь-очевидиц

В 1895 г. из села Щербово привезли в Леснинскую обитель бесноватую женщину лет сорока. Ее в буйном виде привели в церковь: она упиралась, кричала нечеловеческим голосом. Священник отслужил молебен Царице Небесной, окропил святой водой и помазал больную несколько раз св. маслом от чудотворной Леснинской иконы, и мгновенно женщина исцелилась, приложилась к чудотворной иконе, к мощам, и с просветленным лицом, радостная вернулась домой к своим родным.

К одной из монахинь приехал брат. Его привезли на подводе, т. к. он не мог ходить. Больной с громадным трудом прополз вокруг Крестовоздвиженского храма. Литургию слушал сидя. Был обительский праздник Воздвижения Честного Креста Господня. После литургии больной заказал молебен Царице Небесной, после которого его увезли домой.
Через год он приехал в Лесну совершенно здоровым. Он сказал: "Пойду-ка я в монастырский лес и принесу диких груш и угощу сестер". Сестры пошли вместе с исцеленным. Он совершенно свободно влез на грушевое дерево и натряс им груш в благодарность за то, что исцелился в монастыре у Леснинской чудотворной иконы Царицы Небесной.

Раб Божий Михаил приехал в монастырь с огнестрельной раной... Он охотился в лесу и нечаянно прострелил себе колено. Колено было настолько серьезно ранено, что в городской больнице ему решили ампутировать ногу. Не теряя надежды на помощь Божию, уповая на милость Царицы Небесной, он приехал в Леснинский монастырь, где и был исцелен в весьма короткое время.

Однажды, в монастырь приехала мать с дочерью 12 лет. Эта девочка воспитывалась вне дома, в закрытом учебном заведении. Однажды, девочка, находясь в своей школе очень далеко от дома, видит очень ясный сон, словно наяву, что ее мать умерла, и что ее похоронили. Девочка проснулась душевно больной. Она беспрестанно повторяла: "мама умерла, мама умерла" и горько рыдала. Пришлось девочку отвезти домой. В доме своем она не узнала родной матери и продолжала неутешно плакать, повторяя беспрестанно: "мама умерла".
Скорбная мать решила обратиться за помощью к Царице Небесной и привезла девочку в Лесну. Они прибыли в обеденное время. Священника в церкви не было. Мать с дочкой зашли на монастырскую кухню, но девочка отказывалась от всякой пищи. Мать объяснила, что она уже три дня ничего не ест и только безутешно рыдает. Их отвели в церковь, позвали священника, который отслужил молебен перед чудотворной иконой Божией Матери. Во время чтения святого Евангелия, девочка вдруг бросилась к матери, крепко ее обняла и воскликнула: "мама, моя мама! Ты жива!" С этого момента девочка получила полное исцеление от душевной болезни. Они вернулись на кухню. Девочка была совершенно неузнаваема. Весело разговаривала и с большим аппетитом кушала. Мать с дочкой, счастливые и радостные, вернулись домой.

Рассказ Игумении Нины

В 1912 г. у меня был туберкулез позвоночника, и я принуждена была ходить в особом аппарате. А в то время строилась железная дорога Лесна - Бела. Производил эту работу железнодорожный батальон, и мне непременно надо было посмотреть постройку. Был холодный осенний, ветреный день. Я прозябла и устала. Когда я вернулась домой, у меня было 40 град. температуры. Монастырская докторша Юлия Иосифовна Кржановская сказала, что у меня крупозное воспаление легких и положение мое весьма серьезное, т. к. у меня сейчас идет туберкулезный процесс. Отвечать за меня не может. Она поспешила вызвать уездного доктора. Консилиум врачей объявил, что не надеется на хороший исход, и решили выписать профессора из Варшавы. Матушка Екатерина сказала: "сейчас пошлем туда сестру". Под влиянием высокой температуры, я потеряла сознание и вдруг услышала чудное непередаваемо-прекрасное пение... Когда я пришла в себя, то спросила Матушку Екатерину: "Кто это поет?" - "Никто", - с удивлением ответила Матушка. Я продолжала настаивать, что слышу чудное пение.
Матушка, после короткого раздумья, мне говорит: "Когда ты забылась, мы пошли в церковь, сняли чудотворную икону и я положила ее к тебе в голову на подушку". Мне показалось, что моя грешная душа не может больше вместить этого небесного пения, и я попросила, чтобы икону унесли в церковь и там сестры помолились бы за меня.
Чудотворный образ унесли и пение прекратилось... Прошел час, другой, и я вдруг стала чувствовать себя хорошо. Пришла Юлия Иосифовна. "Я чувствую себя хорошо", говорю ей. Она с сожалением смотрит на меня, думая, что у меня бред. Подходит, выслушивает, выстукивает, потом падает ко мне на грудь и рыдает от радости, говоря сквозь слезы: "да, хорошо". С Божией помощью я стала все бодрее и бодрее себя чувствовать. На другой день утром приезжает уездный доктор и прежде всего спрашивает: "А что же, к профессору послали?" - "Нет", - отвечаем. "Так что же вы делаете!" - воскликнул доктор. "Мне хорошо", - успокаиваю я его. "Этого быть не может", - говорит доктор. Выслушивает, выстукивает и спрашивает: "что вы делали? что принимали?" Я говорю: "ничего". Он обращается к Матушке Екатерине и утверждает: "это - чудо".
После исцеления я была в умиленном состоянии. Но диавол не дремлет. И стала я думать: "может быть у меня был жар. Может быть, мне только чудилось это неземное пение"...
В конце 1914 г. мы задумали заранее вывезти в Петербург нашу чудотворную икону, так как положение на фронте было серьезное, приближался неприятель.
На время я приняла чудотворную икону в свою келию, накануне отъезда святого образа в Петербург. Милосердный Господь показал мне, что неземное, ангельское пение было не простым болезненным бредом, а действительностью - явлением мира неземного.
Был уже 12-ый час ночи. На душе у меня было тихо и отрадно; я стала молиться. И в этот незабвенный момент я опять услышала чудное, неземное, ангельское пение.

Рассказ Монахини Варвары

Матушка Нина в 1949 г. в глубокой старости отошла ко Господу. Незадолго до своей кончины она мне, грешной монахине Варваре, продиктовала вышеприведенный рассказ.
Осмеливаюсь присоединить сюда и свое исцеление от Леснинского чудотворного образа.
Как сейчас помню. Летом 1924 г. вхожу больная в прекрасный, обширный храм Хоповской обители; вижу древнюю икону Леснинскую. К ней на коленях полз высокого роста, бледный крестьянин лет 50-ти, одетый в национальный коричневого цвета костюм, в опанках с острыми носками. Подполз к иконе, приподнялся и приложился с глубокой верой. А за ним и я подошла к чудотворному образу и дерзновенно говорю Царице Небесной: "если действительно эта икона Твоя чудотворная, то исцели меня". Приложилась к святому образу и в одно мгновение почувствовала себя совершенно здоровой.
Помню, с каким трудом шла я в монастырь Хоповский из одной сербской деревушки в Старой Сербии, где работала как сестра милосердия, в амбулатории. Едва прошла 14 километров до станции железной дороги, а потом в Среме от станции Рума до Хоповского монастыря прошла с большим трудом 17 километров, так как не хотела ехать на автобусе, дав обет, пройти пешком до святой обители. Обратный же путь был для меня отраден и легок. Я не шла, а летела, словно на крыльях, благодаря Царицу Небесную за исцеление.
Зимой 1943 г., когда наша обитель была уже в Белграде и мы проживали на Сеньяке в общежитии для престарелых, я, простудившись, получила болезнь уха, запустила ее и перестала слышать левым ухом. Я показалась доктору. Он осмотрел ухо и сказал: "барабанная перепонка так повреждена, что вы никогда не будете слышать левым ухом. Вы сами виноваты, что так запустили болезнь".
Будучи певчей в монастырском хоре, я весьма опечалилась этими словами доктора.
Я стала молиться Царице Небесной и каждый день ходить в Введенский женский монастырь, в котором временно пребывала наша Леснинская чудотворная икона. Ежедневно я мазала внутри уха святым маслом от лампады, которая неугасимо горела перед чудотворным образом. С каждым днем я все лучше и лучше слышала левым ухом, а месяца через два исцелилась совершенно.
В Белграде, после занятия города советско-сербскими войсками, к нам, в домашнюю церковь, старый серб стал приводить своего молодого душевно больного сына, недавно вернувшегося с позиций и потерявшего рассудок, во время последней страшной войны.
Молодой бывший солдат странно усмехался, боязливо, беспомощно озирался по сторонам, видимо не понимая, где он находится. Духовник монастыря отец Никандр служил неоднократно молебен Царице Небесной по просьбе старого серба, горячо молившегося об исцелении сына. И по его вере сын получил исцеление от чудотворной Леснинской иконы милостью Владычицы и через год женился, будучи душевно вполне здоровым.
Это чудо вполне подтверждает о. иеромонах Никандр.

Исцеление Евдокии Владимировны Брижатовой

Напечатано в № 9 "Православная Русь" 1952 г.

Перед Великим постом 1951 г. я заболела. У меня начали болеть ноги. Я пошла к своему доктору, у которого лечилась уже 20 лет. Осмотрев меня, он прописал уколы, которые мне ничего не помогли. В верхней части бедра образовалась опухоль размером в гусиное яйцо, которая при прикосновении вызывала невыносимую боль. Два месяца я не могла спать. За это время я посетила еще трех докторов, и один из них поставил диагноз: "деформация бедра" и приказал сделать рентгеновский снимок. Этот последний показал, что деформации бедра нет, а есть только опухоль неизвестного происхождения. Послали меня к хирургу. После его осмотра, я две недели делала горячие припарки, которые тоже не дали мне никакого облегчения.
Через две недели я снова пошла к доктору. Он мне сказал, что эту опухоль надо вскрыть, чтобы посмотреть, какого она происхождения. Боль была настолько нестерпима, что я уже решилась на операцию: ведь моя болезнь продолжалась уже три месяца.
Вдруг меня осенила мысль: поеду в женскую Леснинскую обитель, находящуюся в Фуркё. Там ведь есть чудотворный образ Царицы Небесной, именуемый Леснинский. Я слышала о многих чудесах, истекающих от этой святой иконы. С глубокой верой и надеждой поехала я туда, заказала молебен Владычице. После молитвы отца Никандра, я заплакала и вдруг дерзко мысленно говорю: "Не уеду от Тебя, пока Ты меня не исцелишь. Ты видишь мои страдания. Не могу теперь работать для моей семьи, которая столь во мне нуждается. Умоляю Тебя, верни мне здоровье".
Батюшка меня успокоил после молебна, ласково сказав: "Что же, Евдокиюшка, неси свой крестик безропотно. У всех нас есть свои кресты. Не ропщи на Бога". Он окунул вату в лампаду, горевшую перед чудотворным образом, и посоветовал мне, крестовидно помазать опухоль на ночь этой ваткой. Я исполнила совет о. Никандра.
Через два дня просыпаюсь ночью, словно от какого-то толчка. Берусь невольно за больное место и, к своему великому удивлению, больше не чувствую ни опухоли, ни острой боли.
Чудотворная икона меня исцелила.
Хвала, благодарение Господу Богу и Его Пречистой Матери.
В Хоповском приюте для детей воспитывалась сиротка Зина Козлова. Она потеряла мать, когда ей было около трех лет. С этого возраста девочка и была принята в монастырский приют. Зиночка кончила в обители основную четырехклассную школу и должна была поступить в институт, который находился в Белой Церкви. За это время отец ее вторично женился и перестал заботиться о своих детях. У Зиночки были еще сестры. Заведующая детским приютом монахиня Феодора (нынешняя Игумения Леснинской обители) осенью повезла воспитанниц монастыря в институт, - тех, которые окончили монастырскую школу.
Зиночка не была принята, так как у нее был отец, а на казенный счет принимали только круглых сирот, и на все хлопоты монастыря, из Державной Комиссии отвечали, что у нее есть отец. Пришлось Зиночку везти обратно в обитель. Учебный год для нее пропал. Целое лето снова монастырь хлопотал о принятии Зины в институт, но опять получили определенный отказ. Тогда Мать Феодора сказала Зине: "Ты видишь, Зина, что на людей тебе надеяться нельзя. Теперь надо просить только Царицу Небесную. Ходи каждое утро к чудотворной иконе Царицы Небесной, проси Божию Матерь помочь тебе".
После этого совета Зина по окончании утренних молитв, бежала в церковь помолиться и приложиться.
Когда пришло время, к концу августа, Мать Феодора снова повезла девочек в институт, но на этот раз Зину уже не брала. Как всегда, она с девочками остановилась с ночевкой у своих родных, которые ее спросили, привезла ли она Зину Козлову, так как им сообщили из Державной Комиссии, что она принята в институт, о чем и была послана телеграмма в обитель. К счастью, в этот же день возвращалась из Хопова в Белград богомолка, с которой Зина и поехала. Вместе с другими девочками Мать Феодора отвезла ее в институт.
Т. Н. Д. Ф. потеряла мужа и осталась без всяких средств. Ее друзья, желая ее утешить, звали ее поехать в монастырь, но она, будучи человеком малоцерковным, долго отказывалась и наконец согласилась только для того, чтобы их не огорчить. Однако же, когда она приехала в монастырь, что-то ее повлекло к чудотворной иконе, и она стала просить помощи у Божией Матери. Она была уже пожилая и не имела никакой профессии, но служба вскоре нашлась, нашлась и комната. Она стала приезжать в монастырь и постепенно привыкла все свои нужды излагать Божией Матери, просто как ребенок, прося помощи - и помощь неизменно подавалась. Первая служба кончилась, но нашлась лучшая, и так несколько раз. Иногда бывали сомнения возьмут ли на новую службу - и опять она приезжала к Божией Матери и Божия Матерь все устраивала. Постепенно менялись квартиры и наконец она получила очень хорошую квартиру от своей службы. Теперь уже каждый свой отпуск она проводила в монастыре, принимая участие в работах. При каждом событии своей жизни, или болезни, она или приезжала или писала или телефонировала, прося молитв у чудотворной иконы и ни разу не осталась молитва неуслышанной.
В настоящее время Т. Н. Д. Ф. имеет хорошую пенсию от своей последней службы. Больная и старая, она уже не может так часто приезжать молиться у чудотворной иконы, но крепкая связь с монастырем сохранилась и когда монахиня, пишущая эти строки, спросила ее, разрешит ли она, чтобы все вышесказанное появилось в печати, она с радостью ответила: да, я хочу, чтобы весь мир знал, как бесконечно милостива была ко мне Матерь Божия.
П. Л. М., француз, профессор, убежденный католик, приезжал в монастырь ради своей жены, русской и очень верующей. Их дети, мальчик и девочка, были крещены по-католически. Мать очень хотела, чтобы вся семья перешла в православие и горячо об этом молилась Божией Матери, но просить мужа не решалась. Дети первые захотели принять православие, но отец не соглашался, потом начал колебаться, в конце концов, испросил у Архиепископа Антония разрешение на переход всех в православие, но все-таки еще не решался. Настало утро Великой Субботы. Мать пришла к одной монахине, прося ее поговорить с мужем о каких-то его догматических вопросах и недоумениях. Когда эта монахиня проходила мимо церкви, в полуоткрытую дверь она увидела девочку, стоящую перед чудотворной иконой. Она умильно просила: "Царица, сделай, чтобы мы все стали православными".
После обеда девочка прибежала к наиболее знакомым ей монахиням, радостно зовя их: "Идите скорее в церковь, мы все переходим в православие". В Пасхальную ночь вся семья причастилась Святых Таин, а в следующем году П. Л. М. нес в Крестном ходе хоругвь и говорил: в прошлом году я уже знал, что в этом году я буду нести хоругвь. Все вышеизложенное сообщается с согласия П. Л. М.

Исцеление Лены - Рассказ матери

В июле месяце 1970-го года заболела моя четырехлетняя дочь Лена - была высокая температура. Вызванный доктор не сумел поставить правильный диагноз и только через неделю в полном кризисе перитонита отправили ее в клинику на операцию. После операции состояние моей доченьки не поправлялось, она не могла ни пить, ни есть - непрерывные рвоты ее совсем истощили. Таким образом она страдала пять дней. Это состояние меня побудило ее перевести в детский госпиталь в Париже, где ей сразу сделали все нужные снимки и обнаружили заворот кишок. В тот же день приезда, т. е. пять дней после первой операции, профессора рискнули еще раз ее оперировать, несмотря на истощенный организм. После операции я спросила у хирурга, будет ли жить моя дочь; он мне ответил, что все сделал, что было в его возможности, а теперь все зависит... и показал мне на небо, добавив, что сможет сказать что-нибудь определенное только через три-четыре дня. То что мы с мужем пережили в эти дни, нельзя описать. Лена у нас единственная дочь.
Надо сказать, что к дочке нас не допускали, она лежала в особой палате, где над больными происходит ежеминутный надзор. На следующий день после операции, совсем убитая горем, я вспомнила, что есть возле Парижа Леснинский монастырь с чудотворной иконой Божией Матери. В тот же вечер мы с мужем туда поехали и отслужили молебен перед иконой Божией Матери. Монахини нам сочувствовали, все молились за нашу Лену и просили держать их в известности об исходе болезни. К нашему великому счастью мы смогли через несколько дней им сообщить, что доктор смог определить у Лены первые признаки возобновления функций организма. С этого дня здоровье нашей Лены стало быстро поправляться и в скором времени мы ее привезли в монастырь, поблагодарить Божию Матерь и причаститься.
Все вышесказанное представляет случаи благодатной помощи Божией Матери через Ее чудотворную икону отдельным лицам. В отношении же к Своему монастырю Божия Матерь является Устроительницей. Путеводительницей, Спасительницей, Питательницей и Утешительницей. С первых дней его существования и до сих пор вся жизнь монастыря проходит под чудным Покровом Божией Матери, способствовавшей его необычному росту на первых порах, выведшей его из охваченной безбожной властью России, соблюдшей его на чужой земле и вторично выведшей его безбедно из под коммунистического ига, наконец, чудесно устраивающей его жизнь на охладевшем к вере западе, где он является живым свидетельством реальной помощи Божией Матери тем, кто с полной верой отдает себя Ее покровительству.
Радуйся, Радосте наша, покрый нас от всякого зла честным Твоим омофором.