© журнал "Русский инок", Джорданвилль, США РУССКИЙ ИНОК №4 ФЕВРАЛЬ 1912 ОГЛАВЛЕНИЕ ИЗ ТВОРЕНИЙ СВЯТЫХ ОТЦОВ Слово о памятовании смерти О чревоугодии и борьбе с ним Об унынии О тщеславии Мудрые изречения СОВРЕМЕННЫХ ПОДВИЖНИКОВ И УЧИТЕЛЕЙ ИНОЧЕСТВА Уроки иноческой жизни ВЫПИСКИ О монашестве УСТАВЫ И ПРАВИЛА ДЛЯ ИНОЧЕСТВУЮЩИХ Из монастырского мужского общежительного устава МОНАСТЫРСКИЙ СТАРЕЦ Старческие наставления новоначальным МОНАШЕСКАЯ ЛИРА Первые века христианства В пустыни ПО СВЯТЫМ ОБИТЕЛЯМ Памятка о Раненбургской Петропавловской Пустыни Рязанской губернии Белевско-Жабынское торжество ОСОБОМУ ВНИМАНИЮ ИНОКОВ Рецензия на сочинение схимонаха о. Илариона, называемое: "На горах Кавказа" ПАТРИАРХ ГЕРМОГЕН (1607-1612 г.) ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ ИЗ ТВОРЕНИЙ СВЯТЫХ ОТЦОВ Слово о памятовании смерти (Преподобного отца нашего Нила Сорского) Вам должно, братие, паче всего содержать в памяти слова, сказанные Господом: в сию нощь истяжут душу твою от тебе (Лк.12:20), и что о всяком праздном слове отвещати будем в день судный (Мф.12:36). Должно также помнить сказанное Апостолом: приидет день Господень яко тать в нощи; и всем нам подобает предстати судищу Христову (1Фес.5:2; 2Кор.5:10), и что слово Божие судит не только дела, но и сердечные помышления ( Евр.4:12). Св. Антоний Великий говорит: "мы должны всегда так вести себя, как будто бы не пережить нам всего настоящего дня". Св. Иоанн Лествичник говорит: "помни смерть твою, и не согрешишь во век". Он же в другом месте: "память смертная да будет всегда с тобою". Исаак Сирский сказал: "человек! имей всегда в сердце своем мысль, что ты умрешь". И все святые постоянно размышляли о смерти. Как же нам страстным и немощным хотя отчасти стяжать, водрузить память смертную в сердцах своих? Ибо совершенное стяжание ее есть Божий дар и дивная благодать, как сказал св. Исаак: "как хлеб нужнее всяких других яств, так и память смертная - других добродетелей. Голодному не возможно не помнить о хлебе; и желающему спастись не возможно не помнить о смерти". - Полезно, думаю, и воспоминание о различных родах смерти нами виденных и слышанных, приключившихся во дни наши: ибо многие, пребывавшие в благоденствии, любившие житие века сего и надеявшиеся продолжительной жизни, были похищены смертью внезапно, не достигли старости. Некоторые из них не имели сил сказать ни одного слова в свой смертный час, но были восхищены неожиданно, когда стояли или сидели; иные испустили дух во время употребления пищи и пития; другие, находясь в дороге, умерли скоропостижно; иные, легши на одр и намереваясь успокоить тело малым сим и временным сном, заснули сном вечным. А иным как знаем, в последний час было жестокое истязание, грозные видения и ужаснейшие страхования о коих одно представление не может не устрашить нас. Приводя все сие на память, помыслим, что тогда помогут наши друзья и знакомые? Бывшие в мире сем почтенными и славными, и повелителями, или жившие богато и роскошно - что приобрели от сего? Не обратилось ли все сие в смрад. тление и прах? Вспомним, что Песнописец говорит о сем: "Есть ли какое житейское наслаждение, не причастное печали? Или какая слава на земле пребывает постоянно? Все сие слабее тени и обманчивее самих сновидений. По истине суетно все то, что не пребывает с нами по смерти. Не будет предшествовать нам туда богатство сего мира, не последует за нами слава сего века: но смерть, пришедши, погубляет все сие". И так, зная суету века сего, почто вдаемся в напрасные попечения, чрезмерно занимаясь житейским? Путь сей, которым мы идем, краток; сие житие есть дым, пар, прах и пепел: едва, появляется и уже тотчас исчезает. Хотим мы, или не хотим, отходим от жития сего: не знаем, когда отойдем; хотя бы и еще желали пробыть здесь много лет, - не имеем на то власти, но нечаянно постигает нас поистине страшное таинство - смерть: душа насильственно разлучается, по Божию велению от тела. Что сделаем тогда, если при наступлении оного часа найдены будем не готовыми? В тот горький час мы узнаем. какой подвиг предстоит душе, разлучающейся от тела: О! сколько она тогда скорбит, и нет того, кто бы ее помиловал. Она возводит очи к ангелам, простирает руки к людям, но не находит никакого помощника, кроме Бога и добрых дел. И так, зная, что жизнь наша кратка, позаботимся о смертном оном часе, не вдаваясь в молвы мира сего и попечения неполезные. Напрасно суетится всяк земнородный, говорит Писание. Хотя бы приобрели мы весь мир, но ничего не возьмем с собою во гроб от мира сего: ни красоты, ни славы, ни чести, ни власти, ни другого какого житейского наслаждения. Смотря во гробы видим созданную нашу красоту безобразною, не имеющею вида, ни доброты. Обратив взоры наши на обнаженные кости, спросим самих себя: кто царь, или нищий, славный или бесславный? Где красота и наслаждение мира сего? Не все ли безобразие и смрад? Что мир сей почитает честнейшим и вожделеннейшим, то отпало как цвет увядший, как скоропреходящая тень разрушилось все человеческое. Подивимся, и скажем сами себе: О чудо, что это за таинство? Каким образом мы предались тлению? как сопряглись мы со смертью? Поистине Бога повелением, как пишется: за преступление заповеди вошла смерть общая всему роду нашему, снедающая каждого человека. Но пришел Владыка, глубиною своей несказанной мудрости полагающий предел нашему животу и предвидящий смерть, даровал нам воскресение и переселяет в иную жизнь нас рабов своих. (Взято из книги Воскресное Чтение за 1856-й год. Неделя Мясопустная) Сообщил послушник Иоанн Я-в. О чревоугодии и борьбе с ним (Преп. Иоанна Кассиана Римлянина) Пищу надо избирать такую, которая бы умеряла, а отнюдь не возбуждала жар похоти плотской, и при том была удобоприобретаема и сообразна с общим обычаем и употреблением братий. Чревоугодие проявляется в трех видах: один побуждает упреждать уставом определенный час принятия пищи: другой любит насыщать и переполнять чрево пищею, какого бы рода она ни была; третий удовлетворяется лишь приятнейшими и изысканнейшими яствами. Почему против него монах должен соблюдать троякое правило: во-первых, ожидать уставного времени разрешения на пищу: потом не поблажать пресыщению, в-третьих, довольствоваться простой какой-нибудь и дешевой пищей. А что в сем отношении допускается, не сообразно с общим обычаем и употреблением, того древнейшее предание отцов не одобряет, как оскверненного суетностью, тщеславием и хвастливостью. И мы никого не видели из тех, кои отличались даром ведения и рассуждения, и никого не знали из тех, коих благодать Божия выставила вперед, как блистательнейшие светила, для подражания, которые бы воздерживались от вкушения хлеба, почитаемого простым и не ценным. И на оборот никогда не видели мы, чтоб кто-нибудь из тех, которые употребляли только зелень, овощи и древесные плоды, имелся в числе опытнейших мужей, или сподоблялся благодати рассуждения и ведения. Крайности, как говорят Св. Отцы, с той и другой стороны равно вредны, и излишество поста и пресыщение чрева. Знаем мы некоторых, которые, не быв побеждены чревоугодием, низложены были безмерным постом, и впали в ту же страсть чревоугодия по причине слабости, происшедшей от чрезмерного поста. Нам надобно заботиться, как о том, чтобы по желанию плотского удовольствия не принимать пищи прежде назначенного времени, или сверх меры, и о том, чтобы употреблять ее в назначенный час, хотя бы и не хотелось; потому что чрезмерное желание плотского удовольствия и отвращения от пищи возбуждаются врагом нашим. Притом неумеренное воздержание вреднее пресыщения, потому что от последнего, в силу раскаяния, можно перейти к правильному действованию, а от первого нельзя. (Из 2-го т. Русск. добротолюбия, 1884 г. стр. 34-36). Об унынии (Препод. Нила Синайского) Уныние есть изнеможение души, а душа в изнеможении, не имея того, что ей свойственно по естеству, не устаивает мужественно и против искушений. Что пища для здорового тела, то искушение для мужественной души. Дух уныния гонит монаха из жилища его; а кто имеет терпение, тот всегда пребывает в безмолвии. Легкий ветер наклоняет слабое растение, и мысль о странствовании легко увлекает унылого. Бродящий монах - иссохшая пустынная ветка; не много посидит в кельи, - и опять несется нехотя куда-нибудь. Переносимое с места на место растение не приносить плода добродетелей. Глаз унылого непрестанно обращается на дверь, и мысль его мечтает о посетителях; скрипнула дверь, и он вскакивает; послышался голос и он выглядывает в окне, и не отходит от него, пока не наскучит. Унылый, читая книгу, часто зевает, и клонится ко сну, потирает лицо, тянется, поднимает руки, и, отворотив глаза от книги, пристально смотрит на стену; обратившись опять к книге, почитает немного, переворачивая листы, любопытствует видеть конец слова, считает страницы, - и наконец, согнув книгу, кладет под голову и засыпает сном не очень глубоким, потому что голод начинает уже тревожить его душу, и заставляет позаботиться и о себе. Монах унылый ленив к молитве, и никогда не выговаривает молитвенных речений. От уныния врачует терпеливость, и то, чтоб делать свое дело, (несмотря на недостаток охоты), со всяким самопринуждением, из страха Божия. Во всяком деле определи себе меру; и не оставляй его прежде, чем кончишь; также молись разумно и усиленно, - и дух уныния бежит от тебя. (2 т. Русск. Добр. 1, стр. 274-275). О тщеславии (Препод. Нила Синайского) Самое острое оружие у змия (древнего) есть тщеславие, побивающее плоды всех трудов наших. И кто устрояет предварительно противоположный ему маневр тайного доброделания, тот близок к тому, чтобы снять голову с самого диавола. Ароматы подвижнических трудов своих скрывай под печатью молчания, чтобы, быв выставлены наружу языком, не были они расхищены славою. Скрывай язык свой в деятельном прохождении подвижничества (т.е. вместо языка пусть говорят подвиги); ибо в таком случае и молча будешь иметь свидетелями о жизни твоей достойных веры сожителей своих - и труды. О ком свидетельствуют какие-либо наличные труды, тому нет нужды свидетельствовать о себе языком своим. Как скрываешь от людей грехи свои, так скрывай от них и труды свои. Ты стыдишься открывать о срамных делах твоих, чтобы не подвергнуться поношению и уничижению, - что полезно было бы для души твоей. Бойся показывать и труды свои, чтобы грех человекоугодия не принес пагубы души твоей. Если одному Богу (чрез исповедь духовнику) открываешь постыдные падения; то не открывай людям своих противоборствий оным, чтобы не сочли их увенчанием победы. Некоторые, ославившись в народе дурным поведением, облекаются в жизнь честную, не для того, чтобы греховные падения свои оплакивать в подвижнических трудах, но чтоб заслужить не укоризненную о себе молву. Но если кто для одного имени только касается дел благочестия, то он работает не Богу, а людям. (2 т. Русск. Доброт. стр. 280-281). Мудрые изречения (Преподоб. Нила Синайского) Начало спасения есть - самого себя осуждение. Лучше камень бросить наобум, чем слово. Будь ко всем таков, какими всех желаешь видеть к себе. Правду являй более делом, чем словом. Благочестив не тот, кто многим милость оказывает, но тот, кто никого не обижает. Лучше спать на древесных листьях, с дерзновением (спокойною совестью), чем без сего на золотой постели. Сладок тот друг, который питает душу. Воспевай Бога словами, поклонение Ему воздавай делами, а мыслью и сердцем благоговействуй пред Ним. Иереем делает разумность, добрая жизнь и благородство (чувств). Самое худшее дело есть раболепствовать всему срамному. Словом изучай добродетель, а проповедуй о ней делом. Не иметь только добродетель почитай делом прекрасным, но иметь ее, как должно. Почитая закон и жить будешь по закону. Странник тот, кому чуждо все мирское. Яства употребляй не сладкие, а здоровые. Желая угодить толпе - толпе подобен будешь. Паче всего умерщвляй тело свое. Трудолюбив тот, у кого не бывает лишнего времени. На Бога хулу изрыгать - грех непростительный. От ушей и языка - великая беда. (2 т. Руск. Доброт. творен. преподобн. Нила Синайского, Изд. 1884 г. стр. 296-297). СОВРЕМЕННЫХ ПОДВИЖНИКОВ И УЧИТЕЛЕЙ ИНОЧЕСТВА Уроки иноческой жизни по руководству епископа Игнатия (Брянчанинова) О душевном (внутреннем) делании Душевное делание свойственно душе. Усвоение душевного делания. Меры против фарисейства. Изучение Евангелия. По евангельским заповедям мы будем судимы на Суде Христовом. Монашеское жительство - жительство евангельское. Удаление от соблазнов. Избрание монастыря для жительства. Человек не может быть без мыслей и чувствований. Ум не престает ни на минуту от рождения мыслей, а сердце от рождения чувствований. Непрестанное занятие - естественно душе. "Дать душе занятие, богоугодное, говорит епископ Игнатий, есть непременная обязанность каждого, вступившего в монастырь. Такое занятие святыми Отцами названо душевным деланием, умным подвигом, блюдением ума, хранением сердца, трезвением, вниманием" (Никифора Монашествующего Слово. Добротолюбие, 1, 2). Новоначальному, по принятии правил для наружного поведения, должно немедленно усвоить себе богоугодное душевное делание. Одно наружное благоговейное поведение, без благочестивого направления и упражнения души, сперва оказывается чуждым духовного плода, потом заражается тщеславием, самомнением, лицемерием, человекоугодием и другими пагубнейшими страстями. Душевные страсти очень быстро растут и крепнут, под покровом наружного благоговения, когда оно не одушевлено истинным благочестием. Благовременно надо принять меры, чтоб не сделаться фарисеем, и за мгновенное наслаждение земными преимуществами и человеческими похвалами не потерять спасения и блаженства в вечности. Сердце наше слабо: оно очень удобно может увлечься пороком, прикрытым благовидною личиною. Тот примет меры, предосторожности против фарисейства, кто при вступлении в монастырь позаботится о немедленном доставлении себе правильного душевного делания. Для этого необходимо иноку, с самого вступления своего в монастырь, заняться, со всевозможно тщательностью и вниманием, чтением святого Евангелия, изучить его на память, и он на каждом нравственном шаге своем, для каждого поступка, для каждого помысла, будет иметь в памяти готовое наставление Евангелия. По евангельским заповедям мы будем судимы на суде, на том суде от которого зависит наша вечная участь. Кодекс или собрание законов, на основании которого будет производится суждение и произноситься приговор на суде - Евангелие. Употребим, братия, все тщание чтоб соделаться исполнителями евангельских заповедей! Неизвестно, когда придет смерть; могут потребовать нас на суд внезапно, в то время, когда нами наименее ожидается это требование. Блаженны приготовившие себя к переходу в вечность евангельскою жизнью!.. Древние преподобные иногда называли монашеское жительство евангельским жительством. Святой Иоанн Лествичник определяет монаха так: "Монах - тот, кто во всяком месте и деле, во всякое время, руководствуется единственно Божиими заповеданиями и Божиим словом" (Слово I. гл. 4.). Всякий основавший жительство свое на изучении Евангелия и на исполнении евангельских заповедей, говорит преосвященный Игнатий, основал его на твердейшем камне. Какие бы ни постигли его скорби и искушения, они не могут ниспровергнуть его. "Всяк иже слышит словеса Мои сия, и творит я, уподоблю его мужу мудру, иже созда храмину свою на камени; и сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветры, и нападоша на храмину ту, и не падеся: основана бо бе на камени" (Мф.7:24-25). Господь к вышеприведенным словам присовокупил и нижеследующие: "Всяк слышай словеса Моя сия, и не творя их, уподобится мужу уродиву, иже созда храмину свою на песце: и сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и опрошася храмине той, и падеся, и бе разрушение ея велие" (Мф.7:26-27) Удобно разрушается жительство, невидимому благое, тех, которые полагают в основание ему исключительно какой-либо телесный подвиг, или и многие подвиги, иногда весьма трудные и весьма выставляющиеся, но не обращают должного внимания на евангельские заповеди. Такие подвижники при встретившемся неожиданно искушении, или при нечаянной пере-мене жизни, не только колеблются очень скоро, но и подвергаются совершенному нравственному расстройству, названному в Евангелии велиим разрушением храмины душевной. Это естественно, потому что у таких подвижников нет другой силы, кроме наружных подвигов, на которые они возлагали всю надежду своего преуспеяния и спасения. Истинное христианство и истинное монашество заключается в исполнении евангельских заповедей. Где нет этого исполнения, там нет ни христианства, ни монашества, какова бы ни была наружность. Наставляя иноков, чтобы они, основывая жительство свое на евангельских заповедях, удалялись по возможности от соблазнов, епископ Игнатий говорит: "мы немощны и повреждены грехом. Соблазн, находясь пред нами или близ нас, по необходимости найдет сочувствие себе в нашем греховном повреждении, и произведет на нас впечатление. Впечатление это сначала может быть и не примеченным; но когда оно разовьется и усилится в человеке, тогда возобладает им, и может поставить его на край погибели. Преподобный Пимен Великий говорил: "Хорошо убегать причин греха. Человек, находящийся близ повода ко греху, подобен стоящему на краю глубокой пропасти, и враг всегда, когда бы ни захотел, удобно ввергает его в пропасть. Но если мы по телу удалены от поводов ко греху, то бываем подобны далеко отстоящему от пропасти; враг, хотя бы и повлек нас в пропасть, но в то время, когда подвергнемся влечению, можем оказать сопротивление и Бог поможет нам" (Алфавитный Патерик). Причины (вины) греха, поводы к нему, соблазны суть нижеследующие: вино, жены, богатство, здравие (излишнее) тела, власть и почести. "Это, - говорит святой Исаак Сирский, "не суть собственно грехи; но наше естество по причине их удобно преклоняется ко греху: почему человек должен тщательно охраняться от них" (Слово 57.). Страсти в иноках голодны: они, если будут оставлены без хранения, то кидаются с неистовством на предметы похотения, подобно хищным зверям, спущенным с цепей. Начинающему монашескую жизнь епископ Игнатий советует избирать для жительства общежительные монастыри, как представляющие собою обширное поприще для исполнения евангельских заповедей. "Впрочем", - говорит он, "если ты вступил и в штатный монастырь, то не унывай; не оставляй его без уважительной причины: и в штатном монастыре приложи все старание образовать себя евангельскими заповедями. То знай наверно, что везде преуспеешь, и в общежительном и в штатном монастыре, если займешься изучением и исполнением евангельских заповедей; напротив того, везде останешься без преуспеяния и чуждым духовного разума, везде придешь в состояние самообольщения и душевного расстройства, если пренебрежешь изучением и исполнением евангельских заповедей". Для жительства по евангельским заповедям, рассуждает преосвященный Игнатий, нет препятствия ни в каком монастыре, каков бы ни был, того монастыря, устав, даже каково бы ни было того монастыря благоустройство. Это говорится в ободрение и утешение тех, которые не удовлетворяются благоустройством своего монастыря, правильно или ошибочно. Для каждого инока вернее искать причину неудовлетворения своего в самом себе, нежели в обстановке своей. Самоосуждение всегда приносит сердцу успокоение. Из этого никак не следует, чтоб монастырь благоустроенный не заслуживал предпочтения пред монастырем неблагоустроенным, когда избрание монастыря зависит от нас. Не всегда это бывает. (До следующего №). Инок Нектарий Гефсиманский скит. ВЫПИСКИ О монашестве (Выборки из "Новой Скрижали") О трех чинах монашества Монахи разделяются на три чина. Монахи по одному уже своему внешнему виду или одеянию разделяются на три чина: новоначальных, малосхимников и великосхимников. Такое деление вполне соответствует и сущности монашеского подвижничества, ибо конец совершенства, которое является целью иноческих подвигов благочестия, достигается прохождением трех степеней т.е. начинающих, совершенных и совершеннейших. Новоначальные иноки, как показывает само название, поставляют себя в числе начинающих; малосхимники, превозшедшие новоначальных, преуспевают в исполнении доброделателей всякого рода и потому являются совершенными; к ним относятся большая часть монашествующих. Наконец, великосхимники, как пребывающие в ангельском житии, стремятся достигнуть высших степеней совершенства подвигами созерцания и суровой жизни, и потому относятся к совершеннейшим. Первые из них обычно называются простыми монахами, вторые - совершенными монахами и третьи - схимниками. Монашеский чин именуется ангельским Монашеский чин есть чин ангельский. Все три степени монашеского чина называются "ангельским жительством". Афанасий в письме к Аммону говорит: "В жизни имеются два чина и состояния: одно - свойственное обычной человеческой жизни, т.е. супружество, другое - ангельское и апостольское, выше которого нет ничего, - т.е. девство или иноческое состояние". Василий Великий в слове о иноческих подвигах говорит: "Ты, любитель небесных жительств, купец ангельского жития". Вальсамон на послание Василия к Амфилохию пишет: "следует опасаться, чтобы кто-либо, приняв ангельское житие по неволе, не обратил в посмешище сего страшного и святого образа". Монашеские одежды Монахи имеют одежды соответственно своим чинам. Трем степеням монашеской жизни усвоены и различные, соответствующие проходимой монахами степени, одеяния, из которых каждое дастся им с особым последованием молитв и обрядом. Одежды новоначальных суть ряса и камилавка, совершенных монахов - мантия и достигших высшей степени или совершеннейших - куколь и аналав. Совершенные монахи, т.е. проходящие вторую степень иночества и имеющие по чину мантию, называются еще малосхимниками, или монахами малой схимы. Монашеский чин есть постнический Монашеский чин есть постнический. Монахи называются у св. Дионисия (стр. 110} и у некоторых других древних писателей, ферапевтами. т.е. врачами и служителями (подробнее говорит об этом Кедрин, 1 столетии лист 19). Свв. отцы Афанасий, Василий, Епифаний и др. называют монахов "постниками", имея в виду их подвижническую борьбу с плотью. Поэтому и монашеский образ жизни называется "постническим житием", как состоящий в постоянной борьбе духа и плоти. Тогда как мирские люди проводят свою жизнь одни на военной службе, другие - в занятиях торговлей, земледелием и проч., монах - по преимуществу постник, борец и подвижник, всецело посвящающий свою жизнь постоянному и жестокому изнурению плоти и возведению своего духа к размышлению о делах божественных. Обеты Постригающийся в монашество произносит три обета, имеющие целью его нравственное совершенство: обеты девства, послушания и нищеты. Обет девства обязывает к величайшей чистоте, послушание братству - к почитанию каждого из братии старшим себя, а нищета - к твердому перенесению суровой и полной лишений жизни. Обручение Малая схима есть обручение великой схимы. Одежда и образ жизни, усвояемые малой схиме, в отношении к великой схиме являются обручением, или как бы некоторым началом и преддверием к этому великому и ангельскому образу, который имеет свое особенное последование. Что значит троекратное подавание ножниц? Монах трижды подает ножницы. Постригаемый в монашество трижды, - в честь Троицы, - подает настоятелю ножницы, выражая этим свое твердое и непреклонное намерение исполнять возлагаемые на него обеты. Пострижение Пострижение монаха. Принимающий монашеский чин постригается подобно тому, как постригаются и все, поставляемые в чин церковный; однако, как в достоинстве и власти, так и в самом имени те и другие существенно отличаются друг от друга. Церковник постригается епископом, а монаха постригает монах же: первое пострижение возводит в должность церковного служителя и клирика, а второе пострижение в монашеский чин, лишь благословляет кающегося и обязывает его к подвигам покаяния; первое пострижение, как говорит Вальсамон в толковании на 36 правило шестого вселенского собора, есть епископская печать, полагаемая епископскою же рукою; постригаемый же инок, как говорит Симеон Солунский, "не имеет возлагаемой руки иерарха, так как не приемлет хиротонии, а только имеет на главе своей священные молитвы" (гл. 272). Поэтому последнее пострижение является лишь знаком принятия монашеской жизни, почему пострижение означает всю монашескую жизнь, и словом, "постричься" не только в древности, но и теперь означается принятие обетов монашества, Смысл монашеского пострижения св. Дионисий объясняет так: "Крестообразная печать означает, вообще, бездействие всех плотских похотей, а пострижение власов означает чистую непритворную жизнь, не украшающую никакими вымышленными покровами истинный облик души, и возводящую к богоподобию не человеческими украшениями, а единственно особыми добродетелями" (стр. 113). Симеон Солунский пишет: "Возглашая обеты в надежде на помощь Христову, принимающий чин монашеский обязуется сохранять их до конца своей жизни, так как он добровольно предает себя Христу: затем, настоятель крестовидно стрижет его власы в честь Троицы, так как он посвящается Троицею; знамение креста являет его смерть для мира и его знаменование Самим Господом; чрез пострижение же и отнятие волос он как бы приносит Богу начаток своего тела, так как всецело приводится и посвящается Христу, отвергая все лишнее и мирское" (гл. 271). В чем состоит монашеский образ Монашеский чин состоит в покаянии. Как чин новоначальных монахов, так и чин малосхимников, по древнему обычаю, носят одежды черного или, по крайней мере, темного цвета. Симеон Солунский пишет: В покаянии же заключается и священнейший монашеский образ, который называется, и на самом деле есть образ ангельский, так как он является подражанием служению ангелов и дает обеты святости, нестяжания, пения и молитвы, послушания и чистоты. И монашеская одежда называется одеждою покаяния, потому что она печальна, проста и убога, лишена всего, что у людей считается хорошим и красивым и что может вызвать мирские помышления, слова и действия, и, напротив, имеет все, что побуждает к отвержению и уклонению от мирской жизни. Потому-то она бывает всегда черного цвета, напоминая своим внешним видом о плаче и смерти, отрешая от жизни и возбуждая желание скорейшего достижения вечной, жизни (гл. 52). Однако, не смотря на то, что черная: одежда монахов является знаком постоянного сокрушения их во грехах, св. церковь называет эту одежду "ризою радования, выражая этим основанную на слове Божием уверенность в том, что и некогда, одежда плача истлеет и утешены будут небесным радованием те, которые носили ее здесь, исполняя, свои обязанности. Симеон Солунский говорит: "Сначала он одевает хитон - (ризу) веселия и радования, вместо той наготы и стыда, вместо той смертной тли и печали, которые были последствием преслушания и которые теперь святой монашеский образ отъемлет послушанием, ходатайствуя о жизни нетленной". Инок Архипп УСТАВЫ И ПРАВИЛА ДЛЯ ИНОЧЕСТВУЮЩИХ Из монастырского мужского общежительного устава (иеромонаха о. Серафима) Отношение братии к настоятелю Братия к настоятелю своему должны иметь любовь и расположение, пребывать в смирении и покорности и почитать, как сыны отца своего. Когда закон Божий повелевает: "чтить отца своего".., (5 Зап.), то тем более, должно чтить и уважать своего духовного отца настоятеля, пекущегося об общем спасении. Кто презирает или огорчает его, тот презирает и огорчает Самого Бога. Подобает беспрекословно повиноваться воле настоятеля, если она будет согласна с законом Божиим. "Братия повинуйтеся наставникам вашим и покаряйтеся"... (Евр.13:1). "Молим же вы, братие, знайте труждающихся о вас и настоятелей ваших о Господе, и наказующих вы, и имейте их преизлиха в любви за дело их" (Сол.5:12-13). Нет чина ангельского на небеси, ниже коего на земли, в котором бы послушания не требовалось. Пекущийся о роде человеческом Бог тако устроил, что и в мирской, и в иноческой жизни от всякого человека взыскивается послушание в пользу общую, и его собственную. Приступающий к сему образу жизни (т.е. вступивший в братство), прежде всего должен иметь образ мыслей твердый, непоколебимый и неподвижный, такую решимость, которой бы не могли преодолеть и изменить духи злобы, и душевною твердостью даже до смерти показывать мученическое противоборство, как держась заповедей Божиих, так и наблюдая послушание наставникам. Ибо это главное в сем роде жизни. О совершенном образе инока Совершенным инок будет тогда только, когда отречется от мира и всего мирского, не только внешне, но и внутренне, как будто бы нет для него ни мира, ни мирян, ни обычаев мирских, ни родства мирского, когда он украшен совершеннейшей нестяжательностью, совершенным отречением от своей воли, строгим обучением себя всякому доброму деланию, неутомимым трудолюбием, непрестанным богомыслием и с Богом живым соединением в сердечной молитве неотходной. Св. Василий Великий о том, как должно украшаться монаху, пишет следующее: "Монаху должно прежде всего стяжать жизнь нестяжательную, телесное уединение, благоприличную наружность, иметь голос умеренный и слово скромное, пищу и питие весьма скромные и есть в безмолвии; пред старшими молчать, мудрых слушать, к равным иметь любовь, низшим подавать исполненный любви совет; удаляться людей негодных, плотских и суетных больше думать, а меньше говорить, не дерзким в слове, не допускать излишеств в разговоре, не быть смешливым, но украшаться стыдливостью, взор потуплять долу, а душу возносить горе, на прекословия не отвечать прекословием, быть благопокорну; трудиться своими руками, всегда памятовать о последних, с надеждою радоваться, скорби терпеть, непрестанно молиться, о всем благодарить, пред всеми быть смиренным; ненавидеть высокомерие; быть трезву и охранять сердце от лукавых помыслов; чрез исполнение заповедей собирать себе сокровище на небе, делать себе испытание в ежедневных помышлениях и поступках, не вдаваться в житейские заботы и излишние беседы, не любопытствовать о жизни людей беспечных, но соревновать жизни святых отцов; сорадоваться, а не завидовать преуспевающим в добродетели; страдать о страждущих; плакать с ними и весьма сетовать о них, но не обвинять их; никогда не оправдывать самого себя, признавать себя паче всех грешнейшим пред Богом и пред людьми, вразумлять бесчинных, утешать малодушных; прислуживать недужным, омывать ноги святых, заботиться о странноприимстве и братолюбии, с единоверными быть в мире, а человека еретика отвращаться, подтвержденные правилами книги читать, а сомнительные вовсе не брать в руки, об Отце, Сыне и Святом Духе не совопросничать, но с дерзновением говорить и рассуждать о Несозданной и Единосущной Троице, и спрашивающим отвечать, что должно креститься, как приняли, и веровать, как крестились, и прославлять, как уверовали, и делать и говорить хорошее, и вовсе не клясться, не давать ни сребра в рост, ни хлеба, и вина и елея из приращения, воздерживаться от жизни разгульной и от пьянства, и от забот житейских; не обходиться ни с кем коварно, вовсе не говорить ни о ком худо, не оговаривать, вовсе не слушать с приятностью оговоров, не скоро верить тому, что говорят на кого, не отдаваться во власть раздражительности, не покоряться унынию, не гневаться на ближнего понапрасну, не держать ни на кого неудовольствия, не воздавать злом за зло, лучше самому выслушать оскорбительное слово, нежели оскорбить другого, быть биту, нежели бить, стерпеть обиду, нежели обидеть, понести лишение, нежели другого лишить чего. А паче всего монаху надобно воздерживаться от свидания с женщинами и от пития вина; потому что "вино и жены развратят разумных" (Сир.19:2); и исполняя, по возможности, заповеди Господни, не приходить в уныние, но ожидать от Господа мзды и похвалы; желать наслаждения вечной жизни и иметь всегда пред очами Давидово изречение: "предзрех Господа предо мною, яко одесную мене есть, да не подвижуся" (Пс.15:8); как сыну, всем сердцем, всею кротостью, и мыслью, и силою любить Бога, а как рабу, благоговеть пред Ним, бояться Его, и повиноваться Ему, со страхом и трепетом содевать свое спасение, гореть духом, быть облечену во всеоружие Святого Духа "тещи небезвестно, и подвизатися, не яко воздух бияй" (1Кор.9:26); поборать врага в немощи тела и нищете душевной; творить все заповеданное и называть себя неключимым; благодарить Святого Славного и Страшного Бога и в угодность Ему; "яко Бог разсыпа кости человекоугодников" (Пс.52:6); вовсе не хвалиться, не говорить самому себе похвал и не слушать с приятностью, когда хвалит другой; в тайне служить всегда, и на показ людям не делать, но искать только похвалы у Бога и помышлять о страшном и славном Его пришествии, об исшествии отсюда, о благах, уготованных праведным, подобно и об огне, уготованном диаволу и аггелам его; а сверх всего этого памятовать апостольское изречение: "яко недостойны страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас" (Рим.8:18), и наперед говорить с Давидом: "хранящим заповеди Его воздаяние много" (Пс.18:12), великая награда, венцы правды, вечные сени, нескончаемая жизнь, неизглаголанная радость, неразоряемая обитель на небесах у Отца и Сына и Святого Духа - Истинного Бога, откровением лицом к лицу, ликование с Ангелами с отцами, с патриархами, с пророками, с апостолами, с мучениками и исповедниками и с благоугодившими Богу от века, обрестися с которыми потщимся и мы, по благодати Господа нашего Иисуса Христа". Вот тот образ совершенного инока, которым он должен облекаться внешне и внутренне. Сообщила В. М-ко. МОНАСТЫРСКИЙ СТАРЕЦ Старческие наставления новоначальным 124) Ни против чего так не вооружается враг нашего спасения, как против повиновения, и к тому употребляет всевозможные козни. Но нам необходимо познавать их и противиться им. 125) Враг борет нас и с хорошей и с худой стороны, и за ревность и за небрежение к делу Божию. Когда иноки без благословной причины остаются вне храма во время церковных служб, или выходят ранее окончания богослужений, то на них сильно нападает враг с своими искушениями. 126) Первая степень нашего восхождения к Богу, по обращении на путь спасения, должна состоять в порабощении страстей. Но некоторые, по вражескому искушению, спешат перейти на другие высшие степени. Вместо того, чтобы подвигами и трудами победить страсти, а потом уже браться за безмолвие, они сразу переходят к нему, время проводят в одних молитвах и чтении книг, но как преждевременно оставили труды, то и остаются со страстями. Да, не напрасно слово Божие говорит: пострадавый плотию (телом), - преста от греха (1Петр.4:1). Иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал.5:24). 127) Господь не отвергнул трудов Марфы, сестры Лазаря. Ибо есть, пить и все необходимое для жизни требуется делать, но в деле спасения не это главное. Господь более похвалил Марию, которая благую часть избрала - беседу с Господом. Марфину часть иноки исполняют, проходя монастырские послушания, постепенно переходят от более трудных, к более легким, а когда трудом поработят свои страсти, то переходят к единому на потребу - молитве и богомыслию. Однако и тогда не всем полезно совершенно устранять себя от физического труда. 128) Кто часто, или очень грубо, нарушает устав обители, того Ангелы исключают не только из числа членов братства монастыря, но и из книги жизни. С этого времени такой делается как бы чужой и для обители, и для братий. У него иные взгляды, иные стремления. Рано или поздно такой или выходит из своего общежития, или не хорошо умирает. Для подтверждения сказанного, в назидание боголюбивых иноков, расскажу про известного мне инока N. До принятия монашеских обетов он вел себя примерно и потому удостоен ангельского образа. Но завистник доброго преуспеяния не оставил его без внимания. Под возбуждением его наветов, отец N. стал свободно обращаться с братиями, особенно юными. Это возбудило в нем любострастие и он в ближайшем от обители селении пал. Ночью, в сонном видении ему предстал прекрасный юноша и сказал: "ты был вписан в книгу жизни, но за свои поступки теперь вычеркнут". Утром к отцу N. пришел один монах и, видя его в крайнем смущении, спросил о причине. N. рассказал ему свой сон и потом прибавил: в лице юноши я видел ангела. В скором времени отец N. перешел в другую обитель. 129) Ради родных по плоти и знакомых из мира не нарушай устава своей обители, чтобы они сами не осудили тебя, как небрежного монаха, готового ради человекоугодия попирать святоотеческие постановления. 130) В царствие небесное идут узким и прискорбным путем. Широкий путь ведет в пагубу. Старайся же во всем себя утеснять. Если будешь шириться в своей келейной жизни, то ты и малейшей скорби не понесешь, будешь роптать, а ропотников ждет горькая доля. 131) Имей у себя только необходимое, чтобы со-весть не упрекала тебя: другие братия обители нуждаются, а ты имеешь лишнее. 132) Все нужное следует спрашивать не у других, а у своего старца. Если же, тебя, (если ты не старец вопрошающего) кто будет о чем спрашивать, отвечай ему: прости меня, я не знаю. И от твоего смиренного ответа вопрошающий получит урок. Если же повторить просьбу, а ты действительно знаешь, то духом кротости скажи ему нужное, но никогда не говори о том, чего хорошо не знаешь. 133) Если тебе, придет мысль кого осуждать или сказать про него худое другому, то ты прежде всего обратись к себе и спроси: разве я сам безгрешен? И помолись Богу за того брата: Спаси, Господи, раба Твоего (имя) и его святыми молитвами меня помилуй. 134) Различай любовь по Боге от плотской любви. Первую старайся развивать к ближним в пределах дозволенного, а вторую - побороть. 135) Не води компании с теми из братий, которые душе твоей явно вредят. 136) Если сам ты страстной и немощный, то бойся кого-либо соблазнить из братий обители: Господь Спаситель говорит: лучше бы с жерновым камнем на шее потонуть в морской пучине, чем кого-либо соблазнить. А св. Иоанн Лествичник пишет: "Видел я одного человека, который передал другому свою греховную привычку, а потом, пришедши в чувство, начал каяться, и отстал от греха; но так как наученный им не переставал грешить, то покаяние его действительно не былое. (26 слово, § 126). Будет об этом помнить, чтобы страхом Божиим удерживать себя от греховного общения с другими. 137) Если ты что-либо можешь исполнить за послушание, да не хочешь, то знай, что это враг спасения, противник всякого добра, уклоняет тебя от полезной деятельности. 138) Не отказывайся от данного послушания, если здоров. Старайся исполнить по совести, а о способности или неспособности твоей предоставь судит начальству. 139) Не пренебрегай никаким послушанием. Во святой обители, ради Бога и собственного спасения, ни какой труд не должен быть низким. Не так важно нести послушание, которое всякий готов исполнять, а то ценно, когда кто, по смирению своему, со всею ревностью несет самое последнее послушание, которое другие (неразумные) считают низким. 140) Об усердном труженике святого послушания радуются на земле настоятель, старцы и братия; на небе - Ангелы и святые. 141) О ленивом брате все скорбят. Он не только не приносит пользы, но дурным примером заражает усердных. Ему готовится сугубое наказание. 142) Радуйся усердный послушник (послушник не по званию, а по исполнению, в каком бы звании не состоял) святой обители! Тебя ждет многая награда на небеси. 143} Плачь и стенай о лености своей, нерадивый брат. Проси святых молитв наставников, чтобы тебе возревновать о деле и не быть в тягость собратиям. 144} Саможаление есть первый враг нашего спасения. Когда мы сожалеем себя, то часто самое спасительное от себя отвергаем. 145) При ревности все можно сделать, все худое отвергнуть. Будем же молиться, чтобы Бог послал нам благоразумную ревность о спасении. 146) Есть две ревности. Есть ревность мирская, когда все делают самовольно, по своему и себе ищут похвалы. Есть ревность иноческая - святая, когда все делают с благословения, делают то, что благословлено и как благословлено; когда трудятся ради Бога, не ожидая себе ни похвалы, ни награды. 147) Где иноки дружно делают каждый свое дело, там обители процветают и св. Церкви приносят великую пользу. 148) Истинное иноческое житие, по слову св. Исаака Сирина, - похвала церкви Христовой. Истинные иноки есть наставники монахов и собеседники ангелов. По своей смерти они ублажаются в лике преподобных. Да сподобит Господь и нас части избранных своих в Царствии вечной славы. Аминь. Конец и слава Богу. МОНАШЕСКАЯ ЛИРА Первые века христианства Ярко над миром заря занималась В вечность спускалась великая ночь. Вера Христова везде появлялась: Свет ее гнал тьму язычества прочь. В воздухе пахло жестокой войною, Были не сходны орудья борьбы: Меч и огонь в дело пущены тьмою, Чуялось ей приближенье беды, Свет расстилался неслышно - смиренно: Он обаяньем своим побеждал. Шел люд Христовым путем дерзновенно Численный быстро состав возрастал. То слуг Христовых евреи теснили, Не было пыткам и казням конца. То против них же язычники были, Силясь стереть их с земного лица, Царских эдиктов кощунственно-страшных Множество в первых три века дано... Вере Христовой в условьях ужасных Было окрепнуть, взрасти суждено! Храмы с фундаментов их разрушали. Книги священные яростно жгли. Там христиан по тюрьмам заточали, Здесь на смертные пытки влекли... В шкурах звериных, зашитых с уменьем, В парках их жгли, обливая смолой, В цирках бросали зверям на съеденье, Пред кровожадной, веселой толпой... Кожу из спин вырезали ремнями. Резали уши... носы... языки... Их на крестах распинали рядами... Иль в безоружных вонзали штыки.. Палец за пальцем у рук-ног рубили.. Медленным многих пытали огнем... Палкой, гвоздями усеянной, били. Иль зарывали в могилу живьем... Их деревянной пилили пилою... Долго держали в ключевой воде... Женщин водили нагих пред толпою... Жарили многих в большой сковроде... Не разбирали ни пола, ни званья! Был безразличен и возраст людей: Женщины - девы несли истязанья... Мучили зверски малюток-детей... Главы громадных семейств убивались... Детский спасти их не в силах был плач. Сами тираны из сил выбивались: Свежим сменялся усталый палач!.. Казни с большой измышлялись охотой. Мучили... мучили!.. это не все: Жертву тиранства лечили с заботой, Только затем, что б тиранить еще!.. Явно в конвульсиях страшных метался, Заживо сгнивший, языческий мир... "Хлеба и зрелищ"! лишь он добивался: Смертный час чуял двуногий вампир... Все христиане сносили с терпеньем: Были счастливы страдать за Христа! Кротостью всех поражали - смиреньем: Дух укрепляла в них сила Креста!.. Славили Бога устами - сердцами! Шли им на смену за веру борцы! В ужасе были мучители сами: Многие приняли те же венцы!.. ("Кормчий", № 2, 1912 г.). В пустыни Люблю ходить пустынною тропою, Когда она покроется росой Перед вечерней, утренней зарею Уходит вдаль, скрываемая мглой; Небесный свод торжественней бывает Среди такой чарующей тиши, Душа про все земное забывает... Уж не рожден ли я для сей глуши? Иди сюда, кто жить устал душою, Кто много оскорблений перенес, Кто задыхается мирскою суетою, Чье сердце злом отравлено до слез... Идите в этот храм, вы, для молитвы, Для вас готов, для всех здесь фимиам Его довольно хватит вам для жертвы Как он от трав струится к небесам! Здесь отдых. Здесь святое вдохновенье И мудрости источник неземной, И несмущенная свобода размышленья, О жизни, о спасении, с самим собой. Не ради ль этого, о мирная пустыня, Ты миру лучшими людьми предпочтена? И не в тебе ль возникли дивные святыни, Перед которыми склонились города? И всякий здесь готов, хотя на миг, забыться, В уединении безмолвном отдохнуть От шума, дрязг житейских отлучиться И этих тяжесть всю с плечей своих стряхнуть. Инок Феопемпт Валаам ПО СВЯТЫМ ОБИТЕЛЯМ Памятка о Раненбургской Петропавловской Пустыни Рязанской губернии Посвящается всем боголюбивым благотворителям и богомольцам св. сей Пустыни в память двухсотлетия (1712-1912 г.г. ее. Веселие святых пустынь - Господь, утешение их - Дух Святый, украшение их - Крест Христов. В 1912 году исполнится двухсотлетие "бытия" - существования Раненбургской Петропавловской Пустыни. 200 лет Петропавловская Пустынь является духовным питомником и духовной врачебницей боголюбцев православных не только земли Рязанской, но и далеко за пределами ее. За нравственной поддержкой, за духовным врачеванием, за немерцающим светом Христовой истины идут сюда и смиренные простецы и интеллигентные боголюбцы, обретая себе здесь "благопотребная". Не красоты природы, не прославленный святыни, не исторические сокровища, не роскошь или богатства влекут в эту небольшую, мало, пожалуй, приметную обитель, а духовная сила, которою созидалась, росла и живет эта св. Пустынь, которая, как "вода живая" оживотворяет с "верою и любовью" приходящих "семо". Не высокими крепкими стенами, вот уже 200 лет сохраняется и растет эта обитель, а благодатию Божиею, уставом строгим, смирением, послушанием, взаимным братолюбием. Не золотыми главами и крестами блистает она пред очами Бога и ангелов Его, а чистотою и твердостью веры православной, неусыпною молитвою о всем мире. Не сребро и перлы составляют ее богатство, а благие нравы и дарования духовные, коими св. Дух обогащает души простые и смиренные. Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, - напрасно бодрствует стража (Пс.126:1). Веруем, что и обитель сию "созда Господь" и Он, Всемогущий, хранит ее целые столетия преуспевающею "из рода и в род". Веруем, что "благоволит" Господь "месту сему святому", Пустыни сей: ибо не напрасно же Матерь Божия благоизволит пребывать здесь в дивном лике Своем, - чудотворной Иконе "Раненбургской-Тихвинской". Она, Владычица мира, узрела здесь место для Нее угодное и изволит "знаменьми" многими являти свое здесь благодатное пребывание иконою Своею. Не напрасно же здесь "добрым подвигом подвизались" подвижники - старцы обители сей: Мелхиседек, Нафанаил, Пиор, Ириней и др.; они явили здесь преемникам своим пример терпения и подвигов иноческих. Да крепнет же, растет и цветет "яко крин Господень" св. пустынь сия, на "добрую память" о коей мы и составили "сию малую книжицу" в память двухсотлетия ее бытия и книжицу эту посвящаем всем боголюбивым обитателям св. обителей православных на св. родной земли Русской. В статье своей мы хотели сказать о св. Пустыни только существенное, важное, а за более подробными сведениями о Пустыни сей отсылаем читателей к книге "Раненбургская Петропавловская Пустынь", составленной И. Корсунским, мужем "благочестия и науки", которая и нам послужила добрым руководством при составлении сей "памятки". "И ныне, господа отцы и братие, если где буде описал или не дописал что-либо, чтите и исправляйте ради Бога, а не браните меня. Господь же за молитвами св. братии Пустыни сей да помилует всех нас. Аминь". Миссионер Касимовской Миссии, Рязан. епархии Священник Василий Доронкин 1911 г. августа 9 дня. I Раненбургская мужская Пустынь Раненбургская Петропавловская Пустынь находится в 2,5 верстах от г. Раненбурга, Рязан. губ., а от Рязани - в 158 верстах. Город Раненбург известен среди рязанцев, особенно простонародья, под именем Анбург или Амбур. До 1702 года на месте г. Раненбурга было село Слободское, приписанное к г. Козлову, Тамб. губернии. В 1702 году село это было подарено Императором Петром I известному могущественному в свое время вельможе, князю Александру Даниловичу Меньшикову. Здесь Меньшиков устроил свою "мызу" - (дачу) и нередко гостил здесь "многи дни". В 1703 году Петр I, проезжая в Воронеж "для строения корабельного", самолично на мызе князя Меньшикова устроил крепостные валы по голландской системе и село переименовал в город "Ораниенбург". После этого князь Меньшиков пожелал устроить близ "своего" города обитель "для богомолия о здравии Государя Петра I и о упокоении родителей князя Меньшикова". На это "строение" обители дано было ему благословение известного в истории Русской церкви Митрополита Рязанского, Стефана Яворского, который по просьбе князя Меньшикова, в 1711 г. прислал в "Ораниенбург" иеромонаха Тихона для "строения" княжеской обители. Этот-то иеромонах Тихон и начал "строение обители", прежде заготовляя "потребная для сего", а в 1711 г. он построил "древяный" храм во имя св. апостол Петра и Павла на месте, где "обители собиратися надлежало". Этот-то "честнейший в иеромонасех" о. Тихон, и предуготовал к открытию близ Раненбурга "Пустынного жития". Когда было "всякое преуготовление монашеского жития начало" изготовлено, то 25 июля 1712 года князь Меньшиков "указом" своим учредил при Петропавловском храме "Петропавловскую Пустынь". Этим указом Меньшиков определил "число монашествующих здесь" и "все, относящееся к содержанию монастыря и монахов". По началу Пустынь была скудна средствами обеспечена и малое братство имела. А в той Пустыни, - сказано в указе Меньшикова о Петропавловской Пустыни, - быть строителю, священником, диакону и прочим монахом, всего двенадцать человек. - На содержание этой братии от князя Меньшикова было указано выдавать с его имения: "муки по две четверти с осминою на человека, круп или пшена по три четверика, гороху по два четверика" и кроме того деньгами: строителю два рубля, а прочим по рублю". - Сверх того отведено новой Пустыни для ее нужд некоторое количество пахотной и сенокосной и др. земли. Меньшиков любил свою обитель, но перемена в личной судьбе его не дала ему возможности более обеспечить свою обитель. В тридцатых годах князь Меньшиков был под опалой и в ссылке, почему, конечно, не мог оказывать свое княжеское "попечение" в обители Петропавловской и существование ее было ей предоставлено самой. Но Господь, промышляющий о "всяком деле блазе", не допустил "истребитися" ей: она, благодатией Божиею, и среди слез и нужд обрела силы окрепнуть и вырасти в славную обитель, "двухсотлетие существование коей и соименное ее состояние дают верную надежду на дальнейшее преуспеяние ее во славу Божию и на пользу спасительную "православному народу". Росту Пустыни прежде всего способствовали о.о. строители и настоятели ее, потому и следующую главу посвящаем "сказаниям о сих настоятелях". II Настоятель и братия Пустыни Хотя указом основателя пустыни князя Меньшикова от 28 июля 1712 года было определено быть в ней братии в количестве 12 человек, но на самом деле до 1793 года братии в пустыни было всегда менее этого числа, и сама обитель, за сменою или смертью того или другого строителя из иеромонахов, часто управлялась казначеями, простыми иеромонахами и даже монахами. Только с 1800 года мы видим по записям в обители число братии возрастающим с каждым годом все более, а во главе обители стоят уже игумены, архимандриты, даже епископы. Всех настоятелей пустыни с 1711 года и по ныне 42, считая, в том числе и временно правивших эту должность, и заменявших в ней лице строителя. Из них оказали более важные заслуги обители следующие. Первый строитель помянутый раньше иеромонах Тихон. Деятельным помощником ему был иеромонах Никон, который после о. Тихона был строителем этой пустыни. О. Тихон строителем был два года. При Никоне завершилось дело первоначального устроения и обеспечения пустыни всем необходимым для ее дальнейшего существования. После Никона Пустынь долго бедствовала, но к 1750 г. она настолько стала благоустроенною, что Епархиальное Начальство позволило ей самой избрать себе настоятеля. Тогда они выбрали себе в строители Воронежского Алексеевского монастыря эконома, иеромонаха Варлаама, по отзыву братии, человека благонравного и в иноческом житии искусного и знающего хорошо Писание и устав жития монастырского и монашеского. О. Варлаам "к правлению монастырских дел был способен и хорошо знающий экономию". О. Варлаам настоятельствовал с 24 октября 1750 г., по день смерти своей, 3 февр. 1753 года. Большую заслугу сделал Пустыни строитель ее иеромонах Авраамий. Он завел в пустыни общежитие, чего не могли ввести его предшественники, не смотря на требование епархиального архиерея. Общежитие при нем открыто было на следующих основаниях, как гласит указ Тамбовской Консистории, коей тогда была подведома Пустынь. "1) В церкви Божией совершать богослужение во всей точности по церковному уставу, 2) По отпении вечерни, начать повечерие по обычаю и среди иного, прекратив повечерие, не выходя из церкви, выслушивать всем братиям наченшееся правило, именно: канон Господу Иисусу, Божией Матери и Ангелу Хранителю, с акафистом; что и продолжать в чтении; по всяком стихе запевы по клиросам, в сходственность общежительного Санаксарского монастыря, и потом кончить тремя молитвами обычными. 3) После вечерни ужинать как строителю, равно и всем братиям в трапезе, с безмолвием и со чтением при оной жития святых. 4) После вечерней трапезы, собираться всем братиям в церковь и дослушивать молитвы, "Нескверная и Неблазная".., помянник и на сон грядущим молитвы; после чего делается отпуск. 5) К заутрени производить звон в 3 часа пополунощи, которую петь не спешно, с чтениями и запевами на каноне песней, по положению пустынному. По окончании утрени, равно и вечерни, в постные дни петь литии, потом с безмолвием расходятся по кельям. 6) Обедню начинать, во внимание к послушаниям, в 8 часов, которую петь с толковым пением по положению пустынному, не спешно, на проскомидии же всячески тщатися вычитывать о здравии и упокоении реестры и синодики, по заведению пустынному. 7) По окончанию обедни вся братия идут в трапезу с несением просфоры, нарицаемыя Панагиею, и пением положенного псалма. По раздаче частей просфоры и испрошения благословения настоятеля на чтение жития дневного святого, по звонку подается братиям кушанье с Иисусовою молитвою; по окончании обеда, читается благодарная молитва, в соответственность Санаксарского монастыря. 8) Хмельного напитка отнюдь не держать как в трапезе, так и в кельях, кроме житного кваса. 9) Гостиницу иметь непременно вне монастыря, в которую принимать странных богомольцев с ласковостью - строителю с старшими братиями и учреждать для них монастырскую пищу. 10) Наблюдать строителю всячески, дабы богомольцы не завели хмельного пития в гостинице. 11) Всячески стараться пресещи вхождение в кельи женского пола. 12) В монастыре все иметь общее, и ничего не называть своим, также братиям и ничего не иметь, кроме одежды и пояса. 13) Братии за должное поставить находиться в послушании, что от отца приказано будет". В 17 лет управления своего пустынью (с 1793 и по 1811 год) отец Авраамий перестроил вновь почти все здания монастырские, а в самом монастыре, все бывшие тогда деревянные здания заменил каменными. За это он, во все время управления пустынью, пользовался особенной доверенностью и благоволением Епархиального Начальства. При Авраамии, по ведомости за 1810 год, братии в пустыни числилось уже 31 человек. Умер Авраамий в сане игумена Николорадовицкого монастыря, Рязанской епархии. В 1825 году строителем Пустыни назначен был иеромонах Ипполит, постриженник этой Петропавловской пустыни. Это обстоятельство свидетельствует, что обитель была достойною иметь во главе у себя своих пострижников, как "свидетельствующих житием своим" достойными быти почестей начальствования. Строитель иеромонах Феофил, (с 1837-1845 г.) памятен Раненбургской обители, как строитель здесь храма во ими св. апостолов Петра и Павла. В воздаяние за заслуги он был возведен в сан игумена. Строитель Пустыни иеромонах Герасим, из студентов Рязанской духовной семинарии, был инок строгого духа Палестинского подвижничества. В 1850 году он был назначен строителем, а в 1858 году возведен в сан игумена и в этом сане управлял пустынью до 1864 года, когда назначен был архимандритом в Солотчу и там скончался. Игумен Герасим сделал Раненбургскую Пустынь "образцовою" блюстительницею "строгого иночества" и братия обители с того времени пользуется у епархиальной власти особым вниманием. Дух этого иночества и по ныне хранится во святой пустыни. После отца Герасима в том же 1864 году избран, а в 1865 году утвержден в должности строителя иеромонах Ириней (Центров) постриженник Петропавловской же пустыни, в которой он проходил разные послушания с 1860 года в сане иеродиакона и за тем (в том же году иеромонаха и уже в 1863 году сделали благочинным. В свое управление обителью он в хозяйственном отношении сильно возвысил ее благосостояние и сделал для нее приобретения, как денежные, так и поземельные, не оставляя без внимания и духовного преспеяния вверенной ему братии. Этого не могло ни оценить начальство. Он за "отлично ревностную и усердную службу свою" был многократно награждаем им, и в 1881 году 25-го июля возведен был в сан архимандрита. В 1886 году 30 мая он, по болезни, был уволен от управления пустынью с правом пребывания в ней. В сей обители он и скончался 7-го января 1889 года. На место о. Архимандрита Иринея, по увольнении его на покой, 30 мая 1886 года был назначен строителем в Петропавловскую пустынь Пронской Спасской пустыни строитель иеромонах Мелетий, но не надолго. В том же 1886 году управляющим пустынью был назначен Преосвященный Василий (Левитов), бывший епископ Тобольский, а о. Мелетий возвращен на прежнее свое место в Пронский монастырь. Преосвященный Василий, хорошо знакомый с Петропавловской пустынью, по-прежнему долговременному служению своему в родной Рязанской епархии, и, между прочим, в Раненбурге, явился в обитель, как желательный начальник ее. Не оставляя без внимания внешнего благоустроения обители, он как муж строго подвижнической жизни, особенное внимание обращал на внутреннее преуспеяние обители и ее братии. Им была установлена ежемесячная (1-го числа каждого месяца) раздача милостыни бедным от обители по 50 руб. в каждый месяц, в 1889 году Преосвященный Василий вновь был вызван для управления епархией (Пензенской), но в следующем же 1890 году, по болезни, снова отказался от бремени епархиального управления и вернулся в свою любимую Петропавловскую пустынь и здесь скончался 12 февраля 1892 года, был погребен в монастырской Успенской церкви. На место строителя, по кончине Преосвященного Василия, был избран братией и Преосвященным Архиепископом Рязанским Феоктистом утвержден постриженик пустыни о. иеромонах Порфирий. О. Порфирий с иноческими добродетелями соединяет и распорядительность по управлению обителью. За труды свои по обители он был возведен в сан игумена. Когда же в 1893 году управляющим пустынью назначен был Преосвященнейший Иустин, бывший епископ Тобольский, тогда о. Порфирий назначен был его наместником и состоял в сей должности до конца 1894 года, когда Преосвященнейший Иустин назначен был на кафедру Рязанской епархии. После же сего о. Порфирий снова восстановлен в должности настоятеля пустыни и в 1896 году возведен в сан Архимандрита. Но не долго пришлось Архимандриту Порфирию управлять пустынью. В 1900 году настоятелем пустыни был назначен вторично Преосвященный Иустин (Полянский), а Архимандрит Порфирий по указу Св. Синода назначен был наместником пустыни. Затем по приезде Преосвященного Иустина, Архимандрит Порфирий заболел и лежал больной около года и скончался 30 ноября 1901 года, а Преосвященный Епископ Иустин в мае месяце 1903 года перемещен в Григорьево-Бизюков монастырь Херсонской губернии где и скончался. На место Епископа Иустина по перемещении его в Бизюков монастырь в сем же 1903 году назначен Настоятелем в Петропавловскую пустынь бывший Настоятелем Московского Ставропигиального Заиконоспасского монастыря Архимандрит Игнатий, который в 1910 году переведен, а на его место избран братией иеромонах Модест, ныне игумен "как муж опытный в строении жизни иноческой". Преосвященный Иустин в управлении Пустынью устроил Елеонский Скит, где создал деревянную церковь в честь Вознесения Господня. Этот скит находится в 40 верстах от Пустыни. Начало устроения скита положено было весною 1894 года, продолжалось все то время, когда свеча жизни великого страдальца и печальника земли Русской, Благочестивейшего Государя Императора Александра Александровича догорала в Ливадии, а окончено к тому именно времени, когда Его уже не стало, и вся земля Русская оплакивала великую потерю, понесенную в лице Царя и Отца Отечества. Потому, первою мыслью Преосвященнейшего Иустина было посвятить скит его священной памяти, и эта церковь оказалась первою в России церковью, посвященной памяти Царя-Миротворца. Ныне в церкви скита совершается постоянное моление о упокоении Государя почившего и о здравии ныне Царствующего. От обители туда посланы и там живут постоянно в кельях иеромонах, иеродиакон, свечник и др., нужные для совершения богослужения лица. В настоящее время всей братии в Раненбургской Пустыни находится до 150-ти человек. Братия этой обители содержит свою обитель трудами рук своих. В этой обители нет богатств, столько земель, кои бы вполне обеспечивали ее. Труды, молитвы - вот чем братия, прежде всего, обеспечивает свою Пустынь и свое в ней пребывание. Настоятелем обители состоит Пустыннолюбивый о. Игумен Модест, единодушно избранный братией в Игумена Пустыни 1910 года 11 января, как муж "веры и благочестия", "ревнитель иноческого жития", "ревностный домоправитель монастырского достояния". Пользуясь любовью братии и всем сердцем любя ее и Пустынь, о. игумен "окормляет" Пустынь к "вящщему" ее преуспеянию во всем особенно в "несении и иночества" и его трудов. Спаси их Господи! III Храмы и другие здания Пустыни На первых порах своего бытия пустынь терпела во всем немалою скудость, которая не оставляла ее многие десятки лет, особенно вследствие того, что как нам известно, самый первый благодетель и основатель ее, князь А. Д. Меньшиков в 1728 году подвергся опале со всем семейством и имуществом своим и был сослан в Сибирь. Вследствие скудости обители, почти до конца 18 столетия "все строения в пустыни были деревянные". И только, с конца 18 столетия пустынь начинает благоукрашаться. Первая церковь в Пустыни была устроена первым ее строителем о. Тихоном - во имя св. Апостолов Петра и Павла, на построение которой в 1711 году дано от 30 июня благословение митрополитом Рязанским Стефаном Яворским. Эта церковь была трехпрестольная; главный престол был во имя первоверховных Апостолов, а боковые - во имя святых Иоанна Богослова и Александра Невского. Эта первая соборная деревянная церковь после 1738 года заменена каменною трехпрестольною же и во имя тех же святых. Эта церковь разобрана была в 1815 году и тогда же вместо ее, начата постройка, на восточной стороне монастыря, между 1-м и 2-м братскими корпусами, новая каменная же, но в 1819 году также разобрана и застроена вновь в самом центре монастыря, где и теперь находится. Окончена стройка и освящена при игумене Феофиле в 1844 году. Эта церковь теперь о двух престолах: один "во имя святых Апостолов Петра и Павла" и другой "во имя апостола евангелиста Иоанна Богослова"; во имя святого Александра Невского в 1805-1811 годах устроена особая церковь в колокольне. Двухпрестольная церковь во имя первоверховных Апостолов, как главная соборная церковь обители, благолепнее всех церквей: она квадратная, о пяти куполах с фронтонами и колонами со всех сторон, в длину и ширину она по 15 сажень, крыта железом, окрашенным медянкою. Стены и купола храма в 1867 и 1868 годах, при строителе архимандрите Иринее, украшены живописью, все образа в иконостасе переписаны вновь на тех же досках по золотому чеканному фону. В 1892 году, при игумене Порфирии, храм сей поновлен живописью, стены и купола его перекрашены и вновь расписаны. Долгое время обитель, по скудости, довольствовалась лишь одним вышеуказанным трехпрестольным храмом, на месте которого ныне находится каменная часовенка. В 1788 году приступили к построению другого храма в Пустыне во имя Иоанна Предтечи. Отстроенная в 1794 году, при известном строителе Авраамии Предтеченская церковь была деревянная. Но тот же строитель Авраамий в 1811 году заменил ее каменною, устроенною во 2-м братском корпусе. Эта церковь упразднена была в 1835 году и вместо нее была построена в 1836 году каменная двухпрестольная церковь во имя св. Иоанна Предтечи и святителя Николая, на восточной стороне монастыря, мерою в длину 15 сажен, а в ширину 7 саженей и 2 аршина, об одном куполе, с колоннами на паперти; при входе в паперть, по правую сторону, устроена ризница. 1889 году иконостас сего храма устроен вновь, и вся церковь поновлена. За Предтеченской, по порядку времени построения, следует каменная однопрестольная церковь во имя Успения Богоматери. Она построена и освящена 2-го октября 1804 года, а потом возобновлялась заново и освящена. 11-го ноября 1862 года. Четвертая церковь обители, также каменная, во имя св. благоверного князя Александра Невского, устроена во втором этаже колокольни. Выстроена новая каменная величественная колокольня (рядом с оградою), в нижнем этаже которой устроены святые ворота, а во втором церковь св. Александра Невского, в 1811 году. В окружности колокольня, по нижнему этажу, двадцати четырех саженей; столько же и в вышину (т.е. 72 аршина). Что касается других монастырских зданий; то первоначально они также были деревянные, но потом. по времени, были перестраиваемы, заменяемы другими, лучшими и обширнейшими, или значительно пополняемы новыми строениями. Ныне монастырь имеет в окружности 263 сажени и весь огражден каменной стеною с шестью на ней башнями, из коих в одной, на южной, или точнее, на юго-западной стороне, в 1840 году устроена часовня с приличным иконостасом, а 1850 году и келья для служащих при часовне, в той же стороне в стене устроена книжная лавка. Внутри ограды вокруг храмов расположены каменные корпуса для настоятеля, корпуса для братии, трапезная, просфорня-пекарня. За оградою находятся три двухэтажных корпуса с номерами для богомольцев и странноприимная. Здесь же находятся различные служебные постройки: конный двор, кузница, столярная, амбары и т.п. Имеется у монастыря свой сад, созданный руками братии, пасека, огород и т.п. Есть в пустыни две мастерские - портновская и сапожная. Есть свои маляры, живописцы, слесаря. Раненбурско-Петропавловская Пустынь имеет значение и школьно-просветительное для своего края. В 1893 г. здесь построена прекрасная церковная школа. В ней обучаются дети-сироты преимущественно местных крестьян, которые живут на полном от обители содержании. Школа, как здание, прекрасная и в учебном отношении она стоит на должной высоте. Окончившие курс ее являются в жизни любителями церковного настроения. Школа всегда пользуется вниманием братии обительской и имеют о ней самое близкое попечительное наблюдение. Школьное здание стоит при большой дороге против обители, в одну линию с монастырскими гостиницами, за которыми раскинута роща из столетних дубов, почему воздух здесь чистый и здоровый. IV Достопамятные старцы-иноки св. Петропавловской Пустыни Не внешние богатства дороги каждой обители, а дороги иноки, сияющие подвигами веры и благочестия. Они, как светильники небесные, украшают обители земные, показуя жизнью своею живущим в них образ "терпения, злострадания, любви, благочестия, истинного послушания и смирения", и своими молитвами, пощением и пр. добродетелями озаряют тяжелый путь иночества. "Яко богатое сокровище" хранит добрую память и Петропавловская Пустынь о своих подвижниках, иноках и старцах, как о "добре просиявших" житием своим, особенно о иеросхимонахе Мелхиседеке, иеросхимонахе Нафанаиле, иеросхимонахе Пиоре, архимандрите Иринее и некоторых других. Благочестивый богомолец, верим мы, прочтя краткое наше "сказание" о "жизни и трудах" сих старцев наверное почтит память их своим поминовением и молитвенным посещением, если будет возможно ему, могил сих честных старцев, чем сотворит их своими молитвенниками пред Престолом Небесного Царя, в царствии Коего пребывают они, как верные сыны Церкви, истинные подвижники иночества. 1) Старец Мелхиседек происходил из духовного звания. Родился он в 1721 году. В мире именовался Матвеем. В 1769 году он, будучи диаконом одной бедной церкви г. Михайлова, Рязанской губ., овдовел, на руках его тогда осталось четверо малолетних детей. Тяжелый крест вдовства нес с терпением молодой о. диакон и не пал духом в столь великой скорби. Трудом и молитвою он победил уныние и печаль свою. Ради труда, он открыл у себя на дому школу начального обучения и в этой школе самоотвержено трудился, как учитель, пока не воспитал, не вырастил своих детей. В 1780 году он вместе с младшим сыном поступил в Рязанский Спасский монастырь, где и принял он постриг в монашество с именем Михаила и был посвящен в иеромонахи. Возлюбив всем сердцем "иноческое" житие, о. иеромонах Михаил много трудился здесь на пользу монастырскую. Трудолюбие, благоразумная опытность в ведении монастырского хозяйства судили быть ему скоро казначеем Спасского монастыря, а потом и строителем Данковской обители. Но, стремясь всем сердцем к иноческому смиренномудрию и уединению, о. Михаил переселился в 1807 году в Раненбургскую обитель, оставив хозяйственные все попечения, где и принял схиму, "яко добрый инок" в 1808 г. 27-го апреля с именем Мелхиседека. Старец Мелхиседек жаждал "тесного пути" в монашестве, потому старался отказывать себе во многом, даже необходимом. Так о. Мелхиседек, желая "тесного иноческого жития" переселился из светлой "доброзрачной" кельи, данной ему, в более тесную и темную келейку в одной из башен пустыни и там подвизался в непрестанной молитве, пощении и "смиренном покаянии". Строго иноческое житие о. Мелхиседека невольно побуждало и других монашествующих усилить свои иноческие подвиги и руководствоваться в сем наставлениями и советами его, как опытного старца-подвижника. К нему шли за его советами духовными не только иноки, но и миряне. Старчество в Раненбургской пустыни началось со времени о. Мелхиседека; оно почти беспрерывно продолжается здесь и до ныне. Предчувствуя кончину свою, о. Мельхиседек испросил у о. строителя Авраамия благословение вырыть себе могилку, но по немощи старческой он мог вырыть ее только на 1/4 аршина, а затем призвал духовника, исповедался и приобщился Св. Таин и приняв елеопомазание, стал готовиться к смерти. За три дня до смерти он предсказал свою кончину и 6-го августа 1809 года во время Литургии он вышел из кельи своей, одетый в схиму, подошел к месту могилы своей, слезно здесь помолился и лег тихо на постланный войлок, принесенный ему келейником, сказав ему "прощай брате" и предал дух свой Богу (6-го августа, в память этого, по окончании литургии, все служащие и богомольцы из соборного храма идут в часовню над могилою старца Мелхиседека, где и совершают соборне панихиду по почившем старце). Пред кончиной своею он предсказал сыну своему, тогда еще женатому, что он сын его, кончит дни свои в Раненбургской Пустыни, что и случилось. Через пять лет по смерти о. Мелхиседека, сын его неожиданно овдовел и принял постриг в 1814 г. в Раненбургской Пустыни. Старец Божий Мелхиседек и по смерти своей, как и при жизни, являл некоторые дивные "знамения" благодати Божией, в нем почивавшей. Так при жизни своей, он, однажды влез в печь, огнем пламенеющую и там руками поправил кипящий водою котел и невредимым вышел из нее, не опалив ни одежды, ни волос, не причинив себе и никаких ожогов. Видевшие свидетельствовали это пред всеми, веруя, что благодать Божия чудесно хранит старца-молитвенника. По смерти своей старец Божий явил "святое дерзновение" свое пред Богом следующим чудом. Одна купеческая жена заболела грудным раком. Врачи отказались лечить, предрекши ей скорую смерть от него. В великом плаче были она и муж ее от этой скорби. Но вот однажды является этой болящей женщине старец и повелевает ей идти в Раненбургскую Пустынь и там отслужить молебен Божией Матери, а на его могиле панихиду и взять с могилы этой землицы и приложить ее к больному месту. На вопрос: "как же, старче Божий, имя твое?" явившийся старец сказал: "Мелхиседек". Муж и жена исполнили "вся повеленная" им старцем и больная, к удивлению всех, выздоровела. В память этого чудесного исцеления они поставили кованное из серебра надгробие с надписью: иеросхимонах Мелхиседек. И другие дивные знамения были от дивного старца Божия почитающим память его, потому память о нем и доныне хранится во св. обители, хотя со дня кончины его прошло более ста лет. Есть у богомольцев обычай здесь - приходить на могилу старца Мелхиседека и брать песок с его могилы для отирания больных. Многие получили, по вере своей, от сего облегчение и исцеление. Есть свидетельство, что тело старца Мелхиседека нетленно. Это свидетельствуется следующим. В пятидесятых годах XIX столетия монастырские рабочие копали кому-то могилу. Копали, по-видимому, на свежем месте. Копая, они напали на гроб еще свежий, крепкий и доложили об этом казначею. Казначеем тогда был о. Нафанаил, впоследствии схимник и старец Пустыни. Он отослав рабочих обедать, полюбопытствовал узнать чье тело лежит в найденном гробе. Открыв гроб, он увидел вполне сохранившееся и с одеждою неистлевшей тело иеросхимонаха. Испытывая крепость тела, о. казначей дерзнул взять за волосы бороды покойника и дергать их. Волосы крепко держались. На казначея напал страх и он приказал благоговейно закопать могилу, а новую рыть в другом месте. В следующие же три ночи, о. казначею являлся схимник с посохом в руках, грозно спрашивая его, как дерзнул открывать прежде времени гроб его и касаться волос его. После третьего видения о. казначей пошел на могилу схимника, слезно испросил у него прощения и обещался устроить приличный памятник ему. Доискиваясь кто был этот чудный схимник, о. Нафанаил нашел в ризнице небольшую старую тетрадь, которая уверила его, что чудный схимник, явившийся ему во сне и коего тело он обрел в нетлении, был старец Мелхиседек, скончавшийся более 50 лет тому назад. Впоследствии о. Нафанаил был погребен в соседстве со старцем Мелхиседеком. О жизни и подвигах сего иеросхимонаха Нафанаила подвижника Пустыни известно следующее. 2. Иеросхимонах Нафанаил родился в 1779 году 13 марта. Мирское имя его было - Никифор. Он был единственным сыном благочестивых родителей, крестьян Орловской губернии. Первоначально он обучался в сельской школе, но истинно христианское обучение и воспитание он получил у своего приходского священника. С раннего детства о. Нафанаил проявлял особенную любовь ко храму Божьему. Он старался не пропускать ни одной церковной службы, всегда имел великую охоту к пению и чтению, и был отличным церковным чтецом и певцом, беседуя с Богом "всем сердцем всем разумением своим". По окончании своего учения, он поступил в услужение к одному торговцу в г. Ельце, а потом Москве, а потом открыл здесь свою мелочную торговлю. Опытно познав, что "неправильный вес или мера неугодны Господу и караются Им", а богатство, приобретенное нечестностью, служит только к погибели так приобретающим, о. Нафанаил строго следил, чтобы вести торговлю путем честным, верным. Красивая внешность и умелое ведение торговли делали о. Нафанаила "желательным зятем" для многих богатых местных купцов... но о. Нафанаил все такого рода предложения отклонял, ища единого, "како угодити Господу" (1Кор.7:33). Тайным желанием о. Нафанаила было идти спасаться на Афон, но один из Задонских старцев посоветовал ему остаться у них в Задонском монастыре и жить как на Афоне: "вот тебе и будет Афон" ... Он послушался совета старца и остался здесь жить. Скромная жизнь, любовь к церковному богослужению певческий талант, а более благочестие сделали о. Нафанаила любезным не только обители Задонской, но и богомольцам ее. Жизнь о. Нафанаил вел какую обычно ведут затворники-подвижники: в пище он любил скудость, в молитве постоянное упражнение, оказывая истинное во всем смирение и ко всем послушание. Известный всем затворник Илларион Троекуровский однажды прозорливо назвал о. Нафанаила за такое благочестие "годным в затворники". В Задонской обители о. Нафанаил принял монашеское пострижение и был возведен в сан иеродиакона. После о. Нафанаил жил в московском Симоновом монастыре, где получил он от иконы Преподобного Сергия, после благодатной молитвы, чудесное исцеление от долго мучившей его лихорадки. Но не долго оставался в Московском монастыре о. Нафанаил, не более 6 лет. Промысл Божий вел его подвизаться в Раненбургскую Пустынь, которую он видел в чудном видении, когда еще жил в Задонском монастыре. Тогда он и не знал этой обители. В эту обитель и пришел спасаться о. Нафанаил. В Петропавловской Пустыни о. Нафанаил жил около 40 лет. Здесь он в 1834 г, был рукоположен во иеромонаха, потом некоторое время был казначеем, когда и открывал гроб о. Мелхиседека (см. выше), а в 1844 году принял великую схиму. Подвижническая жизнь о. Нафанаила была для всех видна, потому к нему за наставлениями и молитвами ходили постоянно, как простецы и дворяне, так и духовные, даже и епископ Серафим Воронежский обращался к нему за духовною его беседою. Почти ежедневно толпы народа теснились у кельи о. Нафанаила, чтобы или получить его благословение, или исповедоваться или, даже, найти исцеление немощам своим душевным и телесным. Все, что приносили к нему его почитатели о. Нафанаил отдавал в обитель, довольствуясь сам только тем, что уделяла ему сама обитель. Вера в благодатную силу, врачевавшую молитвами старца болезни, была так велика, что нередко к нему обращались и за врачебной благодатной его помощью и во время болезней скота и т.п. Раздача милостыни - было любимым занятием о. Нафанаила. Пост - постоянная была добродетель его, а умеренное употребление им пищи приводило всех в удивление. Молитву любил он ночную, день же проводил в исполнении обычных молитвенных правил, приеме посетителей и в рукоделии: переплете книг, вязании четок и т.п. Вот заповедь отца Нафанаила, выражающая весь дух его подвижничества. "Непрестанно молитесь, непрестанно кайтесь, за все Бога благодарите, всех и каждого любите и не помните зла. Вся вам любовию да бывают. Благотворения не забывайте!" Заповедь эту хранить подобает каждому иноку и мирянину! Исполнение ее возводит человека на великую степень благочестия. Кто хочет быть совершенным на земле и блаженным на небеси, пусть крепко внедрит эту заповедь блаженного старца в сердце своем и проводит ее в жизни своей. Обладал блаженный старец и великим терпением. Когда от старости и великих подвигов телесные немощи о. Нафанаила усилились, то он переносил их с великим терпением, не прибегая к лечению. Однажды эти немощи до того его обессилили, что окружавшие считали минутами его жизнь и его - уже обреченным на смерть. Но о. Нафанаил верил, что он еще будет жить, и действительно он выздоровел и прожил после того еще три года. 11 марта 1861 года он, удостоившись благодатного видения, предсказавшего ему блаженную загробную жизнь, на веки почил "яко праведник" в полном сознании, приняв предсмертную исповедь, Св. Причащение и елеепомазание. На погребение его собралось отовсюду множество народа. Похоронили его в могиле, в которую углом входит гроб старца блаженного Мелхиседека. 3. Позже старца Нафанаила подвигом добрым подвизался в Раненбургской обители, о. Пиор, третий иеросхимонах Петропавловской Пустыни. Иеросхимонах Пиор происходил из крестьян Раненбургского уезда. Родился он в 1822 году. В св. крещении был назван Прокопием. С ранних лет душа его возжаждала спасения от Господа, посему он в своих молитвах с детства просил Господа устроить "жизнь его ко спасению души его". Усердие ко храму и в миру проявлял удивительное. Если когда почему-либо не бывало службы в приходском их храме, то он уходил в соседнее село в церковь Божию. За молитву и благочестие Прокопий удостоился на 17 году своей жизни видением Самого Господа и с этого времени открылось в душе Прокопия желание иноческого жития. В 1864 году, на 24 году своей жизни, Прокопий поступил в число послушников Петропавловской Пустыни. Здесь он проявлял многие добродетели, особенно же смирение и послушание. Постриженный (в 1856 году) в монашество с именем Пимена, он в 1865 году рукоположен был во иеродиакона, а после, в иеромонаха. Смиренный о. Пимен много добра делал своей обители и ее богомольцам. Всегда от него можно было каждому услышать слово утешения в скорби и иметь его молитвенником об избавлении от бед и напастей. По его св. молитвам многие больные и бесноватые получили исцеление, печальные - утешение, страждущие искушениями - укрепление и т.д. Чтение книг было любимым занятием о. Пимена. Он Свящ. Писание от частого чтения знал наизусть и просвещаемый Духом Святым хорошо разумел смысл его. Нищету он любил с детских лет, потому у него в кельи ничего не было лишнего, одно только самое необходимое. Он всегда всеми и всем был доволен и за все благодарил Бога, чему учил и других. Все, что случалось с ним, малое и великое он принимал как посылаемое ему от Бога. Сну уделял он малое время. Большую часть ночи он проводил в молитве. Молитва его была благодатная: множество слез проливал он на ней, оплакивая грехи людские и очищая душу свою для лицезрения Божия. За то и велика была сила этих молитв его. Так, во время засухи, он испросил у Бога дождь, до которого за несколько ми-нут была совершенно ясная погода, в другой раз он молитвами своими избавил монастырское достояние от града, который упал вблизи монастырских земель, чем не причинил вреда обительским посевам. Молитвою он умел побеждать искушения бесовские, во множестве бывавшие на него. Так близок Господь был к о. Пимену и его молитвам, что старец часто со слезами говорил Господу: "Господи, благодарить не знаю как Тебя: что ни попросишь у Тебя, Ты все подаешь. Слава Тебе!" - Потому совершать молитвенное, поминовение о иеросхимонахе Пиоре приличествует каждому, кто желает и ныне молить его о себе и благословения его к благопоспешеству дел своих. Обладал старец Божий Пиор и даром прозорливости, чем приводил в изумление братию и знакомых своих. Особенно возвысилась духовная жизнь старца и усилилась благодатная сила в нем по мере приближения его к смерти. По своему желанию, о. Пимен не задолго до кончины своей принял великую схиму и назван был Пиором. В схиме о. Пиор начал вести еще более строгую жизнь, изнуряя себя подвигами и молитвою. Не задолго до смерти заболел он сильно водянкою. Врач приговорил его уже к смерти. Но старец к величайшему изумлению доктора выздоровел, исцеленный силою Божиею. Чудесные видения от Бога предварили смерть праведного о. Пиора. Он за несколько дней предсказал близким своим кончину свою и приглашал их прийти к нему на день кончины его. 29 ноября 1896 года о. Пиор тихо скончался, сам закрыв глаза и рот. Когда клали его тело в гроб, то оно было так легко, как будто бы невещественно оно было. Погребение его было торжественное. Великий плач был при этом. Похоронен он был под одною часовнею с о. Мелхиседеком и о. Нафанаилом. 4. К числу избранников Божиих, добродетельно и с великою пользою подвизавшихся в обители, принадлежит и скончавшийся после всех упомянутых старцев, архимандрит Ириней, не без основания, конечно, и погребенный вместе с ними, под одною часовнею. Отец архимандрит Ириней, в мире Иоанн Зиновьевич, был сыном причетника Елатомского уезда, Тамбовской губернии. Прежде нежели детский ум его мог сознательно объяснить значение иноческой жизни, сердце его уже имело к ней сильное влечение. Отрадно было мальчику, если он, хотя иногда во сне, видал себя монахом. Но он никому не открывал своей тайны. По окончании курса в Семинарии, он стал рассуждать, что ему делать, оставаться ли в мире, или идти в монастырь. Обязанности покоить и почитать родителей говорили ему о принятии священства в миру, а душа его стремилась к иночеству. За решением недоумений своих он ходил к известному тогда подвижнику Илариону (Троекуровскому). О. Иларион дал ему совет, чтобы он поступил в Раненбургскую Петропавловскую пустынь. Прощаясь, добавил он Иринею: "родителям твоим Бог поможет. И ты, если будешь в силах, помоги". Хотя отец его еще не скоро дал свое благословение на поступление сына в монашество, но Иван Зиновьевич, на время уступая воле его, уже не изменял своего намерения, и по молитвам о. Илариона, поступил в Петропавловскую пустынь, где, после семилетнего пребывания, избран был настоятелем. Поступление его в сию пустынь относится к 1856 году (в октябре). Поступив в Петропавловскую пустынь, послушник Иоанн первоначально проходил должность письмоводителя, затем, 8 июля 1858 года, года, был пострижен в монашество с именем Иринея, а в 1863 году определен на должность благочинного. Братия его любила за строго-иноческую жизнь, за светлый ум, неподкупную честность и за любвеобильный нрав, а потому в 1864 году он был избран в строители обители, а в 1881 году на той же должности он удостоен был сана архимандрита, чего Петропавловская пустынь доселе не удостаивалась с самого времени основания своего. Обитель принял о. Ириней в свое управление с большими долгами, а потому на первых порах о. Ириней чувствовал великую скорбь от стесненных обстоятельств обители и изнемогал под тяжестью этой скорби, нередко со слезами на глазах говорил с братией об этих обстоятельствах, на колена падая пред нею, просил ее помолиться о нем, изнемогающем под бременем такой тяжести. И молитва была не вотще. Господь внял скорби верного раба Своего и в скором времени мудрым управлением, бережливостью и благолепным служением, любовью и кротостью о. Ириней, с Божиею помощью, в 20-ти летний период своего правления обителью не только освободил последнюю от долга, но и составил ей прочное обеспечение на будущее время скоплением значительного капитала, не смотря на произведенные им расходы в видах улучшения обители в различных отношениях (постройки гостиницы и других зданий, приобретение большого колокола на монастырскую колокольню, устроение приюта на 15 сирот павших воинов в Турецкую компанию 1877 года, и т.д. При нем были значительные земельные пожертвования. Управление обителью и его отношение ко всем запечатлены были характером миролюбия и кротости. О. архимандрит, любовью и терпением. кротостью и миролюбием, более всего побеждал врагов своих, кои у него были, кои нередко писали жалобы и доносы на него, ложные клеветы и обиды. Усиленные труды, скорби и заботы надломили здоровье отца архимандрита Иринея. В 1885 году летом с ним случился первый удар, и в 1886 году, когда болезнь его уже признана была неизлечимой, он был уволен от управления пустынью. На место его управляющим пустынью назначен был уволенный на покой от управления епархией бывший епископ Тобольский и Сибирский Василий (Левитов), и это было великим счастьем для болящего отца архимандрита, ибо преосвященный Василий и ранее хорошо знал и уважал отца архимандрита. Жизнь о. архимандрита Иринея после удара, с ним случившегося 17 июня 1885 года, и до дня кончины его, 7 января 1889 года, была в полном смысле жизнь страдальческая. Только и утешение его было в молитве, чтении церковных и духовного содержания книг, в частом приобщении св. Таин и в беседах с посетителями из коих особенно дорогим для него был Преосвященный Василий, управлявший пустынью. Когда страдалец несколько пооблегчился от недуга своего, он возможно часто, с помощью келейников, посещал и храм Божий где, в алтаре, и приобщался св. Таин, а более всего дома, в келье молился. Молитва Иисусова и другие краткие молитвы постоянно бывали на устах его и с глубоким воздыханием и чувством произносил он их. Слезы часто потоком лились из очей его от полноты молитвенного настроения. Страданиями многолетними была предочищена душа о. архимандрита Иринея к переходу в жизнь вечную, блаженную. Напутствованный не раз св. Таинствами покаяния и причащения и два раза - елеосвящением, о. Ириней, тихо скончался утром 17 января 1889 года и был погребен Преосвященным Василием, при чем, по приказанию Преосвященного, для о. архимандрита могила приготовлена была в одной и той же часовне, под которой погребены и старцы иеросхимонахи: Мелхиседек, Нафанаил и Пиор. Так и о. Ириней сопричислен был к этим блаженно почившим старцам. Были и кроме сих иноки, сиявшие благочестием и добродетелями иноческими, но более других сокровенную жизнь проводившие. Так иноки обители с любовью и благоговением памятуют о. Авраамия, под видом юродства скрывшего свое благочестие и подвиги. В мире звали его Андреем Степановичем Арестовым. Он был из окончивших курс Рязанской Духовной Семинарии. В 1853 году 14 июня он в Ряненбургской пустыни принял монашество. Он наизусть знал весь псалтирь и учил этому знанию и других, говоря: "здесь-то можно по книг читать, но когда ты помрешь, там-то по чему ты будешь читать, а славословить Бога нужно будет; ибо в том все занятие там будет". Не смотря на юродство видимое, о. Авраамий иногда говорил очень мудро; и вреда он никому не причинял своим юродством. Юродивый монах о. Авраамий (он был сын священника с. Красный Угол Сапожк. уезда, в мире его звали Андрей Степанович Арестов. По окончании курса Семинарских наук он поступил в Петропавловскую Пустынь, где с принятием в 1853 г. 14 июня монашества, принял и видимое юродство) разумеется, не без труда он проходил тяжелый тернистый путь юродства о Господе. За это не оставил его Господь своею благодатию и наградил даром прозорливости, благодаря которой он неошибочно делал, кому нужно, замечания и давал мудро-назидательные советы, за что был уважаем не только братией обители, но и мирскими людьми Так одна благочестивая Раненбургская дворянка (Марья Петровна) передает следующее. Когда я была девицей, то по совету докторов, часто пребывала в монастыре и пользовалась чистым воздухом в монастырской роще. В один из таковых дней встречает меня юродивый о. Авраамий и делает замечание: "здоровье находится и ищут его не в лекарстве и романах, а в св. Причащении и слове Божием, эти два врачуют и душу и тело человека". Совету его я вняла и здоровьем своим скоро поправилась. Но вскоре меня постигла новая болезнь - оспа. Лежа в этой болезни и в самой тяжелой ее форме, я подумала: "Эх, если бы меня посетил о. Авраамий, то, несомненно, мне бы полегчало". Вдруг отворяется дверь и быстро входит в дом юродивый о. Авраамий со словами "где она тут"? После беседы он мне сказал: что я не умру от оспы, в утешение дал мне книгу житие преп. Серафима Саровского, сказав: "читай, это Серафим Саровский, а то будет Серафим Петропавловский", сказал, что я выйду замуж, имя его будет Михаил. Все в точности надо мной исполнилось. Скончался о. Авраамий в 1871 году в один день с подвижником Раненбургской пустыни иеромонахом Германом. О. Герман был из вдовых священников. Был он прост в обращении и даже иногда тоже как бы юродствовал, но также часто говорил и действовал весьма мудро и назидательно. Он был весьма снисходителен к другим и любвеобилен, нестяжателен, ничего не оставлял себе, а все приносимое, ему отдавал другим. Имел дар прозорливости. Погребен в одной могиле с о. Авраамием. Великим благочестием, смирением и молитвою отличался и Преосвященный Василий, похороненный в пустыни, бывший настоятель ее, но "поведать" о его жизни подробно еще не "приспе время". Были и иные старцы и подвижники, житие которых сокровенно от нас, но молитвы и моления коих утверждают Пустынь в мире и благочестии на многи лета. Не оскудела Петропавловская Пустынь и в настоящее время старцами. Особенным смирением, детской кротостью и простотой, как и молитвенными подвигами отличается теперь старец о. Серафим. При взгляде на него невольно чувствуешь, что этот человек не от мира сего и сознаешь свою немощь и греховность. Это живой пример для иноков. Происходя из благочестивой семьи крестьян Тамбовской губ. с. Волчьи, он вместе с братом, ныне умершим иноком Самуилом, пришел в Петропавловскую Пустынь, где в течении 40 лет вдвоем с братом исполняли послушание в хлебопекарне и жили в подвале. Они здесь несли двое такой труд, который в настоящее время еле успевают исполнить четыре человека. Сейчас это послушание исполняется при готовых дровах; а тогда приходилось о. Серафиму с братом самим колоть громадные пеньки, и никогда никто от них не слыхал слова ропота. Они и не думали даже о перемене послушания, на более легкое. Кроме того, о. Серафим все время ведет самый строгий образ жизни: за ворота обители он никогда не выходил, чай от роду не пил; последние 8 лет питается только просфорой после поздней литургии, хлебом и водой, говоря, что "хлеб и вода - царская еда". Многие его видят ночью, ходящим по кладбищу и молящимся за усопших. В храме он приходит задолго до благовеста, обходит все до одной иконы, делает земные поклоны и целует их, целует как живые существа и внутренно беседует. Непрестанно молится. Память у него самая светлая. Знает многие церковные службы наизусть, как и тропари. Лицо его часто меняется: то оно бывает сурово, то печально, то радостно и весело и особенно хороша его детская улыбка. По своему смирению он не дает никаких советов: но он сам весь живой, без слов, пример. Подробно говорить о подвигах этого старца не пришло время. То благоговейное уважение, какое имеют богомольцы и насельники обители к Старцу, ясно свидетельствует о значении этого старца для них и обители. Главная святыня Пустыни Как существующая сравнительно не очень давно, Петропавловская Пустынь не может похвалиться древностями и редкостями, которыми богаты древнейшие иноческие обители нашего обширного отечества. Однако и она не лишена некоторых достопримечательностей, имеющих значение для любителя и знатока древностей и редкостей. Сюда принадлежат: а) Крест деревянный, обложенный серебром и вызолоченный, с святыми мощами в нем, пожертвованный князем Меньшиковым и б) две иконы в одной раме небольшого размера (1/4 арш. и 3 вершка), находящиеся за престолом в соборе, с изображением на одной Ап. Петра и на другой Ап. Павла в медных позлащенных ризах каждая. Иконы старинные замечательной живописи. На одной из них надпись: "Прислана Петру Первому от Папы Римского Климента XI". Обе Иконы присланы в дар обители Петром Великим. Но если в Петропавловской Пустыни нет замечательных древностей и драгоценностей материальных, нет и того богатства, которое бы обеспечивало ее, то она обладает неоцененным сокровищем - Святою Чудотворною Иконою Божией Матери именуемою "Тихвинскою". Эта Раненбургская "Тихвинская" Свят. Икона древнего греческого письма. Мерою она: в вышину 5 четвертей, в ширину - 1 аршин. Икона эта есть изображение копии с чудотворного образа Пресвятой Богородицы "Тихвинская", - находящейся в Тихвинской обители, Новгородской губернии. Новгородская Тихвинская Икона Богоматери явилась в России, в Новгородской области, в 1383 г. Явилась она шествующею по воздуху, Существует предание, что эта икона чудесно скрылась из Константинополя (или Царя-Града). Прибыв в Россию по воздуху, икона эта остановилась за рекою Тихвинкой в Новгородской стране. На месте Ее явления устроили прекрасную обитель женскую. В этой обители и обретается св. Икона эта более 500 лет, многократно чудесно сохраняемая силою Божиею от огня и иных бед. Много здесь было и совершается от Иконы этой чудес и благодеяний. Вся Россия знает и чтит эту св. Икону, ибо не токмо от сей чудотворной иконы Божией Матери даруется множество чудес и благодеяний, но и от подобий с сей иконы. Одно из таких "подобий" Тихвинской иконы имеется и достойно чтится в Раненбургской Петропавловской Пустыни и потому достойно именуется "Раненбургско-Тихвинская Икона Божией Матери". "Ранебургско-Тихвинская Икона" находится в Петропавловской пустыни около 50 лет. Прежде она принадлежала одной Раненбургской помещице (Буниной), коей она перешла в наследство от родного брата (Боклановского). В семье помещика икона эта почиталась "чудотворною" Так - Икона эта чудесно сохранилась во время пожара дома Боклановского: она во время пожара скрылась из дома и была найдена после пожара близ реки. Другое чудесное явление от нее в доме Боклановского было такое. Однажды хотели икону эту в доме Боклановского перенести на другое место, но четверо мужчин никак не могли ее поднять и сдвинуть с места, почему и оставлена она была на занимаемом ею месте. Были и другие тогда чудесные явления от этой святой иконы. Помещица (Бунина) сочла неудобным долее сохранять эту чудотворную икону в своем доме и пожертвовала ее, еще при жизни своей, в Петропавловскую обитель, Раненбургского уезда. Здесь Божия Матерь от этой иконы являла многие чудеса, кои законным образом удостоверены, записаны и преданы печати к общему сведению (подробно читать можно в книге "Краткое сказание о Тихвинской иконе Божией Матери, находящейся в Раненбургской Петропавловской пустыни". Или в особом листке "О Тихвинской" чудотв. иконе, находящейся в Раненб. пустыне). Так исцелялись от Иконы сей и страдавшие помрачением ума, расслабленные телом, слепые, хромые, одержимые падучей болезнью, освобождались и от других душевных и телесных недугов. По милости Матери Божией, многие, после молебного пения пред сей "Тихвинской" иконою, находили пропавших людей, украденные вещи, получали помощь в своей семейной жизни, защиту в опасных случаях, утешение в скорби, примирение враждующих, возвращение в неизвестности пребывавших и иную благовременную помощь. Благочестивые жители сел и городов благоговейно берут в свои дома эту чудотворную икону, для освящения и благословения своих жилищ и своего достояния, для помощи болящим и на всякую пользу. И Матерь Божия ниспосылает благодатное утешение и осенение Своею иконою с верою приемлющим ее, и хранит Она, как верный Страж небесный, не только свою обитель, где пребывает ее Чудотворный Лик, но и всякий град и страну и дом христианский, где благоговейно чтится Св. Имя Ее и Сына Ее, где с любовью почитают и принимают пречистую Икону Ее. Заключение Добрый Читатель! В этой статье мы кратко изложили все то, что можно сказать об святой Пустыни Петропавловской. Изобразили сказанное без всяких преувеличений и одну только истину. Не богата Пустынь сказаниями, но сердце читателя наверное подсказало ему, что веселится Пустынь эта и растет о Господе, ибо веселие св. Пустынь есть Господь, к утешение их - Св. Дух, украшение же пустыннолюбцев - Крест Христов. Жизнь в Пустыни - есть удаление от мира и радостей его, а пострижение в монашество есть некоторое погребение, ибо "монах должен вменять себя, яко мертва", особенно пустыннолюбец. Жизнь пустынная, жизнь иноческая есть подвиг, ибо эта жизнь - полна лишений и борьбы со страстьми и похотями. Жизнь же в Пустыни есть подвиг постоянного борения с греховными искушениями и вместе с тем постоянная молитва. Боголюбцы, понимающие высоту монашеского служения и подвига, потому и любят посещать св. обители и благотворить им, чтобы своими молитвами и благотворениями помочь им в несении Креста Христова, креста иноческого, да получать за сие награду свою с иноками на небесих. Ибо, говорит Спаситель, если, "кто напоит одного из малых сих только чашей холодной воды, подлинно говорю вам не потеряет награды своей". И ты, дорогой мой брат, прочтя эту статью не осуди писавшего ее, но возлюби се. Обитель - Пустынь, посвященную во имя св. Петра и Павла, первоверховных апостолов, и "окормляемую" благодатию и любовью Богоматери. Аще же и другого кого сей любви научиши, сугубую благодать приобрящеши"! Спасай же о Господе, брат мой. Спасайся. Спасайся и молитвами Всех пустыннолюбцев и ближних. Благословение и молитвы Петропавловской обители да будут с тобою! Священник Василий Доронкин, Миссионер Касим. Миссии. 1911 г. августа 18. Белевско-Жабынское торжество (Память Преподобного Макария) "Ублажаем Тя, Преподобне отче Макарие"! Ликует ныне град Белев и сонм иноков святых Белева и в духе, торжествуя, в церковных песнях ублажают Тебя, угодниче святый и преподобный!... Радуйся Макарие Белевский чудотворче! - слышится из уст, собравшихся чествовать угодника Божия, богомольцев... Не убоялись молитвенники-богомольцы вьюги и снежной распутицы не остановились они перед всеми крайними неудобствами пути, чтобы поставить свечку перед Святыми мощами чтимого ими угодника, вздохнуть от всего сердца, вылить всю свою скорбь житейской "вьюги", которая, несомненно, злее хлещет в очи, забивает дыхание, рвет и мечет, силясь сломить, сбить с дороги, свалить и бросить в овраг, а то и в бездонную пропасть, откуда не хватит сил выбраться... Тяжело ныне православному, тесно родному народу живется... Горе горькое - жизнь его со всеми "посулами" и обещаниями, реформами и увещаниями ... Стонет народ наш кормилец-пахарь и "мертвую чашу пьет" ... Это-то безысходное горе пришли поведать - выплакать Христовы трудники перед Святыми мощами чтимого угодника в день его памяти... Страшное время переживаем ныне и трепещет душа еще с неугасшим светильником... Надвигается мрачная с востока туча и зловещая молния уже бороздит небо, шипя и извиваясь... Роковой, 1912-й год настал предвозвещенный теми, кому открыто ведать грядущее... Бдение накануне в субботу, 21 января было совершено Отцом Настоятелем соборне. Хор монастырских певчих очень дружно, стройно и благоговейно пел обычные воскресные песнопения, величание и в особенности хорошо исполнил "покаяния отверзи ми двери"... После 6-й песни, гостем из Белевского монастыря, I. А. было произнесено слово на тему: "Сущность и основа монашеского делания". Божественную литургию совершал Архимандрит Белевского монастыря Авва Петр, совместно с служившими накануне. Во время малого входа совершено было пострижение инока Е. (Белевского монастыря). Умилительный обряд, истово совершенный о. Архимандритом, оставил надолго неизгладимое впечатление на богомольцев и участников его. Перед конечным отпустом литургии было сказано слово тем же иеромонахом А. на тему: "Покаяние, как путь во объятия Отча для всякого христианина и монашество - объятья Отча (радость Небесного Отца, пир и телец упитанный). После отпуста и обычного многолетия, очень трогательно был вручен вновь постриженный монах Е. старцу. О. Архимандрит произнес формулу вручения и старец ответил ему благодарственно-хвалебной речью, в которой охарактеризовал деятельность его, заслуги перед церковью и обществом, и проч. После окончания духовного торжества, радушный хозяин - настоятель предложил гостям трапезу, на которой были представители светской власти и местной интеллигенции. Как красива Макарьевская пустынь зимой! Уютно приютилась она под пригорком, покрытом вековечными соснами некогда непроходимо-бесконечного бора, почти над Окой, несущей свои быстрые воды в Волгу-матушку. Любо глядеть на нее и радуется сердце, когда загудят ее звонкие колокола!.. О, милая родная Жабынка!.. Когда же весеннее жгучее солнце расплавит снег и вздуется быстротечная Ока, и разольется необъятным морем вокруг, - любо и тогда глядеть иноку из оконышка кельи обители Святой! Что за ширь за простор такой! И кажется ему, что вместе с грязными глыбами поломанного льда плывут по мутной реке его юные годы куда-то далеко далеко; дальше Волги, дальше дальше самого Каспия широкого... Плывут годы в Лету... А пред умственным взором встает вечно живой образ - пример трудничества, подвигов в лице угодника Божия - преподобного Макария... Живой его образ, да и жив он, окормляя Святую свою обитель... Вот идет крестьянский юноша по дороге... Хроменький он на одну ногу, но серьезно-сосредоточенное его личико говорит, что много испытала его душа, исстрадалась... Идет он, еле-еле передвигая ноги опираясь на палочку, из Оптиной, от богомудрых Старцев. Был он у Старца Иосифа и просился в монашество. Благословил его Старец, но в Оптиной не приняли его хроменького... Идет он, грустный, усталый. Мимо Макарьевской пустыни лежит путь его домой. Тяжело у него на сердце... мутно... скорбно... неопределенно... В убогой приокской деревушке зашел он в избушку... Переночевать попросился. Во сне является ему схимник и благословляет остаться в этой обители: "все здесь получишь" говорит он. Проснулся в страхе и недоумении юноша. Идет в обитель, входит в храм Божий. Вот рака преподобного... Подходит... и, о диво! На ней изображен явившийся и благословивший во сне... С радостью и трепетом идет проситься к настоятелю. Охотно принимают. Слава Богу и благодарение угоднику, приютившему хотящего идти его путем!.. Дивен Бог во святых своих. Протекли годы… Промелькнули десятилетия.. Юный странник-богомолец уже - Авва обители Макарьевской... Сбылось воочию - вещее предсказание явившегося отроку во сне Макария преподобного. Как на своде небесном сияют звезды, там просияли и осветили мрачную земную юдоль угодники Божии... Ублажаем Тя, ублажаем!.. и. А-й. (Корреспонденция из Тульской епархии) ОСОБОМУ ВНИМАНИЮ ИНОКОВ Года два тому назад вышла в свет (уже вторым изданием) книга пустынножителя кавказских гор о. Илариона, под заглавием: "На горах Кавказа". В этой книге преимущественно изложено учение об умно-сердечной молитве. Сначала книга, как изданная конечно с дозволения духовной цензуры, свободно распространялась среди насельников иноческих обителей, но потом некоторыми старцами, опытными в духовной жизни и молитвенном делании, были усмотрены в ней весьма сомнительные места. Как в предисловии, так и на протяжении всего труда своего, автор, толкуя иногда слишком свободно тексты священного писания и изречения св. Отец, приходит к неправильным выводам. И все это ни для чего иного, как усиливаясь навязать и доказать читателям свою мысль, которая красною нитью тянется чрез всю книгу. Мысль эта, или, как выражается автор, "новый, им обретенный, догмат" заключается в обоготворении имени Иисус!! О. Иларион утверждает, что на этот "догмат", доселе не раскрытый в учении Церкви он "наткнулся" (вернее - споткнулся) в сочинениях Преосвященного Епископа Игнатия Брянчанинова и Отца Иоанна Кронштадтского. Но как бы то ни было, на книгу о. Илариона было обращено внимание. О ней заговорили в иноческих кругах, особенно среди пустынников, преимущественно занимающихся внутренним деланием. Но мнения о ней скоро разделились. Одни во всем согласились с автором (и чаще всего это было по простоте и по преклонению пред авторитетом печатного слова), другие, напротив, называли ее неправильною, опасною и, даже, еретическою. Новое учение, изложенное в ней, признавали ни на чем не основанным, плодом "мнения" , "прелести" и самочинного мудрования. Некоторые обители Афона и России, выписавшие было книгу о. Илариона, поспешили возвратить издание обратно, а в одной известной обители (в России), для успокоения умов и прекращения, возникшего среди братии, волнения признали необходимым даже сжечь экземпляры этой книги. Рассылая свой труд еще в первом издании, о. Илларион просил сделать о ней отзывы и замечания, обещая принять их к сведению при втором издании. (Увы, это обещание автором не исполнено). Один афонский инок, человек, проводящий внимательную жизнь и весьма начитанный в святоотеческой литературе, к тому же получивший в оно время высшее образование отозвался на предложение о. Илариона и написал рецензию на его книгу. Рецензию рассматривал другой афонский инок, магистр богословия, питомец Казанской духовной Академии и нашел ее правильною. Недавно эта же самая рецензия была рассмотрена и одобрена еще одним лицом, авторитетность которого несомненна, а именно: Высоким руководителем нашего журнала Преосвященнейшим Архиепископом Волынским Антонием. Владыка Антоний признал, что рецензию или отзыв о книге "На горах Кавказа" необходимо напечатать в "Русском Иноке", т.е. другими словами Владыка признает отзыв афонца о книге о. Илариона правильным, а книгу "На Горах Кавказа" неправильною и для иноков неполезною. Помещая ниже сего, во исполнение Архипастырской воли, отзыв или рецензию, одобренную Высокопреосвященным Антонием, мы надеемся, что все читатели "Русского Инока", собратья наши по иночеству, отнесутся к статье с должным вниманием, прочтут рецензию с особым интересом, имея в виду пользу души своей, и еще раз заметят: сколь опасно иноку мудрствовать высокая, и как легко сбиться с правого пути, доверившись своему собственному мудрованию. Наше иноческое дело не богословствовать, а оплакивать грехи свои, ради чего мы и оставили многомятежный мир. И. Т. 25 января 1911 г. Рецензия на сочинение схимонаха о. Илариона, называемое: "На горах Кавказа" В предисловии этой книги о. Иларион выставил одно только многоглаголание и фразерство, с разными извращениями св. Писания и изречений св. Отцев, делая это с единственной целью, чтобы доказать, будто бы в Иисусовой молитве "в имени Иисус Сам Спаситель находится (стр. 12 внизу)". "Для всякого верующего имя Господа Иисуса Христа есть как бы Сам Он Божественный Спаситель наш (16, изд. 1). "Поэтому иметь сие имя как бы иметь и Самого Сына Божия (стр. 12)". - При этом автор приводит изречения свв. отцов Каллиста и Игнатия в 50-й главе: "Глагол сей, имя Иисус, мужи достигшие живого Богообщения, объемлют и лобызают, как полное делание молитвы, будучи исполняемы радости, превысшей всякого разума (ст. 14)". И к этому изречению автор добавляет: "Почему? Конечно потому, что имя сие есть для них, как бы Сам Господь Иисус Христос". Приведенное же изречение свв. Каллиста и Игнатия в Русском Добротолюбии выражено так: "Преуспевшие и совершенные о Христе каждыми из воззваний в молитве одним: Господи Иисусе; Иисусе Христе; Христе Сыне Божий! или даже (т.е. имеющее как бы меньшее значение пред выставленными воззваниями в молитве) только возглашением "Иисусе" довольны бывают, объемля это и лобызая, как полное делание молитвы и чрез это одно исполняемы бывают неизреченой, всякий ум, всякое видение и всякое слышание превосходящей сладости и радования". Но автор об означенных здесь других воззваниях в молитве совсем умолчал и выставил одно только имя "Иисус", и ему присвоил вышеозначенное высочайшее значение. И из приведенного изречения свв. Отцов видно, что преуспевшие в Иисусовой молитве произносящим в ней означенным каждым воззванием бывают довольны и лобызают их, как полное делание молитвы (т.е. как и говорят в ней все воззвания Г. I. X. С. Б.) и чрез это одно воззвание исполняются неизреченной радости. И нисколько не высказывается в приведенном изречении Каллиста и Игнатия, что для творящих молитву "имя Иисус есть как бы Сам Господь Иисус Христос", как выставляет это автор. И такое свое убеждение, почему же он не присваивает и прочим воззваниям в молитве Иисусовой, а только одному имени "Иисус", тогда как в означенном изречении свв. Отцов те воззвания имеют даже как бы более значения пред одним именем "Иисус". И действительно пред этим именем преимущественнее бы следовало давать воззванию "Сыне Божий", ибо оное обозначает Божественную Ипостась Спасителя, и значится за Ним прежде век, всего сотворенного Богом, а имя Иисус наречено Сыну Божию напоследок - при воплощении Его на земле. Автор говорит: "Достопоклоняемое величие имени Иисус и его несравнимое превосходство, небесная высота и воистину Божественное достоинство, показано в словах ап. Павла. Что как для Сына Божия равенство с Богом Отцом не было похищением Божеской чести, то и "дарова Ему имя, еже паче всякого имени, да о имени Иисусове всякое колено поклонится небесных, земных и преисподних (Фил.2:8)". На основании этих слов автор делает заключение: здесь как поклонение и исповедание, так и имя Его и Сам Он Господь Иисус Христос - преставлено Апостолом в одном совокупном положении нераздельно. Но такое смешение божеского, человеческого и номинального (разумея имя Христова) во единое и нераздельное положение вовсе не высказывается в приведенном изречении Апостола. По толкованию еп. Феофана (Затворника), согласно учения древних св. Отцов, изречение ап. Павла: "и дарова Ему имя паче всякаго имене" означает следующее: "Сын Божий имел имя, которое не отошло от него чрез воплощение, но и теперь оно приемлется Им, как дар яко человеком. До сего момента, яко Бог Он имел сие имя, но не яко человек. Теперь даруется оно Ему и яко человеку. Даруется, ибо человечество, даже быв воспринято Божеством, не может заслужить такое имя, не может дойти до того, чтобы оно принадлежало ему по закону правды. "Имя, паче всякого имени". Какое это имя выше всякого имени? Вот имена, кои суть имена выше всех имен! Бог, Троица, Отец, Сын Божий, Дух Святый. Вот они выше всех имен и все равночестны. Какое же из них даровано Сущему во образе Божии и умалившемуся до крестной смерти? Бог Сын, Сын Божий, Дух Святый. Так именовался Он, прежде мир не бысть; теперь-то это имя переносится, и на человечество. В послании к Евреям пишется, что Он наследовал имя, преславнее паче Ангелов. И Апостол тотчас объяснил, что это за имя, говоря: кому рече от Ангел; Сын Мой еси Ты. Аз днесь родих тя? И паки; Аз буду ему во Отца и Той будет мне в Сына (Евр.1:5). Итак, к имени "Сын Божий", в божественном смысле, относится означенное изречение ап. Павла, а не к Его человеческому имени Иисус, как автор, по своему самомнению, истолковывает оное. Относительно же апостольского изречения: "да о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних". Епископ Феофан говорит: "как только совершилось превознесение в показанном смысле и запечатлено соответствующим именем, следствием сего должно было быть Божеское поклонение всех тварей небесных, земных и преисподних "да поклонится всяко колено" Божеским поклонением, ради ипостасного соединения человечества с Божеством, в лице Господа Иисуса Христа". И из сего толкования апостольского изречения нисколько не подтверждается означенное применение к нему автором о имени Иисус. На слова Златоуста: "непрестанно пребудь в имени Господа Иисуса, да поглотит сердце Господа и Господь сердце и будут два едино", автор говорит: "видите как Златоуст сливает во едино имя Господа с Господом и говорит нераздельно и совокупно, потому что оно так и есть (стр. 16)". Как он все перетолковывает на свой лад Златоуст, говоря об умной молитве произнес такие слова: "непрестанно пребудь в имени Господа Иисуса т.е. пребудь в умной молитве, чрез которую в сердце своем стяжешь Господа Иисуса и тогда будет такое единение, что Господь и сердце будут два едино". Ведь Златоуст не сказал, что тогда имя Иисуса и Сам Он и сердце человеческое будут три едино, а только: Господь и сердце два едино. Автор же вместо сердца человеческого постановил имя Иисус. Такой же он делает неправильный вывод лишь бы как-нибудь доказать свою суемудрую мысль о значении имени Иисус, в обоготворяющем смысле. У православных писателей не допускается подобных перетолкований Писаний свв. Отцов. Далее, автор, в доказательство своей предвзятой мысли, говорит: "Св. мученики страдали за имя Христово. Кто из них отрицался от его имени, тот отрицался от Самого Христа и был чужд всего христианства и был богоотступник (стр. 16). Да разве мучители заставляли мучеников отрицаться от имени Иисуса, а не от веры христианской и обратиться в их языческую веру? Очевидно, что и эта мысль его неправильна! Автор, между прочим, в предисловии говорит о таинстве Евхаристии следующее: "вкушая с верою и благоговением сего Святейшего Таинства, мы приобщаемся духом Божества Христова, а устами и вкушением Его Пречистого Тела и Крови. Но все это верою. Разум и понятие здесь места не имеют (стр. 13)". Какое-то своеобразное определение, а не так, как, на основании определений свв. Отцов, сказано в Православном Катехизисе, именно: "Евхаристия есть таинство, в котором верующие, под видом хлеба и вина, вкушают Самого Тела, Крови Христовой, для вечной жизни. И причащающийся теснейшим образом соединяется с Самим Христом и в Нем становится причастником вечной жизни". А не так, как автор своеобразно и несмысленно выражается, что "он приобщается духом Божества Христова". В главе третьей автор опять провел свою мысль о высочайшем значении имени "Иисус". - Из многих выражений по этому предмету приводим следующие: "в имени Иисусове воплощается и чувствуется Сам Христос и ощущение Самого Господа и Его имени сливается в тожество, по коему не возможно бывает отличить одно от другого и что полнота Божественных совершенств во Христе несомненно обитает и в Его имени Иисус Христове; и что имя Иисуса Христа есть Сам Он, Господь Бог", и прочие подобные же разглагольствования. Итак автор, номинальное, невещественное "имя Иисус" олицетворяет в живое и самое высочайшее Существо Бога. Такая мысль есть пантеистическая, т.е. сливающая существо Божие с чем-либо находящимся вне его Существа. Подобных мыслей, как высказал о. Иларион не находится ни в каких писаниях свв. Отцов, а это есть какое-то новое учение, фантастическое и исполненное неопределенности и полное туманности. Вот до каких увлечений приводит самомнение! (Продолжение следует) ПАТРИАРХ ГЕРМОГЕН (1607-1612 г.) Патриарх Гермоген, со дня мученической кончины которого 17 февраля текущего года, минуло ровно 300 лет, показал пример пастырской твердости и стойкости в православии еще в сане казанского митрополита. Он непреклонно требовал, чтобы Марина Мнишек, жена лже-Димитрия, приняла православие и исполняла все правила Церкви. За это его удалили из Москвы на епархию. Сделавшись патриархом, Гермоген всеми мерами поддерживал царя Василия Ивановича Шуйского, в борьбе со вторым самозванцем, и даже тогда, когда мятежные бояре насильственно постригли Василия в монахи, не переставал молиться о нем, как о венчанном царе. Ему принадлежит первая мысль о призвании на царство Михаила Феодоровича Романова. Гермогену обязана Россия также и тем, что не удалась хитрость польского короля Сигизмунда III, который хотел сам царствовать в Москве под именем сына; патриарх непреклонно требовал, чтобы Владислав принял православие, и Сигизмунд, отец его, не вмешивался в дела России. Наконец, Гермоген разрешил народ и от присяги, данной Владиславу, и благословил всех ополчаться на спасение веры и отечества. Первый на его зов откликнулся Прокопий Ляпунов, воевода рязанский. Напрасно Гермогену грозили смертью, если он не остановит ополченцев. "Если вы и все литовские люди уйдут из Москвы, тогда благословлю войска отойти прочь, а если останетесь в Московском государстве, тогда я их всех благословляю против вас стоять и умереть за православную христианскую веру". Салтыков увидел, что их замысел не удался и патриарх разгадал его, он в раздражении поднял на него нож, словно желая его зарезать. Но патриарх спокойно перекрестился и ответил: "Это крестное знамение против твоего окаянного ножа. Да будешь ты проклят в этом веке и в будущем". На другой день Патриарх велел написать об этом во все русские города. К патриарху была приставлена стража. Рассылая патриаршие грамоты, Ляпунов писал: "у нас святой патриарх Гермоген прям, яко сам пастырь, душу свою за веру полагает". С разных сторон шли ополчения в Москву. Салтыков опять пришел к патриарху и сказал "ты писал по городам; видишь, идут на Москву; отпиши, чтобы не ходили". Гермоген ответил: "Если вы, изменники, и с вами все королевские люди выйдете из Москвы вон, тогда отпишу, чтобы они воротились назад. А не выйдете, так я, смиренный, отпишу им, чтоб они совершили начатое непременно. Истинная вера попирается от еретиков и от вас изменников; Москве приходит разорение, святым Божиим церквам запустение; костел сатаны устроили на дворе Бориса. Не могу слышать латинского пения!" "Если не напишешь Ляпунову и его товарищам, чтобы они отошли прочь от Москвы, - грозил Салтыков, - то сам умрешь злою смертью". - "Вы угрожаете мне, сказал Гермоген, злою смертью, а я надеюсь чрез нее получить венец и давно желаю пострадать за правду". Патриарха заключили в Чудов монастырь, не позволяли ему переступать через порог кельи, дурно содержали его и не уважительно обращались с ним, требовали, чтобы он остановил нижегородское ополчение, шедшее к Москве под начальством Минина и Пожарского. "Да будет над ним милость Божия и благословение от нашего смирения", с твердостью отвечал мужественный патриарх. Его заперли в кельи и уморили голодом († 17 февраля 1612 года). ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ Я и все сестры вверенного мне монастыря, от лица всей обители, приносим Вам великую благодарность за духовно назидательные книжки Р.И., которые я и сестры с удовольствием читаем в рукодельной и по кельям, и находим в них большое утешение и назидание в духовной жизни. Игумения Флавиана, Успенско-Иверского монастыря, Тульской епархии. *** Имея честь поздравить редакцию "Русского Инока" с Новым годом, желаю "Иноку" дальнейшего процветания в его многополезной службе на пользу как иноков, так и всех вообще христиан, почерпающих в журнале силы к борьбе с житейской суетою. Вообще журнал очень назидателен и приносит большую пользу читателям его. Думаю опять выписать его. Остаюсь с почтением Ваш подписчик живущий в г. Тамбове, Частная ул. д, Лебедева, № 17. Иван Иванович Фруктов *** Ваш ценный журнал "Русский Инок", особенно дорог и полезен для всей монашествующей братии, как чистый ясный светильник, ласково озаряющий жизненный путь к вечному спасению. Укрепи Господи трудящихся над "Р. Иноком", для продолжения плодотворного служения на пользу братии. Инок Алексий