© журнал "Русский инок", Джорданвилль, США РУССКИЙ ИНОК № 08 AПРEЛЬ 1911 г. ОГЛАВЛЕНИЕ ИЗ ТВОРЕНИЙ СВЯТЫХ ОТЦОВ Наставление новоначальному аввы Пануфия ИЗ СОВРЕМЕННЫХ ПОДВИЖНИКОВ И УЧИТЕЛЕЙ ИНОЧЕСТВА Дар слова Как и что писать для "Русского Инока"? Предупреждение инокам не читать сочинения неверующих Письмо 10-е Митрополита Филарета Московского к Е. В. Новосильцевой. Об отношении ученика к старцу. О силе молитвы ВЫПИСКИ О табакокурении УСТАВЫ И ПРАВИЛА ДЛЯ ИНОЧЕСТВУЮЩИХ О переходе монахов из одной обители в другую - правила Номоканона Устав Глинской Рождество-Богородицкой общежительной пустыни Курской епархии, Путивльского уезда (продолжение) МОНАСТЫРСКИЙ СТАРЕЦ Из поучений Валаамского старца о. Варсонофия Не оставляй обители ИНОЧЕСКИЕ ОПЫТЫ Болезни нашего времени в монашеском мире УЧИЛИЩЕ БЛАГОЧЕСТИЯ Судьбы иночества по откровению преподобного Пахомия Беги соблазна ИЗ ЖИЗНИ СОВРЕМЕННЫХ ИНОКОВ Монах Феодот юродивый ПО СВЯТЫМ ОБИТЕЛЯМ Недавнее видение инока ПО СВЯТЫМ ОБИТЕЛЯМ Определения Святейшего Синода ОБЪЯСНЕНИЕ РИСУНКОВ РУССКИЙ ИНОК № 8 БОГОМОЛЬЦАМ Двенадцать степеней смирения ИЗ ТВОРЕНИЙ СВЯТЫХ ОТЦОВ Наставление новоначальному аввы Пануфия. I. Отречение от мира есть взятие Креста, распятие миру и самоумерщвление. "Отречение от мира есть ничто иное, как взятие на себя Креста Христова и показание самоумерщвления. Итак, знай, что отныне умер ты миру сему, деяниям его и похотям его, или, по Апостолу, ты миру распялся, а мир тебе (Гал. 6, 14). Углубляйся же в то, что, есть Крест, под таинственным знамением которого ты должен отселе жительствовать на свете сем, так как теперь уже не ты живешь, но живет в тебе Тот, Кто распялся за тебя (Гал. 2, 20). Посему в каком положении и виде Он за нас повешен был на кресте, в таком необходимо и нам проводить жизнь сию, чтобы по Пророку Давиду (Пс. 118, 120), пригвоздив страху Господню плоти свои, всеми хотениями и желаниями своими, не похоти своей служили мы, а пригвождены были к самоумерщвлению ради Господа. Ибо сим только образом исполним мы заповеди Господа, Который говорит: иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет (Марк. 8, 34). И иже не приимет креста своего и в след Мене грядет, несть Мене достоин (Мф. 10, 38), Но может быть кто спросит, как может человек постоянно носить крест свой? И каким образом можно быть распяту, оставаясь живым? Вот послушай как это". II. Распинаемся на Кресте страхом Божиим, который не дает нам двигаться, по влечению страстей. "Крест наш есть страх Божий. Как распятый не имеет уже власти по желанию своему двигать членами тела и обращать их туда и сюда, так и мы хотения и желания свои должны обращать не к тому, что приятно нам и доставляет удовольствие в настоящем, но к тому, что требует от нас и к чему обязывает закон Господень. Как пригвожденный ко кресту, не занят бывает своим достоянием, не думает о своих пристрастиях, не заботится о завтрашнем дне, не лихоимствует, но гордится, не ссорится, не завидует, не замышляет отмщать и хотя еще дышит, считает однако ж себя почти что похороненным, туда обращая взор сердца, куда несомненно должен скоро перейти; так и мы страхом Божиим распятые, должны быть мертвы не только плотским страстям, но и всему земному, туда устремляя очи души своей, куда переселиться должны мы каждую минуту: чем наипаче и содержатся в умерщвлении плотских похотений и страсти наши". III. Отрекся? Не возвращайся вспять. "Итак бойся опять взять что либо из того, от чего отказался ты, в противность Господню запрещению, возвратись с села евангельского действования, опять одеться в ризы свои, которых ты совлекся (Мф. 24, 18). Никак не допускай возобновиться в себе низким земным похотям и суетностям мира сего, и в противность повелениям Господа, сошедши с крова совершенства взять опять, яже в дому, что бросил ты, отрекаяся от мира. Не воспоминай о родителях и других прежних привязанностях, не соплетайся заботами и попечениями житейскими, чтобы иначе, по слову Господа, не оказаться тебе не управленным в Царствие Небесное, как возложившему руку свою на рало и озирающемуся вспять (Лук 9, 62), Поостерегись, как бы поправши гордость ныне, в начале отречения, горячностью веры, с полным смирением, после когда изучишь псалмы и войдешь во вкус обительской жизни, опять не возбудить ее, вознесшись тем, чтобы по Апостолу, созидая снова, что разорил, не представил ты себя преступником. Напротив до конца пребудь в этом обнажении от всего, которое обещал ты пред лицом Бога и Ангелов Его, - и в том смирении и терпении, с какими ты, десять дней пробыв за воротами, умолял со многими слезами, чтобы приняли тебя в монастырь, и не только пребудь но и преуспевай и возрастай. Ибо довольно будет жалостно, если ты вместо того, чтобы от начатков подвигаться вперед и востекать к совершенству, - от них начнешь нисходить ниже и ниже. Ибо не тот, кто начал это, но кто претерпит в том до конца, - спасен будет (Мф. 10, 22)". IV. Чтобы успеть в этом, блюди начатки помыслов сию главу змия. "Хитрый змий всегда блюдет пяту нашу, т.е. наветствует и против наших добрых начинаний и до конца жизни нашей старается приткнуть ногу нашу. Потому мало пользы начать хорошо и со всем жаром положить начало самоотвержения, если подобным же образом не увенчает того и сообразный с тем конец, и смирение Христово, и нищета, которые обещал ты ныне пред лицом Его, не будут тобою так сохранены до последних дней жизни, как и восприняты. Чтобы тебе удобнее исполнить это, блюди всегда главу змия, т.е. начатки помыслов, открывая их тотчас старцу своему. Ибо тогда только и научишься ты стирать пагубную главу его, когда не будешь стыдиться все открывать старцу своему". V. Дан обет? Блюди и ревнуй восходить к совершенству. "Посему, приступив работать Господу, стой в страхе Божием и по Писанию (Сир. 2. 1), уготовь душу твою не к покою, и к беспечности, не к утехам, а к искушению и теснотам, ибо многими скорбьми подо- бает нам внити в царствие Божие (Деян. 14; 22). Узки врата и тесен путь, вводящий в живот, и мало таких, которые обретают его. Помысли, же о том, что ты теперь сделан одним из немногих избранных, и не попусти себе охладеть, по примеру охладевшего большинства; но живи, как не многие, чтобы сподобиться с немногими войти в Царствие Божие. Много званных, мало же избранных (Мф. 20, 16); мало стадо, которому благоизволил Бог даровать в наследие Царство (Лук. 12, 32). Познай же, что не мало важен грех, когда кто, дав обет восходит к совершенству, начинает следовать тому, что не совершенно. К совершенству же восходят вот по каким степеням и каким порядкам:" VI. Как восходят к смирению, - какие признаки его и какие плоды. "Начало нашего спасения и его охрана, как я сказал, есть страх Божий. Им полагается начало обращения, им совершается очищение от страстей, и приобретаются и все добродетели в тех, кои вступили на путь к совершенству. Когда он проникает душу человека, тогда рождает презрение всех вещей, забвение родных и ко всему миру отвращение; презрением же и оставлением всех вещей приобретается смирение. А смирение познается по следующим признакам: во 1) если умер кто всем своим хотениям; во 2) если не только свои действия, но и помыслы свои не утаивает от своего старца; в 3) если ни в чем не верит своему уму, а все поверяет его суждению и наставления его слушает жаждущим сердцем и всеохотно; в 4) если во всем соблюдает повиновение, кротость и постоянство терпения; в 5) если никому не причиняет ни в чем оскорбления, а о том, которое случится самому получить от другого, не болезнует и не печалится; в 6) если ничего не делает и ничего не замышляет такого, к чему не обязывали бы его общий устав, или пример старших; в 7) если доволен при всей скудости, и делая со усердием повеленное, почитает себя делателем худым и недостойным; в 8) если низшим всех себя не краями уст именует, а в глубине сердца искренно чувствует; в 9) если обуздывает язык и не бывает криклив; в 10) если не бывает легок и скор на смех. По таким и подобным сим признакам распознается истинное смирение. Когда же бывает оно воистину приобретено, тотчас возведет тебя к любви, не имеющей страха, на эту совершеннейшую степень, на которой все, что прежде соблюдал ты не без трудностей, а больше по страху наказания, начнешь ты соблюдать без всякого труда, как нечто естественное и соблюдать уже не по помышлению о лукавых и боязни их, а по любви к самому добру и по услаждению добродетелями". VII. Для подражания избирай не многих, а одного или двух. "Чтобы удобнее достигнуть этого, надобно тебе, вступив в число братства, избрать не многих, - а одного или двух в пример подражания и в образец совершеннейшей жизни. Ибо кроме того, что испытанная и до чистоты доспевшая жизнь есть достояние не многих, та еще происходит польза от этого, что примером одного, усердне напояется и назидается возжелавший совершенства в Киновийской общежительной жизни". VIII. Среди братства будь как глухой, немой, слепой и буий. "Чтобы все это у тебя шло успешно, и ты навсегда мог пребыть под этим законом духовным, необходимо тебе соблюдать среди братства следующие три вещи по слову Псалмопевца; аз же яко глух не слышах, и яко нем не отверзаяй уст своих (Пс. 37, 14) будь и ты будто глухой, немой и слепой, чтобы кроме того, кто по достоинству будет избран тобою для подражания, ты ни на кого не смотрел и чтобы ты не увидел в других не совсем назидательное для тебя, так себя имей, будто не видал того, как не видит слепой, дабы увлекшись авторитетом или видностью тех, кои так действующими покажутся тебе, ты не нисшел к худшему, что прежде и сам осуждал. Если услышишь слова неповиновения, упорства, осуждения, или такие, коими допускается нечто иначе, нежели как тебе предано, не соблазняйся тем, не увлекайся таким примером к подражанию, но пропусти все это без внимания, будто ничего не слыхал как глухой. Если тебя или кого другого, будет кто злословить или другим каким образом обижать, - будь не подвижен и не противоотвечай ничего, будто немой, поя в сердце своем следующий стих Псалмопевца: "рех, сохраню пути моя, еже не согрешати ми языком моим; положих устом моим хранило, внегда востати грешному предо мною. Онемех и смирихся и умолчах" (Пс. 38, 2. 3). Впрочем есть еще и четвертое, что тебе надлежит возделать паче всего и что должно быть украшением и завершением предыдущих трех, именно сделай себя, по слову Апостола (1 Кор. 3, 18), буиим в мире сем, да премудр будешь; не разбирай и не рассуждай ничего из того, что тебе будет приказано; но со всею простотою и верою всегда изъявляй послушание, то только почитая святым, спасительным и мудрым, что указывает тебе закон Божий и опытность старца. Основавшись на таких правилах, ты проживешь спокойно под обычною в обителях дисциплиною, и никакие искушения и козни врага не исторгнут тебя из киновии (общежития)". IX. Не почитай себя терпеливым, когда другие по добродетели своей ничем не раздражают тебя, но свою старайся показать, добродетель, когда встретятся неприятности. "Не должен ты думать, что вытерпел все, полагаясь на добродетели других, в надежде т.е., что никто не будет раздражать к нетерпеливости: ибо чтоб так было, не в твоей состоит власти. Но вооружайся к терпению смирением и великодушием, кои зависят от твоего произволения". X. Перечень уроков, как востечь к совершенству. "Чтобы все изложенное доселе пространною речью, удобнее напечатлилось в сердце твоем и крепче привилось к чувствам твоим - сделаю краткий перечень всего, помощью которого можешь ты объять памятью вкратце всю полноту заповеданий. Выслушай же в немногих словах весь порядок, каким без труда и без затруднения можешь ты востечь на самый верх совершенства. Начало нашего спасения, как и мудрости, есть страх Божий. От страха Божия рождается спасительное сокрушение. От сокрушения происходит отречение от мира, обнажение себя от всех вещей и презрение к ним. От обнажения сего произращается смирение. Смирение производит умерщвление своих похотений. Умерщвлением своих похотений искореняются и иссушаются все страсти. Через изгнание страстей размножаются и возрастают добродетели. Размножением добродетелей приобретается чистота сердца. Чистотою же сердца стяжавается совершенство Апостольской любви" (Из творений Преп. Иоанна Кассиана Римлянина). ИЗ СОВРЕМЕННЫХ ПОДВИЖНИКОВ И УЧИТЕЛЕЙ ИНОЧЕСТВА Дар слова. (По письмам Епископа Игнатия Брянчанинова к игумену А.). Всяко слово праздное, еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный. ... "Все дары Бога человеку достойны уважения. Дар слова несомненно принадлежит к величайшим дарам. Им уподобляется человек Богу, имеющему Свое Слово. Слово человеческое, подобно Слову Божию, постоянно пребывает при отце своем и в отце своем - уме, будучи с ним едино и вместе отделяясь от него неотдельно. Слово человеческое ведомо одному уму, из которого оно постоянно рождается и тем выражает существование ума. Существование ума без слова и слова без ума мы не можем представить себе. Когда ум захочет сообщиться уму ближнего, он употребляет для этого свое слово. Слово, чтобы приобрести способность общения, облекается в звуки или буквы. Тогда невещественное слово делается как бы вещественным, пребывая в сущности своей неизменным. И Слово Божие, чтобы вступить в общение с человеками и спасти их, вочеловечилось. При основательном взгляде на слово человеческое делается понятна и причина строгого приговора Господня, которым определено и возвещено, что человеки дадут отчет в каждом праздном слове. Божественная цель слова в писателях, во всех учителях, а паче в пастырях - наставление и спасение человеков. Какой же страшный ответ дадут те, которые обратили средство назидания и спасения в средство развращения и погубления..." (Письмо от 11 Августа 1864 года.) Сообщил инок К. Как и что писать для "Русского Инока"? (Особому вниманию сотрудников названного журнала, преимущественно помещающих труды свои под рубрикой "Монашеская лира".) (По письмам Епископа Игнатия Брянчанинова к Игумену А.). Писательский труд - есть труд святой и по преимуществу иноческий труд (Из речи о. Редактора, произнесенной на общем собрании, в день Редакционного праздника журнала Р. И., 24 октября 1910 года) ... "Св. Григорий Богослов писал стихами с возвышенною глубоко-благочестивою целью: доставить христианскому юношеству чтение и образцы в поэзии, сделать для них ненужным изучение языческих поэтов, дышащих сладострастием и прочими страстями, дышащих богохульством. Искренно желаю и для Вас цели Богослова, находя Вас способным в известной степени удовлетворить этой цели, и мзда Ваша будет многа на земле и на небе. Возложите на себя иго этой цели, как обязанный в свое время представить отчет в данном Вам таланте Подателю его. Возложите на себя труд достигнуть этой цели. Займитесь постоянно и смиренно, устранив от себя всякое разгорячение, молитвою покаяния, которою Вы занимаетесь; из нее почерпайте вдохновение для писаний Ваших. Затем подвергните собственной строгой критике писания Ваши, и, при свете совести Вашей, просвещенной молитвою покаяния, извергните беспощадно из Ваших сочинений все, что принадлежит к духу мира, что чуждо духу Христову. Горе смеющимся ныне! это слова Христовы! Это определение, исшедшее от Бога! Невозможно устранить их никаким словоизвинением. Судя себя и рассматривая себя, Вы увидите, что каждое слово, сказанное и написанное в духе мира сего, кладет на душу печать свою, которою запечатлевается усвоение души миродержцу. Необходимо в таких словах, исторгнутых увлечением и неведением, покаяние. Необходимо установить в сердце залог верности Христу, а отпадение сердца от верности, по немощи нашей, врачевать немедленно покаянием и устранением от себя действий, внушенных неверностью, соделанных под влиянием духа и духов, нам льстящих и вместе жаждущих погибели нашей" (Письмо от 11 августа 1864 года). "Несомненно то, что в стихотворениях Ваших встречается то чувство, которого нет ни в одном писателе светском, писавшем о духовных предметах, несмотря на отчетливость стиха их. Они постоянно ниспадают в свое чувственное. Душа не находит в них удовлетворения, пищи. Как прекрасен стих в Аббадоне у Жуковского! И как натянуто чувство! Очевидно в душе писателя не было ни правильного понимания описываемого предмета, ни истинного сочувствия ему. По причине неимения истины он сочинил ее и для ума и для сердца написал ложную мечту; не могущую найти отклика в душе разумного и истинно образованного, тем более благочестивого читателя. Мне очень нравился метод Пушкина по отношению к его сочинениям. Он подвергал их самой строгой собственной критики, пользуясь охотно и замечаниями других литераторов. Затем он беспощадно вымарывал в своих сочинениях излишние слова и выражения сколько-нибудь натянутые, тяжелые, неестественные. Он такой вычистки и выработки его сочинения получали необыкновенную чистоту слога и ясность смысла. Как они читаются легко! В них нет ничего лишнего! Отчего? - От беспощадной вычистки. Почитав Ваши сочинения нахожу, что и Вам необходим этот труд. "Как Ваши сочинения легко читаются", сказал Пушкину его знакомый. - "От того, отвечал Пушкин, что пишутся и вырабатываются с большим трудом". Смею сказать, что и я стараюсь держаться этого правила? (Письмо от 16 декабря 1864 года.). Сообщил инок К. Предупреждение инокам не читать сочинения неверующих. (Епископа Феофана, Вышинского затворника). "С писаниями неверов лучше не знакомиться, даже чрез опровержение их. Мы (т.е. ученые богословы) уж причитались, и то бывает досадно, а иногда смутительно. Как вы заняты теперь созиданием внутреннего вашего (т. е. внутреннего делания молитвенного с трезвением от всяких помыслов, к чему обязаны все иноки), то вам необходимо почивать на лоне веры. Она - основа и не должна в вас терпеть даже малых колебаний. Иначе вам не когда будет свое дело делать, - все страхи будут ходить кругом, - и как нельзя работать строящему храм или дом, когда подмостки под ним дрожать и грозят опасностью падения. Все пункты веры должны быть для вас так несомненны, как ваше собственное бытие и ясны, как день. Мы идем путем святых, прославлением которых Господь дал нам знать, что путь сей верен и надежен. И довольно с нас. А мудрования? Им конца нет и не будет. Всякое время рождает свои. И бедный ум отбившийся от веры, кружится в них и крушится ими. Лучше пропускайте такие статьи (неверов), когда попадутся" (4 выпуск собрания писем святителя Феофана. Москва, 1899 г., стр. 204). Так, даже не читать, а не только вчитываться и писать опровержения! Надобно еще заметить, что это письмо Епископ Феофан писал образованной в миру монахине. Что же сказать, когда не образованный начнет читать сочинения неверов? В нем невольно отразится читаемое и, подобно яду, может всего заразить сомнением и неверием. Мне пришлось за послушание прочитать один роман, направленный против одного церковно-исторического события. От меня требовали мнения. Факты в романе были извращены, тексты священного писания изменены, но так искусно, что трудно было узнать ложь. Только тогда она обнаружилась, когда я взял Библию и по ней проверил все выдержки. Но и после этого очень долго в моем уме вставал вопрос: а может быть в романе истина? Насилу отбился от неотвязчивых вопросов неверия и сомнения. Познав гибельность чтения книг неверующих, я теперь боюсь их, как огня, и как бы любопытство не подстрекало, не читаю. Иеромонах *** Письмо 10-е Митрополита Филарета Московского к Е. В. Новосильцевой. Не могу пропустить доброго случая, чтобы не сказать Вашему Превосходительству несколько слов. Сделав пред сим некоторые замечания на случаи, описанные в письмах Ваших опасаюсь, чтобы слова мои не привели Вас в новые затруднения. Не стала бы Вас тревожить мысль, что Вы все не так делаете, или что мне не так кажется. Первого я не думаю; а о втором не возбраняю Вам пользоваться своим рассуждениям, какое Бог Вам дал. Но случается, что я вижу доброе, благодарю Бога, прошу сохранить оное, не сказываю о том человеку: потому что похвала не всегда возбуждает, но иногда и усыпляет. А когда примечаю, что могло быть лучше, искренно напоминаю о том людям, желающим исправления и усовершения, не из строгости против их недостатков, ибо знаю, что сам более других имею нужду в снисхождении, но из желания видеть доброе лучшим и растущее зрелым. Принимайте и Вы напоминания с подобным расположением, т.е. чтобы стараться достигать лучшего, а не смущаться недостатками или словами обличения. Лучше обличения откровенна тайныя любве: достовернее суть язвы друга, нежели вольная лобзания, врага. Сие написал Соломон. - Вашего Превосходительства усердный Богомолец Филарет А. Московский. СПБ. февраль 28. 1823. Об отношении ученика к старцу. Что потребно покаявшемуся. (Епископа Феофана. Москва 1889 г. стр. 20). Такое великое обещание дается под условием решительного, охотного, беспрекословного исполнения учеником всех заповедей отца, от сердца, как Божиих, так что коль скоро допущено уклонение, - завет нарушен, и обещание теряет обязательную силу. Отец берется как бы вознесть на себе душу ученика на небо, но под условием, чтобы и этот искал, напрягался, трудился. Такому ищущему по вере Господь помогает, и тот, в уповании на Бога, хотящего всем спастися, не сомневается, что все будет ему и словом и делом во спасение. Собственно он становится посредником между им и Богом, посредником неложным, верным, безопасным: что сказано, то и будет. Вследствие сего, между ними образуется неразрывный, сердечный, духовный союз пока ему отец в сыне, и сын в отце пребывают духом сорастворены; и это не на время только воспитания, но и на всю вечность. Душа, Христовою любовию и верою к пастырю своему привязанная, не отстанет от него даже до пролития крови, особенно когда она и исцелена некогда чрез него от ран своих. Она помнит слова того, кто говорил: ни ангелы ни начала, ни силы, ниже кая тварь другая может разлучити нас от любви Христовой. Если же она у кого сим образом привязана, сплетена и прицеплена не будет, то сей напрасно житие свое препроводит, обращаясь лицемерно и притворно пред отцом (Сл. 4 п. 28). Потому враг всемерно старается всячески расстроить его, и тайными внушениями и даже призраками внушает то недоверие, то подозрение, то желание отойти к другому. *** Существо руководства и сила его состоят в завете между духовным отцом и учеником, полагаемом пред лицом Бога, в коем отец берет на себя спасение души ученика, а ученик продает ему себя всецело. В этом завете существенное отличие руководства от совещаний и вопрошений. Наставление, даваемое в последних, не связывает, а в том всякое слово закон; там вопрошающий имеет еще свободу рассуждать и рассматривать, а тут всякие рассмотрение неуместно и гибельно. Ученик предает себя всецло. "Ты, - говорит Св. Василий Великий, - "отдай ему себя совершенно упраздненным то есть, - чтоб уже у тебя своего или на свою долю ничего не оставалось, а все принадлежало отцу; иначе этот остаток древней закваски будет портить вновь влагаемое в тебя, и все такое смешение будет безвкусно, неугодно Богу, противно". (Стр. 18). *** Отсюда видно, что истинным руководителем может быть только победивший страсти, и чрез бесстрастие соделавшийся сосудом Святого Духа, научающего всему, или тот кто прошел первую степень, и чрез внутренний крест и рас- пятие восприял Бога, или восприят Им, и есть Им действуемый и водимый.- Только такой может быть назван опытным, не прелестным, искусным, надежными руководителем (стр. 13) Сделать, но и сказать что либо и помыслить худое, напоминая имеющий быть суд от отца наставника, налагает страх и на бесов, ибо они знают, что при сем никоим образом нельзя им укрыть своих козней (там. п. 53). Потому то и стараются они отклонить от сего, и, опасаясь обличения, бегут от того, кто во всем открывается, ненавидят и терпеть не могут самого даже гласа откровенности, как учит Св. Дорофей (сл. 5-е). Повиноваться должно в простоте без размышления и разбирания, хорошо ли повеленное или худо, трудно или легко, - постоянно, терпеливо, неуклонно без всякого лукавства и сомнения помышлений. Держать себя должно в таком настроении, чтоб, чтобы ни делалась, делалось не потому, что сам придумал или восхотел, а потому, что так приказано. Нужно что, спроси и сделай, не велят, хоть и с трудом, а терпи. И если не имеешь приказаний и дела, - лучше сиди, но не делай сам по своему. Все от себя по своему есть разорение духа, - тоже что прием яда. Предался отцу, - и пусть уже творит он из тебя и в тебе, что знает. Иначе выйдет: един созидаяй, а другий рязоряяй. Последний творит тщетным и свой труд и другого, и дело спасения превращается в празднодетельство. Кто однажды повинется, а в другой раз исполнит свою волю, говорит св. Леств., тот походит на того, кто в глаз впускает в одно время лекарство, а в другое известь. Потому, общее правило всех святых: кто сам по себе живет, тот бесплодно живет. (Стр. 36). О силе молитвы. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! Господи, помилуй! Многие произносят эти краткие молитвы с величайшею поспешностью, заботясь только об исполнении положенного числа их. Таким образом моления, они не допускают молитве проникнуть в сердце, и произвести свойственное ей действие, заключающееся в умилении. Справедливо замечают святые Отцы, что молящиеся так, молятся на воздух, а не Богу. Отчего мы скучаем в храме Божием? От того, что не ощутили действия молитвы. Отчего мы спешим к сытому столу? от того, что мы опытно знаем значение вещественной пищи. От чего не спешим в Храм Божий, но стараемся придти в него попозже, когда значительная часть Богослужения уже отправлена? От того, что не знаем опытно значения молитвы, которая служит пищею для души, которая сообщает душе духовную силу. Не знаем опытно значения молитвы от того, что молимся поспешно, поверхностно, без внимания. Действие на душу продолжительной, но невнимательной молитвы подобно действию обильного дождя на железную крышу, с которой сбегает вся вода, в каком бы количестве она ни пролилась, не производя на крышу никакого действия. Напротив того, внимательную молитву можно уподобить благотворному дождю, орошающему засеянное поле, дающему произрастениям, силу и приготовляющему богатую жатву. Исправляя важную погрешность, которая отнимает у подвижника молитвы весь плод подвига, воспитанники и наперсники святой молитвы, святые Отцы, повелевают произносить слова как кратких молитв, так и всех вообще молитвословий с особенною неспешностью, с соблюдением тщательнейшего внимания к словам молитвы. Постой мало (молча), дондеже утишатся все чувства. Тогда сотвори начало не вскоре, без лености, со умилением и сокрушенным сердцем, рцы сие! Блажен муж и проч. тихо и разумно, со вниманием, а не борзяся (не спеша): якоже и умом разумевати глоголемая. (Наставления пред чтением Псалтири). При неспешном чтении молитв возможно такое внимание; при поспешном чтении, вниманию нет места. Молитва, лишенная внимания, лишена сущности своей, лишена жизни. Тогда бывает она подобна телу, оставленному душою: не благоухает она смирением, не восходит к Богу; пораженная и умерщвленная рассеянностью, она пресмыкается в земном тлении и смраде, сообщая их молящемуся небрежно и холодно. Внимание при молитве отражается в сердце блаженною печалью о грехах, которая и есть заповеданное Богом покаяние. Когда же сердце исполнится чувством покаяния: тогда оно, в свою чреду, привлекает ум к сугубому вниманию. Вслед за вниманием и умилением все дары Святого Духа вступают в душу, соделывают ее храмом Божиим. (Из 4-го т. сочинений Епископа Игнатия Брянчанинова) ВЫПИСКИ О табакокурении. "Оставил ли А. свою дымную привычку? А если хотя скрытно будет следовать ей, не хорошо будет. Желаю, чтобы он одержал победу над негодною травою и дымом". Так писал в Бозе почивший Московский Святитель, Митрополит Филарет, об одном из подчиненных своих, который имел дурную привычку курить табак (Троицкий листок, № 540) Курение табака есть одна из прихотей человека, и прихотей, к сожалению, весьма вредных для здоровья не только самого курильщика, но и окружающих. Говорят, будто бы табак доставляет такое же удовольствие и наслаждение, как пьянице водка. "Как покуришь табаку, так ровно выпьешь рюмку водки, так и подбодрит всего, и голова свежее станет", - говорят курильщики. Действительно, правы те, которые говорят, что страсть пить вино и курить табак - это две (родные) сестры, одна из них старшая вино, а другая - младшая табак. Если на самом деле табакокурение доставляет такое же удовольствие, как пьянице водка, то как должен он быть счастлив тот, кто и пьет и курит! Между тем, это неправда; эти наслаждения, на самом деле, два величайших несчастья для такого человека, который пьет водку и курит табак он губит свое здоровье и - (свою душу). Табак употребляют различно; его курят, нюхают и жуют. Более всего, конечно, употребляют табак для курения. Вредное вещество в табаке находится в его листьях, которые и идут в дело. Яд этот, называемый "никотин" настолько силен и гибелен, что достаточно одной капли, чтобы убить собаку; маленькие животные, как например, птицы, околевают уже от одного вдыхания такой малости, какая испаряется от одной капли этого страшного табачного яда, если ее положить пред клювом птицы. Вот почему так часто гибнут комнатные певчие птицы, где бывает много накурено. Курильщик вдыхает сказанный яд вместе с табачным дымом, и притом не в больших количествах, почему и не происходит быстрого отравления. Каждому известно, как бывает тяжело находиться в комнате или избе, где много накурено табаком. Один молодой человек, 17-ти лет, ночевавший в комнате, где было много накурено, умер в несколько часов. (Брошюра "О вреде курения табака") Ученые люди делали опыты над животными и убедились, что во всяком табаке есть сильнейший яд. Бывали случаи, что и люди умирали от курения табака, особенно люди с слабой грудью с больным сердцем, или же дети. А если табак - яд, то курить его не значит ли отравлять себя? (Троицкий листок, № 540). Привычные курильщики нередко жалуются на головокружение, тошноту, горечь во рту, колотье и царапанье в гортани и глотке; голос теряет звучность, становятся хриплым (из - за одного этого певцам не следует курить, и многие не курят); вкус делается неприятным бывает сухость во рту; нередко, кроме того, по утрам тошнит. На курение табака нельзя иначе смотреть, как на своего рода ребячество. По свидетельству ученых, оказывается, что в тех местах, где много курят и много курильщиков, там больше душевнобольных!, т.е. тронувшихся умом и даже больше преступлений. (Брошюра "О вреде курения табака"). Что бы кто ни говорил, в защиту этой ядовитой травы, православный христианин не может оправдать ее употребление; это суетная прихоть, выдуманная помимо природы, это - страсть которая порабощает человека. Ее не знали наши предки благочестивые, она занесена к нам из чужих стран; ее грехом считают и теперь все православные люди. (Троицкий листок, № 540). "Странно ли, что люди сами изобрели такого рода голод, которого природа не знала, и нового рода пищу, о которой природа не думала; привыкли и стали рабами самой неестественной прихоти и чрез то умножили число своих нужд?.." (Филарет, Митр. Московский). Ты выдумал себе идола, нажил привычку дурную, противную даже греховной природе твоей: ты служишь этому идолу, не жалея ни времени, ни средств, ни здоровья. Сочти, сколько каждый день употребишь ты минут, или, что я говорю - минут? Сколько часов уходит у тебя на это лакомство прахом и дымом худородного зелья!.. А ведь за каждый час, за каждую минуту, праздно проведенную, мы должны будем Богу ответ отдать! Исчисли: сколько в год потратишь ты средств на это зелье негодное? А ведь все, что имеем, не наше, а Божие достояние, мы только приставники Божии у благ земных и в каждой копейке мы должны Богу - Небесному Домовладыке, отчет отдать! А ведь на эти гроши - копейки, которые идут у тебя на прихоть твою, сколько бы можно добра сделать! Если бы эти деньги, что теперь у тебя дымом и прахом уходят, целиком отделял ты на дела Богу угодные, на помощь убогим братьям, то сколько бы слез осушил ты, сколько бы благословений заслужил от них! Сколько бы молитв возносилось за тебя ко Господу Богу, как фимиам кадильный, взамен этого смрадного дыма, который курится из уст твоих заражая воздух и оскорбляя тех, которые не хотят и подражать твоей прихоти!.. А здоровье - разве это не великий дар Божий? Разве не грех отравлять себя ядом, сокращать свою жизнь, - разве не грех лишать себя свежести и бодрости духа, связывать себя привычкой, прихотью, вовсе природе твоей не свойственной? Нет, не обманывай себя, усердный куритель травы негодной, ты сугубо ответишь пред Господом Богом за твою дымную привычку: ответишь и за то, что выдумал себе этого идола, вопреки природе твоей и насилуешь эту природу; ответишь и за то, что не жалеешь себя самого и тратишь время и средства, Богом тебе данные, на это суетное и вредное удовольствие! Больно подумать, други мои что между православными христианами есть такие несчастные рабы этой прихоти, которые не могут воздержаться от курения до обедни; курят, а потом идут в церковь, стоят при совершении Божественной литургии, целуют Крест святой, святые иконы, прикладываются к святым мощам угодников Божиих... (Троицкий листок, № 540). Употребление алкоголя и курение табака, с сопровождающими их страстями разврата и похоти, унижает сынов Божиих до уровня животных. ("Русский Инок", № 18-19) Говоря о вреде курения табака, следует упомянуть о нюхании табачного порошка. Нюхальщики утверждают, что табак будто бы освежает мозг и мысли, сберегает зрение, - но все это выдумки и самообман. Помимо нечистоты в носу от нюхания, она нередко вызывает воспаление носа (внутри) глотки и глаз. В России в старину преследовали за курение табака. Например, при Иоанне Грозном строго наказывали нюхающих и курящих табак. При первых царях из дома Романовых было приказано воеводам смотреть, "чтобы посадские люди в карты не играли, поганого табачного зелья не жевали в ноздри не пихали и не курили". (Брошюра: "О вреде курения табака" ). Вы любители травы негодной, бросьте свою дымную привычку! Знаю, что это вам не легко, но не надейтесь на себя: призовите Бога в помощь и для Бога разом, непременно сразу - отсеките это зло! Трудно будет, но не долго: неделя, две, много месяц, и сами почувствуете, что силы ваши обновляются, грудь дышит свободнее, духом вы становитесь бодрее.. Бог вам на помощь, братья мои! Без борьбы христианин - не воин, а мы все должны воевать со своими страстями во имя Христово. Царствие Божие не даром достается, а с нуждою восприемлется. (Троицкий листок, № 540). УСТАВЫ И ПРАВИЛА ДЛЯ ИНОЧЕСТВУЮЩИХ О переходе монахов из одной обители в другую - правила Номоканона. Монаха пострижена в монастыри, не достоит принимати в другий монастырь, по 40 правилу, иже в Халкидоне святого собора: аще же игумен приимет его, лишается игуменства. Монах егда избежит отай из монастыря, идеже пострижеся, непричастен да будет 12 лет, отлучаяйся и от церкве по 4 правилу четвертого собора. Аще ли бысть ему душевный вред, и сего ради бежит, должен есть обрести отца искусна, и прияти от него завет, или яко имать канон дати ему. Игумен аще с прилежанием не взыщет монаха избегшего, да отлучится по 3 правилу второпервого собора, иже в Константинополе. Аще кто весть брата, хотящего втай отыти из монастыря, и не возвестит игумену, да отлучится. Три главизны изгонят монахов из монастыря их, первое: аще еретик есть игумен; второе: аще путь есть женам; третье: аще учатся мирстии дети. (Никифор Цареградский). Аще хощет кто оставити обитель (в нюже зван бысть, отца, и братию, кроме ереси: но) за укоризну, или язву, или яко видел есть на час смутившуюся обитель, или бдения ради, или низу легания. или неумывания, или яко мний есть всех, или яко желает мира, и яже в мире, или яко преогорчи его отец его игумен, или брат его, и сего ради хощет изыти, горе ему, кому его уподоблю, токмо Иуде-предателю, разлучившемуся от Христа, и учеников Его. (Св. Василий Великий). Устав Глинской Рождество-Богородицкой общежительной пустыни Курской епархии, Путивльского уезда. Статья II. О службах и правилах общежития. Глава 18-я. О чине наблюдаемом при творении хлебов Пред начатием творения хлебов приходит хлебопекарь, имеющий смотрение над хлебнею, по обычаю монашескому к настоятелю и, прием благословение, идет в хлебню и сзывает пекарей. По собрании, чтет "Достойно есть" и, сотворше три поклона, целуют святую икону и друг друга в рамена, глаголюще: "Христос посреде нас", другий же отвещает: "И есть и будет". И начинает каждый свое послушание с молчанием и молитвою. Егда же приспеет время месить хлеб, хлебопекарь (по обычаю монашескому) идет в церковь и, сотворь три поклона, возвещает еклисиарху и он определяет иеромонаха для благословения мешания хлебов, сей же, наложив на себе епитрахиль и взем святый крест, идет в хлебню; предходит же ему свещеносец, со светильником, кадилом и святою водою. Пришедши же в хлебню, начинает: "Благословен Бог наш"... и чтет "трисвятое, Отче наш"... И, по возгласе, тропарь и кондак храма. Посем иеромонах чтет молитву на благословение хлебов и, по отпусте, хлебопекари идут, целуют святый Крест и окропляет их святою водою, квашню хлебню и муку. И влия мало святой воды в квашню, возвращаются в церковь; хлебопекари же начинают месить хлебы, препоясавше себе белыми лентиями, с молитвою и молчанием. Глава 19-я. О чине поварския службы. После вечернего правила приходит трапезный к настоятелю и по обычаю благословляется уготовить трапезу к утреннему дню; и о сем возвещает повара: какие приготовлять снеди; повар же, по утреннем славословии, положив три поклона пред местным образом Спасителя, прием благословение от настоятеля, возжигает свещу от кандила, пред чудотворною иконою неусыпно горящего, для разведения в поварне огня, ради варения снедей. Принесши же огнь, повар чтет: "Достойно есть" и прочее по обычаю устава. Егда же начинает разводит в поварне огнь, сотворь молитву, и иже с ним, приуготовляют потребное к варению снедей. И всякое дело да творят с благословением и прилежат вниманию и молитве; и аки пред лицом Божиим со страхом да проходят послушание. Еже бы нища была вкусная, и уваренная, дабы братия были мирны и покойны, а паче слабые немощные и труждающиеся истиною; за что и сами от Господа мир и покой вечный душевно получать. И ревнующие о Господе, да внимают сему, яко поварское послушание, по церковном, есть в монастыре первое; и проходящии оное да внимают: да некогда вместо награждения от Бога за небрежение и нерадение вечно осудятся, яко сказано в писании: творяй дело Божие с пренебрежением проклят: и сего страшного гласа убоявшеся, проходящие послушание, Бога ради, да внемлют страшному прещению и да приложат тщание имети разум о всем и смирение и со вниманием, молитву и послушание. МОНАСТЫРСКИЙ СТАРЕЦ Из поучений Валаамского старца о. Варсонофия. О, блаженная кротость и смирение и прочие святые свойства Господа Иисуса - незлобие, правда и истина, милосердие, мир и любовь и так далее. Как бы ты был счастлив, если бы хотя малую часть их имел, или восходя от силы в силу, приобрел бы их себе, Богу содействующу. Тогда - бы ты не кичился уже, не надмевался бы, а принимал бы все находящее как от руки Господней - и радости, и скорби, и счастье, и несчастье, и здоровье, и болезни, и всякое лишение. Потрудись и понудь себя в приобретении добрых дел, учись добру, усвояй себе добрые навыки и искореняй из своего сердца вражие семя - грехи и страсти. Восстанови в себе образ и подобие Божие т.е. добродетели: внимание, кротость, молчание, смирение, благодарение, послушание, смиренномудрие, милость (к добру), мир, правду и истину, благочестие, ревность к добру, трудолюбие, простосердечие, незлобие, рассуждение, веру, надежду, любовь, беспристрастие, нестяжание, долготерпение, воздержание, пост, великодушие, страх Божий, молитву и прочие богоуподобляющие добродетели. Старайся вкоренить их в сердце своем, молись об этом Господу, прося у Него помощи и просвещения свыше, чтобы проразумевать тебе правильно действия добродетели и действия зла. Навыкновению в добродетелях приучи сперва ум свой, а от ума переходи к слову, от слова же к делу, потому что как зло, так и добро проявляются в нас в тройственном виде: в уме, в слове и в деле. Для удобнейшего познания и проразумения доброй жизни, против каждого греха, с крайним вниманием поставь противоположную ему добродетель. С этого и начинай борьбу со злом, пользуясь добрыми делами как оружием для поражения зла. И пусть эта брань твоя против духов злобы, поднебесных будет непримиримою до последнего твоего издыхания. Но успехов в этой борьбе, если бы они и были не смей приписывать себе, иначе тяжко согрешишь. А всегда и думай, и говори, что без помощи Божией не можешь ты ни дышать, ни двинуться с места. Это-то убеждение в своей личной немощи и есть та евангельская нищета духа, за которую в заповедях и блаженствах обещается царство небесное. Нищета духа это первая, самая необходимая ступень к добродетельной жизни. И в самом деле рассуди: от гордости все человечество пало и лишилось и временного и вечного блаженства. Чрез что же другое, как не чрез смирение должен ты возвратить себе потерянный рай? Таковы первые шаги внешней и внутренней монашеской жизни. Пройди их и все мирское, наносное спадет с тебя как чешуя и тогда только возможешь ты принести Богу благодарную Ему жертву - сердце сокрушенное и смиренное. Помни, что пока не отженешь от себя внешних дурных привычек и грехов и внутренних греховных навыков и страстей, до тех пор далек ты от Бога. Итак, да осенит тебя Господь благодатью Своею и да поможет Он тебе, восходя от силы в силу достигнуть наконец в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова. Аминь. Не оставляй обители. IX. Св. Иоанн Лествичник говорит, что пребывающим в послушании (повиновении) диавол влагает желание добродетелей не возможных для них. Раскрой ум неискусных послушников и найдешь там погрешительную мысль: желание безмолвия, строгого поста, неразвлекаемой молитвы и проч. По особому промыслу Божию, не имея сих добродетелей в начале, они безрассудно перескакивают чрез предлежащие им степени будучи обольщены врагом, который побуждаешь их искать сих совершенств преждевременно, с тем, чтобы они, не устояв в терпении, не получили их и в свое время (4 слово Лествицы § 118). Побуждая браться за высокое, враг спасения имеет в виду совершенно расстроить иноков. Ибо, они, не имея сил на совершение подвигов, ни опытности к ним, впадают в уныние, расслабляются и наконец приходят в отчаяние. В унынии враг научает их оставить и те дела, которые соразмерны их силам (там же, слово 26 § 121 и 164). Но и искусных иноков враг борет тем же желанием преждевременного безмолвия, когда чрез духовное окормление и молитвы своего руководителя они стали кроткими, воздержными, усердными, свободными от браней и страстей, исполненными сердечного умиления и ревности к делу. Бесы влагают мысль, что они уже сильны к безмолвию и чрез него могут достигнуть совершенства и бесстрастия. Обольщенные сим, они из пристани пускаются в море. Т.е. из общежительного повиновения старцу в пустынное уединение без старческого руководства. Когда постигает их буря помыслов, искушений и страстей, они, не имея кормчего, терпят бедственное крушение (4 слово Лествицы, § 58). Также, когда кто бывает "низвержен искушением, бесы немедленно приступают, воспользовавшись сим, как благословным, или, лучше сказать, безрассудным предлогом, и советуют идти на безмолвие. Намерение же у врагов наших состоит в том, чтобы к падению прибавить еще рану" (там же, § 68). Нет сомнения, что похвально ревновать о больших подвигах, но в свое время, когда к тому подготовимся, когда Господь позовет и духовные руководители благословят; сделаться же сразу подражателем пустынным безмолвникам дело безрассудное и невозможное. Познаем же, что "бесы возбраняют нам делать легчайшее и полезное, а между тем побуждают предпринять труднейшее" (26 слово Лествицы, § 164). Ввиду вышеизложенного находим нужным привести здесь хотя вкратце "старческое слово к юным подвижникам", написанное пустынножителем Кавказских гор схимонахом Иларионом. "Аще узриши юного, своего, волею восходяща на небо, то ими его за нозе и верзи долу: будет ему полезно сие". (От старчества)". "Святые отцы опасались и предостерегали от преждевременного стремления на безмолвную жизнь в пустыне ли, или в монастыре. К чему более всего бывают расположены не по разуму ревнующие о духовном преспеянии молодые монахи и послушники". "Святые отцы учат: прежде, нежели человек не возобладает собою, никак нельзя ему пойти в пустыню на безмолвное житие". "Что же значит возобладать собою? Это, по их святому разуму, состоит в том, чтобы достигнуть глубокого смирения, которое приобретается искренним послушанием своему духовному отцу - руководителю или старцу, которому необходимо и должен подчинить себя всякий, приходящий в монастырь" (здесь мы пропускаем, изложение, как ученик должен относиться к старцу, помещая его отдельно). "Вся причина нашего непреуспеяния в добродетелях и застоя в духовном делании состоит в том, что нет в нас благотворного сознания своей нищеты, нет призывания Божией помощи по гордости (а если и есть, то без истинного чувства, более на одних словах)". "Для того, чтобы с пользою душевною жить в пустыне, нужно обучаться мысленной брани, которая превосходно объясняется в книге св. пресвитера Исихия (Иерусалимского) (вероятно разумеется известное слово о трезвении и молитве)". "Без благословения своего старца, отнюдь никто не должен выходить на безмолвную жизнь в пустыню. Но и там должно подчинить себя старцу. Всего этого требуют коренные законы монашеского жития, выработанные тысячелетними опытами святых подвижников. В деле спасения, не сделав предшествующего, нельзя переходить к последующему. Скачков не должно быть. Кроме того, нужно иметь в виду, что живущего в пустыни часто встречают скорби чрезвычайные и ужасные. Не говоря о телесных лишениях, кои переносить трудно, враг мучит тем убийственным унынием, о коем живущие в монастырях и понятия не имеют". "Безмолвное житие есть восшествие на крест т.е. умерщвление себя всему мирскому и земному". "Св. Варсануфий Великий говорит: прежде нежели человек не войдет в себя и не возобладает собою, - безмолвие порождает высокоумие, а обладает собою тот, кто совершен в смирении. Если дерзнешь ступить за свою меру, - знай, что потеряешь, и то, что имел. Держись середины и внимай воле Божией. Кто захочет обеспечалиться и прежде времени сложить с себя всякую внешнюю заботу и дела, тому общий враг подготовит гораздо более смущения, чем покоя и доведет его до того, что вынужден будет сказать: "лучше бы мне не родиться" ("На горах Кавказа", Баталпашинск, 1910 г. стр.21-24). В следующей статье мы еще поговорим вреде преждевременного удаления на безмолвие в пустыню. ИНОЧЕСКИЕ ОПЫТЫ Болезни нашего времени в монашеском мире. Здесь я хочу побеседовать с моими отцами и братьями, о том, недуге наших дней, который теперь повсюду омрачает умы и сердца иноков, плохо внимающих себе и забывших свою главнейшую цель. Первое - это жалованье, деньги. И вот старцы, во главе со святителем, обсуждавшие этот вопрос на съезде и постановившее все монастыри сделать общежительными, возбудили против себя целую бурю со стороны не общежительных монастырей. Иноки не могут слышать того, чтобы лишить их мзды. Тогда нельзя ли из чина пострига исключить слова: "ничтоже себе стяжевая разве на монастырскую потребу" . Ибо что же это выходит? Инок говорит: "ей Богу содействующу", а жалование де мне заплати. Это не совместимо. О, у скольких иноков наверное, над сим вопросом являлось недоразумение и они терзались душой. Был у нас монах Никодим, строгой монашеской жизни. Когда назначили в Коренную пустынь о. Ювеналия в настоятели (впоследствии Архиепископа Виленского), то он взял с собой, в числе других, и сего о. Никодима в Коренную пустынь, как надежного и способного монаха. Затем Архимандрита Ювеналия назначили в Невскую Лавру. Архимандрит хотел взять опять с собой о. Никодима, как прекрасно знающего многие отрасли монастырского хозяйства. Но сей последний, к удивлению настоятеля, уперся и не хотел ехать в лавру. Как ни просил Архимандрит монаха, этот ни за что не хотел. Какая же причина, но крайней мере скажи, говорит Архимандрит. - Да там жалованье монахам платят, - скромно ответил, о. Никодим. - Так что же из сего? - Как что же? Разве я за этим пришел в монастырь, я мог - бы и в миру деньги-то зарабатывать, а в монастырь пошел ради Бога, а у Бога на жаловании жить не хочу. Архимандрит уехал в Питер, а о. Никодим возвратился в свою любимую Оптину, и долго еще жил и был суровый подвижник, точный, аккуратный и исполнительный; как по послушанию, так и к храму Божию. О. Никодим дожил до глубокой старости, не задолго до смерти стал все раздавать, - и не было-то у него почти ничего, - все раздал, распорядился, попросил одного иеромонаха и своего помощника певчего служить 40 панихид, с желанием и любовью принял св. Великую Схиму и тихо скончал свою трудническую жизнь. А вот и обратное: помирает в Лавре иеромонах; приз- вал Наместника, знаменитого Антония друга и сотаинника Филарета Митрополита. О. Наместник, - говорит иеромонах у меня есть, деньги, 20 тысяч, возьми их и брось в грязь. Мудрый Архимандрит взял деньги и доложил Богомудрому Святителю и вместе просил его бросить деньги грязь. Как же, удивленно спросил М. Филарет, так 20 тысяч мы и бросим в грязь? А вот как, Владыко Св., мы ведь ждем в Лавру Государя, а Вы знаете какая непролазная грязь у нас около Лавры, вот мы на эти деньги и сделаешь мостовую, чем и исполним завещание умершего. Владыко благословил, и деньги, над которыми быть может всю жизнь трясся монах, пошли в грязь. В одном из Московских монастырей помирает иеромонах; пред смертью его, пришел навестить его друг иеродиакон. Отец, - называет болящий своего друга, - я умираю, вон там у меня 8 тысяч, возьми их, куда хочешь девай. Затем вздохнул, стал говорить далее: "зачем я их собирал, для кого копил их? - Часто отказывал себе во многом, жалел истратить рубль, так их накопил 8 тысяч, и для кого, для чего и сам не знаю, и вот я теперь поми- раю, деньги мои остаются; - вон они там лежат возьми их друг мой... Да... Перед смертью только открываются наши очи, еже видети. Один велит бросить свое сокровище в грязь, с досады ли, или он уж понял, что это действительно презренный металл, другой сетует о том, как это он до сего времени не мог понять, зачем он деньги собирал... Но это еще хорошо, оба сии прозрели и вероятно поскорбели и покаялись. А сколько бывает смертей внезапных; и деньги, которые копил инок в монастыре, часто в монастырь не попадают. "Всю жизнь буду ходить с сумой, а копить деньги не буду", - говаривал отец Архимандрит Моисей, настоятель Оптиной пустыни, - "потому что, насмотрелся как помирали с деньгами в св. пустыни, когда жил там". - И действительно, когда помер О. Архимандрит Моисей, то у него нигде не оказалось ни одной копейки; нашли лишь один, гривенник в щели в ящике, где деньги хранились, - того гривенника, очевидно, бессребреник не мог заметить. Плуты бродят, плуты бродят! говорил старец Клеопа своему другу. Кого подразумевает, старец под бродягами плутами? Но воистину плуты бесы бродят и сбивают слабых не утвержденных иноков. Если ко всем христианам сказано Св. Апостолом, - блюдите, как опасно ходите, то к инокам в особенности. И. О. Оптина Пустынь. УЧИЛИЩЕ БЛАГОЧЕСТИЯ Судьбы иночества по откровению преподобного Пахомия. Преподобному Пахомию Господь открывал и будущие судьбы иночества. Однажды многие братия с Пахомием отправились резать тростник. Некоторые из иноков, провожали их. Между ними был и любимый ученик Пахомия св. Феодор. Когда уже нужно было отчалить от берега Пахомий сказал Феодору: - "Поспеши войти в лодку". Феодор, не спрашивая о причине, тотчас исполнил приказание старца, вошел в лодку и даже не подумал о том, чтобы взять с собою книгу, какую читал он в те дни ради назидания. Он рад был, что старец дал ему возможность проявить послушание, которое и не спрашивает, куда и зачем ведут, подобно Аврааму, вышедшему из своей земли по повелению Божию, хотя он и не знал, куда он идет. Когда уже нагрузили лодку тростником, Пахомий увидел нечто очень страшное. Ему представилось, что некоторые из иноков находятся в пасти львов, иные в пасти крокодилов, другие среди огня, а некоторые под горою, на которую напирают волны, - они стараются взойти на гору, но все их усилия оказываются тщетными. Они все восклицали: - "Господи, помоги нам!" Увидев иноков в таком затруднении, Пахомий бросил на землю тростник, который нес на плечах, простер руки к небу и начал очень громко молиться, прося у Господа помощи для этих несчастных. Видя это, все иноки также бро- сили ношу и начали молиться. Эта напряженная молитва множества иноков продолжалась до вечера. Пахомию было открыто, что это видение относится к тому времени, когда его уже не будет в живых. Вечером за трапезой Пахомий ничего не ел. Св. Феодор, посланный во время сбора тростника с одним иноком по какому-то делу, ничего не знал о случившемся. Потом ему сообщили о видении Пахомия. Узнав, что старец ничего не ел, Феодор размочил, хлеб, приготовил и еще какое-то кушанье и через одного брата передал Пахомию, что желает его видеть. Услышав, что Феодор его зовет, Пахомий немедленно пошел к нему. Думая о судьбе многих иноков, старец все еще продолжал плакать. И Феодору он сказал, что и он должен плакать пред Господом. Один брат в это время заметил, что Феодор еще ничего не ел. Пахомий ответил ему: - Что общего у вас с ним? Пусть он не ест и плачет. Сам старец, чтобы еще больше не огорчить своего любимого ученика, ел предложенную Феодором пищу, хотя печаль еще была очень сильна в его сердце. В последние годы своей жизни св. Пахомий имел еще другое видение относительно судьбы иночества. Однажды, затворившись в своей кельи, Пахомий молился с одиннадцатого часа (по нашему - с пятого часа вечера) до полуночи. Вдруг яркий свет осиял его келью. Он слышит голос: - Поколение, которое будет следовать за тобою, будет проводить такую жизнь, которая будет угодна Богу, как в эти дни. Потом ему было открыто, как широко распространятся монастыри. Но вот в восхищении он видит какой-то очень глубокий, крутой и мрачный ров. В этом рву ходили в бес- численном количестве иноки, не различая один другого и наталкиваясь друг на друга. Некоторые делали страшные усилия, чтобы выйти из этого рва. Одни из них успевали достигнуть до половины глубины, но потом стремглав падали. Многие жалостно взывали о сострадании. Некоторым удавалось наконец достигнуть до самой верхней точки этой бездны - до самого отверстия, откуда свет освещал для Пахомия этот страшный мрак: великую хвалу, воздавали они тогда Богу. Придя в себя, Пахомий понял, что в этом видении ему открыто будущее состояние душ иноков, которые худо ведут себя - по своей ли небрежности или по воле худых руководителей. Пахомий с великою скорбью взывал к Богу, прося Его милости к монастырям и монахам. Он почти отчаялся на них. В ответ на свои вопли к Богу он услышал голос: - Пахомий, не забывай, что ты человек: все зависит от Моего милосердия. Простершись на земле. Пахомий молил Бога о милосердии к нему. Тогда он был утешен явлением Самого Христа Спасителя в виде человека молодых лет, неизреченной красоты, с терновым венцом на главе. Христос открыл ему, что его ученики будут взирать на него как на светильник от которого им и можно заимствовать свет для себя. Их поведение будет согласно с правилами. Их внутреннее настроение будет доброе. Им будут подражать последующие иноки. Но настанет время, когда вера ослабеет и пороки усилятся. Нерадение и пристрастие к чувственным благам будут отличать иноков того времени. Духовный мрак усилится. Они будут бороться друг с другом за обладание мирскими благами. Истинных подвижников будет очень мало. Они не будут иметь руководителей. Сами себя они должны будут возбуждать к деланию добра, к удалению от зла. Конечно подвиги их будут иметь мало цены по сравнению с подвигами первых монахов. Однако они получат награду наравне с первыми потому что им придется немало страдать от тяжелых для инков условий современной им жизни. (Из жития преп. Пахомия Великого) Беги соблазна. Пришли мы однажды к отшельнику авве Иоанну, по прозванию "Огненный". Вот что рассказал он нам со слов аввы Иоанна Моавитского: во св. граде была одна монахиня, отличавшаяся благочестием и великим усердием в угождении Богу. Диавол, позавидовав девственнице, внушил одному молодому человеку сатанинскую страсть к ней. Но удивительная дева, усмотрев козни диавола и сожалея о молодом человеке, взяла корзинку и, положив в нее немного моченых бобов, удалилась в пустыню. Устраняя юношу от соблазна, она заботилась о спасении души его и себе самой искала безопасности в пустыне. Прошло довольно времени. Промысел Божий устроил так, что не осталась неизвестною ее добродетельная жизнь: в пустыне св. Иордана увидал ее один отшельник - Мать, что ты делаешь в этой пустыне?- спросил ее отшельник. - Прости меня, отвечала она, желая скрыть свой подвиг. Я сбилась с пути. Сделай милость, отче, ради Господа, укажи мне дорогу. Но отшельник, узнав свыше об ее подвиге, сказал ей: - Поверь мне мать, ты вовсе не теряла пути, и не ищешь его. Хорошо зная, что ложь - от диавола расскажи мне всю правду: зачем пришла ты сюда? - Прости отче! отвечала дева. Один юноша соблазнился мною, и вот почему я удалилась в эту пустыню. Я предпочла скорее умереть здесь, чем служить для кого-нибудь соблазном, по слову апостола. - Сколько же времени ты прожила здесь? - По благодати Христа, семнадцать лет. - Но как же ты питалась? Отшельница показав корзинку, с мочеными бобами, отвечала: - Вот эта самая корзинка, которую ты видишь, вместе со мною вышла из города. В ней было немного вот этих бобов... Но Бог оказал мне, недостойной, такую милость, что вот сколько времени я питаюсь ими, и они не убавляются. И знай отче, что Его благость так покрывала меня, что в течение этих семнадцати лет - до нынешнего дня - не видел меня ни один человек, а я видела всех. Выслушав это, отшельник прославил Бога. Луг Дух. изд. Троице-Серг. Лавры. 1896 г стр. 212 и 213. ИЗ ЖИЗНИ СОВРЕМЕННЫХ ИНОКОВ Монах Феодот юродивый (В благоговейной памяти Глинских братий об отце Феодоте сохранилось весьма много чудесных рассказов) (Память 16 июля). Блажен, кто шел путем тернистым И молча слезы скорби лил; Кто духом кротким, сердцем чистым Терпел и за врагов молил. Кто с упованием на Бога просит, - Легко тот крест житейский носит. "Судя по высоким добродетелям и богатым благодатным дарованиям, старец Феодот, (в мире Феодосий Левченко), был одним из тех ревнителей веры и благочестия, которые, отрешившись от суетного мира, взяли крест Господа на свои духовные рамена и неуклонно шли во след своего Спасителя, не останавливаясь на пути, пока не взошли на высоту бесстрастия. Все земное для старца Феодота как бы не существовало; к миру и благам его он оставался совершенно равнодушным и искал только благодатного общения и единения с Богом, к Которому стремился всем своим существом (Жизнь старца Феодота. Курск, 1894 г. стр. 3 и 4) Настоятели всегда аттестовали о. Феодота с самой лучшей стороны: "Тих, кроток, к церкви усерден, к настоятелю почтителен, в послушании прилежен и беспрекословен" (Отметка в послужных списках). О летах этого старца и времени его поступления в Глинскую пустынь точных сведений не имеется (до 1810 года послушники по спискам и отчетности не показывались поименно и вообще сведения о них не отличаются верностью. В первый раз о. Феодот показан в 1811 году без обозначения лет. Далее он не всегда значится по спискам. Так в 1820 году из переписки о нем видно, что он состоял в обители (Дело Архива обители № 230), а в списках его нет. Такая сбивчивость об о. Феодоре происходила потому, что он не имел надлежащего паспорта, а одно свидетельство от своего казачьего общества. Лета о. Феодору показывались меньше, когда же в 1843 году уволили его в духовное ведомство, и должно быть, документами удостоверено время его рождения, то и лет ему сразу прибавили на 17. В 1813 году ему показано 82 года), но судя но более поздним отметкам в послужных списках, с некоторым основанием можно сказать, что о. Феодот поступил в Глинскую пустынь в 1803 году. В списках 1853 года отцу Феодоту показано 92 года и о нем сделана отметка: "В пустыни находится около 50 лет с 1803 года". Все время жизни своей в Глинской пустыни (1803 - 1859) отец Феодот пробыл на послушании в братской кухне (за исключением двух лет (с октября 1841), которые провел в Петропавловском монастыре Глуховского уезда) и даже, считаясь там за старшего с 1832 года (старший на кухне в послужных списках отмечался "поваром", а младшие словами "на кухне". Поваром о.Феодот первый раз отмечен в 1832 году), он, по глубокому смирению не желал иметь отдельную келью, где бы мог упокоить изможденное, подвигами болезненное свое тело. В 1853 году старец уволен на покой, но продолжал жить на кухне. Днем он рубил дрова, носил воду и вообще исправлял самые тяжкие и грязные работы на кухне. Когда все расходились на ночной покой, он один оставался в той же кухне, совершал свое молитвенное келейное правило, потом, творя про себя молитву, чистил картофель, приготовляя его в пищу не следующий день. Лишь только на малое время он ложился для отдыха на грязный каменный пол кухни или на кучу угля. Так отец Феодот прожил на кухне более 50-ти лет. Теперь судите о великости этого дивного терпеливца! При этом надо еще иметь в виду, что на кухне постоянно носились чад и пищевые испарения. Кроме того, особенно зимою, от многих приходящих, на кухне было грязно и сыро. До шестидесятых годов прошлого века в монастырях были так называемые "штатные" мирские люди, не всегда отличавшиеся хорошей нравственностью и добротою. На них возлагались различные монастырские работы. В кухне Глинской пустыни повара были из "штатных". Отец Феодот, по смирению своему, долго у них находился в подчинении, пока самого его назначили за старшего. Вместо любви за простосердечие и незлобие труженика, повара относились к о. Феодоту грубо, презрительно и часто били его. Блаженный терпеливец переносил все с младенческим незлобием и с уважением относился к своим оскорбителям, стараясь услужить им, как только мог. Из уст его не выходило укора или злословия. При самых грубых оскорблениях старец казался веселым и всем довольным. Ибо имел случай простить обидчиков, а себе получить от Бога отпущение грехов. От этого он более совершенствовался в добродетелях, более ревновал о богоугождении. Для него, истинно кающегося, все земные скорби, болезни, страдания были не казнью свыше, а цельбоносным врачеством, увеселяющим его надеждою духовного здравия и спасения. Он радовался, что мог быть страстоносцем Христовым, как страдающий ради Христа со Христом должен прославиться и потому для него нынешние страдания ничего не стоили в сравнении с будущею славою (Рим. 8; 17 и 18). Свои добродетели и благодатные, дары смиренномудрый о. Феодот старался прикрывать юродством, предохраняющим великих подвижников от славы человеческой за которою неизбежно следуют тщеславие и богопротивная гордость. Отец Феодот не заботился о своей наружности. Он обыкновенно носил худую замасленную одежду. Бывало скажут ему: "Отец Феодот, это надо переменить"! Он точно также ответит: "Надо переменить". "А может еще и послу- жит"! "Послужит" - ответит он - и по прежнему ходил. в старом. Старец клал дрова в печь и мешал в котлах пищу, имея на руке длинную толстого деревенского сукна грязную рукавицу; в ней же пил чай у братий и богомольцев. Не желая славы, подвижник бегал праздно-любопытствующих. От них в последнее время он укрывался в монастырском лесу, где и проводил свободное время в молитве. А когда ему нельзя было укрыться, отделывался разными шутками и смехом. Вопрошающие, переменив о нем высокое мнение, оставляли его в любимом молитвенном уединении. Бегая, по возможности людей, о. Феодот, как яда змеиного, бегал осуждения, клеветы и злоречия. Он даже не мог, сносить, когда кто-либо при нем отзывался худо про ближнего. Своим кротким словом старец обыкновенно старался прекращать всякий душевредный разговор. "Пути человека непостижимы, - говорил он, - их знает только Бог. Одного так, другого иначе ведет Он ко спасению, а человек этого не видит, не понимает и часто судит, не справедливо". Игумен Филарет с глубоким уважением относился к великому подвижнику. Он постриг его в рясу с именем Феодота, которое осталось за ним навсегда (о. Феодот в мантию пострижен лишь перед смертью). Сначала на него не обращали внимания, потом, может и хотели его постричь, но у него не было надлежащего документа, а в старости, не постригали потому, чтобы не занимать вакансии для молодых и более способных к делу. Ибо тогда во всех монастырях был штат, по которому в Глинской пустыни до 1821 года полагалось всего семь монахов, а после двадцать). Молитвам отца Феодота благочестивый настоятель приписывал великую силу. Он говорил: "Благословение Божие нам - смиренным - привлекает молитва старца Феодота" (Жизнь о. Федота, стр. 22-23). Насколько пламенна была молитва подвижника могут служить следующие факты. Однажды благочинный монастыря иеромонах Макарий (известный Глинский старец. О нем будет сказано нами в своем месте) вышел во время утрени из храма и над кухней увидел столб света. Он догадался о причине его и направился в кухонный коридор. Сквозь дырочку в кухонных дверях увидел Феодота на коленях с воздетыми руками, из уст его исходило пламя и освещало икону Спасителя. Другие из благоговейных братий Глинской пустыни видели старца Феодота во время молитвы на воздухе (приподнятым от земли. Епископ Феофан, Вышинский затворник поднятие на воз- дух относит к высшему образу молитвенного состояния - восхищения и созерцания. Собрание писем, Москва, 1889 года, выпуск 4, письмо 746.), или освещенного неземным светом. Часто о. Феодот молился за кухонною печкою пред распятием Спасителя, от которого во время молитвы о. Феодота исходило яркое сияние (Жизнь о. Феодота стр. 23-24). Истинно благочестивая иноческая жизнь такого молитвенника раздражила врага спасения. Он недовольствовался нанесением подвижнику всевозможных обид чрез людей, но и сам являлся ему видимо, стараясь страхованиями устрашить верного раба Христова и заставить его бросить подвиги (благодать Божия, по словам св. Антония Великого, попускает то в видах преспеяния подвижника, открывая ему через то восход на высшую степень и вместе снабжая некиим правом на приятие потом власти над самими духами искусительными (I т. Русск. Добротолюбия стр. 7)). Всегда тихий, кроткий, улыбающийся, отец Феодот имел тот благодатный мир, который дается только истинным праведникам, имеющим чистую совесть и чистое сердце. Постоянное благодушие его отражалось на окружающих. Многие из братий при нем чувствовали успокоение страстных помыслов и нередко к нему прибегали за советами. Кто истинно и в простоте души искал у него наставления, тому он не отказывал, но говорил обыкновенно притчами, имевшими глубокий смысл и значение, понятными иногда только для него и вопрошающего. Вот почему посещению о. Феодота были все рады. Инок, осчастливленный посещением благодатного старца, неделю и более чувствовал полный душевный мир. Не удивительно, что на смиренного старца многие смотрели как на земного Ангела утешителя, которому не надо было говорить своих скорбей и искушений; они, по его посещении, сами собой проходили. Благодатная помощь старца распространялась не только на братию, но и на посторонних. Рассказывают такой случай. В сороковых годах прошлого столетия Рыльский помещик Павел Лагофет и жена его возвращались домой из Глинской пустыни. Не доезжая города Рыльска верстах в 10 - 12, из оврага выскочило несколько вооруженных человек, напали на проезжих и грозили их убить. Единственной защитой для них была теплая молитва к Богу,- которая не посрамила уповающих на Него. Вдруг, откуда ни возьмись, явилось несколько пар волов с рабочими; на первой паре сидел старец Феодот с крестом в руках. Увидя их, разбойники разбежались, но вместе с этим стали невидимы работники, волы и сам Феодот. Чудесно избавленные от смерти благодарили дивного во святых Бога и благополучно продолжали свой путь. В скором времени они снова приехали в Глинскую пустынь и рассказали о дивной помощи свыше по молитвам о. Феодота, которого с тех пор стали уважать еще более, как имеющего великую благодать у Господа. За непоколебимую ревность ко спасению Господь ущедрил отца Феодота даром прозрения. Старец предсказывал братиям будущее, предостерегал от различных искушений и проч. Прозрение так обильно изливалось у о. Феодота, что духовный друг его - о. Макарий, зная хитрые козни исконного врага душ наших, боялся чтобы о. Феодот, по своей простоте, не обольстился гордостной мыслью о праведности и потому просил его воздерживаться - открывать будущее, даже запретил ему это. В свою очередь о. Феодот - также просил о. Макария: если можно, менее принимать посетителей. "Имя твое везде честно и славно, - говорил он, - а сам знаешь, как пагубна для монаха всякая слава". Так подвижники взаимно оберегали друг друга (Краткое описание жизни о. Макария. Одесса, 1901 г., стр. 48). Другой друг отца Феодота, Иоанникий (впоследствии схиархимандрит Илиодор) имел со старцем несколько общих видений, что показывало их духовную близость. Живя в Глинской пустыни, в сане иеродиакона, отец Иоанникий видел Феодота в раю. Однажды, - говорил он, - я пригласил о. Феодота пить чай. Приготовляйся, - сказал он, - я сейчас приду. Приготовив нужное, я стал поджидать старца и погрузился в легкую дремоту. Представилось мне: будто вышел я из кельи, и направился в восточную сторону монастыря. Дойдя до места, где теперь цветник, очутился в каком-то прекрасном саду и начал рассматривать его красоту. Природа не походила на земную. В дивном порядке росли различные плодовые деревья, украшенные золотыми листьями и цветами. На них гнездились разнородные птицы. Красота их и сладкое пение привлекали взор и услаждали душу. На земле расстилалась зелень, испещренная цветами удивительной красоты. Веяние тихого ветра разносило неземное благоухание. Словом все там было не от мира сего. Не рай ли это Божий, - думал я. Вдруг вижу Феодота, идущего ко мне с восточной стороны в своем всегдашнем одеянии - замасленном коротком подряснике. С улыбкою он сказал мне: а, ты здесь? Я спросил его: чей это сад? - Мой, - ответил он. Как бы не доверяя ему, я сказал: Если сад твой, то не можешь ли ты дать мне каких либо плодов? Подойдя к ближайшему дереву, он снял с него три яблока и подал мне. Где же ты был? спрашиваю его. Он, показывая на юго-восточную сторону сада, ответил: был там, видел покойного своего отца; место, где он находится, очень хорошее. Я видел его стоящим в белой одежде. Заметив меня, он поклонился мне в пояс. Оттуда я пошел далее, Феодот показал по направлению к юго-западу, и видел там свою мать. Ох, место, где она находится, до того ужасное, что и высказать невозможно! Увидев меня, она начала с плачем кричать мне: помоги мне, помоги! Так вот я, продолжал он, хочу идти к настоятелю просить благословения, что бы мне затвориться на год и молиться о матери. Говоря это, он был очень печален. Я слушал его рассказ с участием, вполне понимая и разделяя его скорбь. При этом я почему-то положил данные мне три яблока под дерево и проснулся. Удивленный столь необыкновенным сновидением, я вышел из кельи и стал искать Феодота. Прибегаю на экономский двор. Там эконом, сложив вдвое веревку, гоняется за старцем Феодотом и беспощадно бьет его. В ужасе я бросился к ним, преградив эконому дорогу, дал Феодоту уйти. Сам догнал его и спросил: за что бил эконом? - Да вот, я просил привезти на кухню дрова, а он рассердился, да и начал бить, сколько есть силы. А больно он бил тебя?- спрашиваю его. Нет, когда он бил, я надулся, веревка все отскакивала, - ответил мне старец, а сам, как незлобивый младенец, восторженно залился смехом, будто он получил великую радость. Мы пошли пить чай. Потом я сказал Феодоту: умоляю тебя Богом, не скрой от меня, где ты был в то время(т.е. где духом был когда эконом бил веревкою). Взглянув на меня, он в свою очередь спросил: Что же ты спрашиваешь? Сам ты видел меня в саду, где я давал тебе яблоки. Я удивился этому и стал его расспрашивать подробнее, но он не отвечал, а напившись чаю, молча вышел из кельи" (Сказание о жизни схи-архимандрита Илиодора). Другой раз схи-архимандрит Илиодор говорил, что старца Феодота ангел Божий побуждал бодрствовать и молиться. Однажды отец Илиодор выйдя из храма во время всенощного бдения, услышал, что кто-то быстро шел и сразу повалился на землю. Он подошел к тому месту и, всматриваясь в темноте, узнал Феодота, который в это время уже крепко спал. Разбудив его, Илиодор стал спрашивать, не случилось ли с ним какой болезни. Феодот объяснил, что он шел в церковь, им овладела сильная дремота, споткнувшись, упал, на землю и сейчас же уснул. Тогда старец Илиодор сказал: может быть такая сонливость есть следствие изнеможения и советовал идти отдохнуть; но Феодот заявил, что он хотел уснуть и лишь только задремал, кто-то толкнул его. Проснувшись, увидел пред собою светлого прекрасного юношу, который сказал: что ты спишь во время богослужения. Надо быть в церкви и бодрствовать. Феодот встал и пошел в храм, споткнулся в темноте: упал и не заметил, как уснул. За 16 лет вперед, о. Феодот предсказал отцу Илиодору, когда он еще был монахом и носил имя Иоанникия, сан архимандрита. Эхо исполнилось в 1840 году, при переводе его из Рыхловского монастыря на настоятельство в Петропавловский монастырь Черниговской губернии, в котором при о. Иоанникие Феодот жил два года ( с октября 1841 г. по 18 сентября 1843 года, а прочее время постоянно подвизался в Глинской пустыни). Пред отправлением последнего в Глинскую Пустынь архимандрит просил старца открыть что-либо знаменательное из духовной жизни. Вероятно, тронутый любовью бывшего своего сподвижника по Глинской пустыни о. Феодот на этот раз был особенно откровенен. - Дружески он раскрывал пред о. Иоанникием свою просвещенную божественною благодатию душу, и сообщил ему о многих дивных видениях, которых сподоблял его Господь. Впоследствии об этой беседе Архимандрит Иоанникий выражался так: "Боже мой! какие великие и страшные тайны царствия Божия открываемы были сему поистине дивному мужу! И какие чудные видения были видены им! Слушая его рассказ, я был весь в благоговейном страхе" (Жизнь старца Феодота стр. 29-30). Живя в Глинской пустыни, о. Феодот ради подвига и в последнее время своей жизни не желал иметь постоянного пристанища, а в свободное время, более всего ходил на чай к монаху Герману на ближнюю монастырскую пасеку и там, в первой комнате, на деревянной скамейке, несколько успокаивался от своих трудов и подвигов. На этой же скамейке лежал он несколько дней, когда силы его совершенно ослабели. Это было летом 1859 года. "Задолго до смерти Феодота", - рассказывал иеромонах Амросий, - я, видя старца изнемогающим, спросил его: "не пособоровать ли тебя?" - "Я скажу, когда пособоровать", - ответвил подвижник. За девять дней о. Феодот точно указал день своей кончины. В это время он несколько раз удостоен причащения Святых Тайн и пострижен в мантию с именем Феодосия. 15 июля изнемогающий старец просил себя пособоровать, сам вышел на пасеку, лег под грушею и сказал: "Я здесь умру". Бывшие при этом дали знать о. настоятелю, он благословил пособоровать старца. Тут же на открытом воздухе и совершено было над ним таинство Св. Елеосвящения, после которого о. Феодот стал заметно угасать и дожил только до 4 часов утра другого дня. 16 июля монах Герман послал просить благословения у о. настоятеля причастить старца. Пока ходили к настоятелю, пока указанный иеромонах взял из храма запасные Дары, пока принес Их, - о. Феодот скончался, иеромонах Иона, пришедший причастить умирающего, сильно скорбел, что не застал его в живых. Хотя с его стороны не было особенного промедления, но все же ему казалось, - при большей поспешности, он может быть и застал бы о. Феодота живым, но это было к славе Бога и Святых Его. Сожаление и самообвинение о. Ионы вызвали сильное желание поправить естественно не поправимое. Тут скорбящий священноинок, может быть подумал: я недостойный иерей во святом причащении принес Тело и Кровь Того, по всемогущему слову Которого мертвые воскресали. Если Господу угодно, то и теперь Он не оставит угодника Своего без напутствования Животворящими Тайнами. Он и в пустыню посылал ангела причащать преподобных. Иисус Христос вчера и днесь, той же и во веки (о. Иона был с академическим образованием скончался в Глинской пустыни в 1861 году). Так или подобно этому подумав, отец Иона громко сказал почившему старцу, как бы живому: "Отец Феодот, я пришел тебя приобщить,- прими Св. Тайны". Усопший, - покорный этому гласу, - открыл глаза и приобщился. После этого он прощально обвел глазами всех братий, перекрестился и с ангельской улыбкой и светлым лицом тихо перешел в иной лучший мир, где нет ни слез, ни печали, ни воздыхания, которых так много было в столетней жизни его - особенно на пути юродства, самого трудного из путей спасающихся. За то такая блаженная кончина старца давала полную уверенность, что он на суд не приидет, но прейдет от смерти в живот (Иоан. 5-24.). Все славили Бога, все радовались такой смерти и хоронили о. Феодота действительно, как "усопшего" т.е. уснувшего до трубного ангельского гласа, когда все праведники на веки водворятся в блаженном царствии небесном (подробности кончины о. Феодота передавал очевидец иеромонах Марин, поступивший юношею в Глинскую пустынь в 1857 году, за два года до смерти Феодота). В час кончины подвижника пономарь монах Досифей (о Досифее будет сказано ниже), затворяя после утрени церковь, услышал, какое-то чудное приятное пение. По рассказу о. Досифея, оно раздалось в воздухе над пасекой, а затем, подымаясь постепенно в высоту, становилось все тише и тише, пока наконец совсем не затихло. Услаждаясь звуками сладкопения, монах Досифей. идя в свою келью, встречавшимся на пути братиям говорил: "Вот пение!.. Ну, уж пение! Никогда в жизни не слышал подобного пения"! Пение слышанное монахом Досифеем, без сомнения. было пение не земных певцов, а сил небесных. Усердие признательных братий, почитающих память почившего старца, поставило на могиле о. Феодота крест, на котором имеется стихотворная надпись, хорошо характеризующая жизнь его. Здесь почивает великий старец Феодот, Подававший простоты. терпения урок. Он Черниговской губернии уроженец, Мудр был, нравом будто невинный младенец: Незлобив, молчалив, во всем агнцу подобен, Подражатель древним отцам, - преподобен. Он все трудное переносил без роптанья, Был спокоен; как неимеющий страданья. В земной жизни Феодот не видел отрад И отошел ко Господу в небесный град, В минуту кончины приняв Причастие, Он в славе святых имеет участие. Когда было Феодотово успение, - Старец Досифей слышал на небе пение. Оно все выше и выше подымалось; Отца Досифея сердце услаждалось Ангелы душу Феодота в рай вознесли, Досифею чудным пением весть принесли. В долгом времени по смерти отца Феодота одна бесноватая бегала по кладбищу и кричала. По приходе туда братий, она стала на могилу о. Феодота (в мантии Феодосия) и говорила: "Печет, печет, жжет Феодосий"! Ей говорят: "Это Феодот". - "Нет, Феодосий: он велик"! С этими словами бесноватая перестала кричать. Полагают, - она исцелилась. Теперь "с могилы о. Феодота некоторые берут землю и верят, что она по молитвам почившего подает исцеление от различных болезней" (Глинская Пустынь, Одесса, 1904 г. стр. 45). В августе месяце 1895 года, госпожа Е-а, живущая в г. Дмитриеве Курской губернии, прибыв в Глинскую Пустынь, рассказала старцам, - что имела болезнь, - подобную Евангельской жене, исцелевшей от прикосновения к ризе Господней. От малокровия здоровье Е-а было очень слабое и муж опасался за жизнь. Медицинские средства мало помогали, предположено было ехать в Харьков. Пред этим, прочитав книжку: "О жизни и подвигах старца Феодота. больная молитвенно настроенная, с чувством истинного сокрушения о своей немощи, просила Господа об исцелении. "Ночью во сне, - говорила она, - я вижу старца седенького, низкого ростом, с кротким сияющим лицом. Думаю, это о. Феодот. "Отчего ты молишься, чтобы детей не было, не прогневляй Бога и полагайся на Него", - сказал мне старец. Я действительно молила Бога, что бы у меня не было детей, потому что при болезни моей с ними трудно, но этого решительно никто не знал, я поражена была словами старца. Вот почему и поехала в Глинскую Пустынь, в твердой уверенности получить исцеление. Как только отправилась, - болезнь усилилась, хотела вернуться, но вера превозмогла". По прибытии в обитель, Е-а сильнее заболела. Муж прислал письмо и экипаж, прося ее вернуться; он даже думал: жена его умрет дорогою, и желал, хотя похоронить ее дома. Только увещания старцев заставили больную остаться. Ток крови прекратился и она стала готовиться к причастию, но и тут ей было попущено новое искушение. Боримая разными помыслами, больная, между прочим, посетовала на то, что и во Св. обители не получила совершенного исцеления. За это снова болезнь усилилась и пришлось причащение отложить на несколько дней. В одну из последующих ночей она во сне услышала голос: "Не малодушествуй в свое время более исполнится''. И вот, когда она познала свое двоедушие более твердо стада верить в спасительность молитв Глинских подвижников и Святейшего Таинства Евхаристии, то болезнь совершенно прошла, больная оправилась, причастилась и здоровою выехала из обители. ПО СВЯТЫМ ОБИТЕЛЯМ Недавнее видение инока. Один больной инок как милости от Господа ждал смерти в дни только что прошедшей пасхи. Он знал, что по учению Св. Церкви, души умерших в пасхальную седмицу избавляются прохождения мытарств и прямо возносятся в райские обители. В ночь со 2-го на 3 день Светлого Праздника инок видит во сне, будто он находится в пустой комнате, по стенам которой во множестве ползали белые черви, более и более увеличивались в числе, ползли к нему и кусали его тело. Инок должен сам извиваться, подобно червю, устраняя червей от себя. Впрочем не долго продолжалось это мучение. Он скоро проснулся и стал размышлять о видении. "Я еще подлежу мукам, не мне пользоваться милостью Божией, даваемою праведным". Тут ему ясно представилось продолжение мучений. Черви заполнили бы всю его келью, лезли бы ему в глаза, в рот, в уши и ноздри; везде кусали бы его тело... Постоянно обороняться от них не было бы возможности: в полном бессилии пришлось бы добровольно дать себя на съедение и не на час, не на день или месяц, не на год, а на целую вечность... "Надобно еще более поревновать о спасении" думал инок. Трезвон к утрени прервал его размышления и он пошел в храм Божий. Какой урок извлечем из сего видения? Тот, что у всеправедного Господа не может быть неправды: Он каждому воздает по делам. Он не милует грешников ранее того времени, когда они умолят о грехах своих и принесут должные плоды покаяния. Ибо без труда царствие Божие не дается. Не достаточно желать получить вечное блаженство святых, но требуется законно, как должно, подражать им: молитвами, покаянием, постом, трудом, бдением, терпением, смирением и прочими добродетелями по заповедям Господним о любви к Богу и ближнему. Ты достигай, а венцы для тебя всегда готовы. ПО СВЯТЫМ ОБИТЕЛЯМ Определения Святейшего Синода. От 12 - 19 марта 1911 года за № 2008, на должность настоятеля Сарапульского Старцевогорского монастыря, Вятской епархии, назначен из Новоспасского ставропигиального монастыря игумен Тихон. От 14-28 марта 1911 года за № 1887, постановлено: уволив игумению Серафиму, согласно ее просьбе, по преклонности лет и тяжкой болезни, от должности настоятельницы Георгиевского женского монастыря, Уфимской епархии, утвердить в означенной должности единогласно избранную на оную сестрами монастыря монахиню Магдалину, с возведением ее в сан игумении. От 12-23 марта 1911 года за № 1858, постановлено: назначить на должность епархиального противораскольнического миссионера-проповедника Забайкальской епархии, настоятеля Тихвинского Антоние-Дымского монастыря. Новгородской епархии, игумена Серафима. От 2 апреля сего года за № 41, постановлено: освободить иеромонаха Илиодора от должности настоятеля Новосильского Свято-Духова монастыря, Тульской епархии, за переводом его в распоряжение преосвященного Саратовского. ОБЪЯСНЕНИЕ РИСУНКОВ Стр. 2. Святая Троица. "Какое отрадное впечатление производит догмат о Пресвятой Троице на сердце! Сердцу здесь простор для чистой любви; потому что Кого же св. Писание дает нам видеть во Отце и Сыне и Св. Духе? "Завещателя" (Лк. 22-29) искупить нас, Самого Искупителя и наконец Освятителя, или Довершителя нашего спасения. Как же не любить и не благодарить каждую минуту Сего Триипостасного Бога Любви!" Стр. 10. Ангел Хранитель. "Все ли люди, живущие на земле, имеют ангелов хранителей? - Они - суть особенный нам дар Божией благодати: поэтому понятно, что не всем они даются, но только тем, которым даде Бог область чадом Божиим быти, верующим во имя Его (Иоан. 1, 12). Ангелы Хранители отступают от беспечных и нераскаянных грешников. Нам необходимо ежедневно умолять Господа да дарует нам ангела мирна, хранителя душ и телес наших". Стр. 20. Преп. Афанасий Брестский, мученически скончался в 1648 г., 5 сентября; пострадал от латинян за православие. Стр. 25. Исцеление слепорожденного. Смотри Евангелие от Иоанна, глава 9-я ст. 1-38. Стр. 34. Чудесный лов рыб на море Тивериадском. Смотри Евангелие от Иоанна, глава 21-я, ст. 1-6. Стр. 41. Беседа Господа Иисуса Христа с женою-самарянкою. Смотри евангелие от Иоанна, глава 4-я, ст. 5-42. РУССКИЙ ИНОК № 8 БОГОМОЛЬЦАМ На благословение от св. обители Двенадцать степеней смирения. Взывает к нам, братие, Божественное Писание, говоря: "всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе - вознесется" (Лук. 14, 11). Говоря сие, оно показывает нам, что всякое возношение есть род гордости, которой пророк всячески избегал, как сам удостоверяет говоря: "Господи, не вознесеся сердце мое, ниже вознесосться очи мои, ниже ходих в великих, ниже в дивных паче мене" (Пс. 130, 1). Но что? - "Аще не смиренно мудрствовах, но вознесох душу мою, яко отдоеное на матерь свою, тако воздаси на душу мою" (2). Отсюда, братия, если хотим достигнуть самых последних вершин смирения, и скоро востечь на ту небесную высоту, на которую восходит смирением в настоящей жизни; делами напиши восходительными надобно нам воздвигнуть ту лествицу, которую во сне видел Иаков, и по которой восходящими и нисходящими виделись ему Ангелы Божии. Не другое что, без сомнения, под нисхождением и восхождением тем надобно нам разуметь, как то, что возношением нисходят, а смирением восходят. Сама же лествица воздвиженная есть жизнь наша в веке сем, которая ради смирения сердца Господом воздвигается до небес. А боками сей лествицы назовем наше тело и душу; на каковых боках слово Божие утвердило разные ступени, - степени смирения или самоумерщвления и порабощения плоти для нашего восхождения горе. Первая степень смирения есть, когда кто страх Божий всегда полагая себе пред очи, всячески бегает забвения; но всегда помнит все, что заповедал Бог, равно как и то, что презирающие Бога пойдут за грехи свои в геенну; всегда же вращая в уме своем помышления о вечной жизни, уготованной боящимся Бога, всякий час блюдет себя от грехов и прегрешений, мыслью, словом, очами, руками и ногами, отсекая слои хотения, наипаче же похотения плоти. Так всегда да помышляет о себе человек, что Бог всякий час призирает на него с небес, и что дела его во всяком месте открыты пред взором Божества, и ангелами Божиими замеча- ются. Доказывает это нам пророк, когда показывает, что Бог именно всегда так присущ помышлениям нашим, говоря: "испытаяй сердца и утробы Боже праведно" (Пс. 7, 10); и опять "Господь весте помышления человеческая, яко суть суетна" (Пс. 93, 11); еще: Ты разумел еси помышления, моя издалеча" (Пс. 138, 2); и: "яко помышление человеческое исповестся Тебе" (Пс. 75, 11). Итак, да блюдет себя всякий брат от помышлений злых, говоря всегда в сердце своем: "тогда непорочен буду пред Ним, если сохранюся от беззакония моего" (Пс. 17, 24). И волю свою творить возбраняет нам Писание, говоря: "и от хотений своих возбраняйся" (Сир. 18, 30). Также в молитве Господней просим Бога: "да будет воля Твоя", а не наша. Итак добре поучают нас не творить своей воли, да и избежим того, что говорит свящ. Писание: "суть пути мнящиися прави быти мужу, обаче последняя их зрят во дно адово" (Прит. 16, 25); и еще того избежим, что сказано о небрежных: "растлеша и омерзешася в беззакониих своих" (Пс. 52. 2). Будем верить, что при всяком желании нашем присущ нам Бог, как говорит пророк Господу: "пред Тобою все желание мое" (Пс. 37, 10); вследствие того всячески остерегаться пожеланий злых; ибо близ входа к сласти лежит смерть. Почему Писание заповедует нам, говоря: "в след похотей твоих не ходи" (Сир. 18, 30). Итак, если очи Господни видят добрых и злых, и Господь всегда "приникает с небесе на сынов человеческих, да видит, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога" (Пс. 13, 2), если приставленными к нам ангелами каждый день возвещаются Богу, Создателю нашему, все дела наши; то нам, братие, всячески остерегаться должно, чтобы Бог когда-нибудь не увидел нас уклоняющимися на зло и творящими дела непотребные, и щадя нас в веке сем, яко Благий и ожидающий нашего обращения на лучшее, не сказал нам в будущем: "сия сотворил если, и умолчах" (Пс. 49, 21). Вторая степень смирения есть, если кто, не любя своей воли, не находит удовольствия в том, чтобы исполнять свои пожелания; но делами подражает Господу, сказавшему о себе: "снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца" (Иоан. 6, 38). Исполнение своей воли ведет в муку, а самопринуждение готовит венец славы. Третья степень смирения есть, - чтоб по любви к Богу, со всяким послушанием подчиняться наибольшему, подражая Господу, о Котором апостол говорит, что "Он послушлив был даже до смерти (Фил. 2. 8). Четвертая степень смирения есть, - чтобы в самом послушании на дела трудные и сердцу своему противные, или при каких-либо напраслинах, хранить молчаливое, но благодушное, и с доброю совестью, терпение, и, терпя, не ослабевать и не отступать назад; ибо писание говорит: "претерпевый до конца, той спасется" (Мф. 24, 13); и еще: "мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа" (Пс. 26, 14). Показывая также, что верному должно терпеть за Господа все противное, пророк говорит от лица претерпевающих: "Тебе ради умерщвляемся весь день, вменихомся яко овцы заколения" (Пс. 43, 53). В несомненной уверенности в воздаянии Божественном за терпение, они продолжают радуяся все переносить, и говорят: "но во всех сих препобеждаем за Возлюбльшаго ны" (Римл. 8, 37); или как в другом месте пишется: "искусил ны еси. Боже, разжегл ны еси, якоже разжизается сребро. Ввел ны еси в сеть, положил еси скорби на хребте нашем, возвел еси человеки на главы наша" (Пс. 65, 10 - 12). Заповедь Божию относительно бед и напастей исполняя терпением, они, когда бьют в одну ланиту, подставляют и другую, когда отнимают у них ризу, они отдают и срачицу, когда принуждены бывают идти с кем поприще едино, идут с ним два (Мф. 5; Лук. 6); и с Павлом апостолом терпят от ложных братий гонение, - и благословляют клянущих их. Пятая степень смирения есть, чтобы худых помышлений, восходящих на сердце, или дел худых, сделанных в сокровенности, не утаивать от аввы своего, но все открывать ему в смиренном исповедании. Убеждает нас к этому Писание, говоря: "открый ко Господу путь твой и уповай на Него" (Пс. 36, 5); и еще: "исповедайтеся Господеви, яко благ, яко в веке милость Его" (105, 1); также: "беззаконие мое познах (тебе дал познать), и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви, и Ты оставил еси нечестие сердца моего" (Пс. 31, 5). Шестая степень смирения есть, чтобы монах довольствовался всякою скудостью, даже самой крайнею; и при всем, что ни возлагают на него, считал себя худым и нестоящим работником, говоря себе с пророком: "аз унижен, и не разумех, скотен бых у Тебе (Пс. 72. 22). Седьмая степень смирения есть когда кто считает себя низшим и худшим всех, не языком только, но во внутреннем чувстве сердца, говоря с пророком: "аз же червь есмь, а не человек, поношение человеков и уничижение людей (Пс. 21, 7), воз- несжеся смирихся и изнемогох" (Пс. 87, 1 6). И еще: "благо мне яко смирил мя еси яко да научуся оправданием Твоим" (Пс. 118, 71). Восьмая степень смирения есть, когда монах ничего не делает, кроме того, к чему обязывает общий монастырский. Устав, и к чему побуждают примеры, но больших. Девятая степень смирения есть, когда монах удерживает язык свой от говорения, и храня молчание, не говорит, пока не спросят: ибо Писание внушает, что "от многословия ее избежиши греха" (Прит. 10, 19), и что "муж язычен - не исправится на земли" (Пс. 139, 12). Десятая степень смирения есть, если не охоч и не скор кто бывает на смех, ибо написано: "буй в смехе возносит глас свой" (Сир. 21,23). Одиннадцатая степень смирения есть, если монах, когда говорит говорит кротко и без смеха, смиренно, но с верностью, немного, но разумно, и не возвышая до громкости голоса своего: ибо написано: "словеса мудрых в мерилех станут" (Сир. 21, 28), и: "честно малое мудрости" (Еккл. 10, 1). Двенадцатая степень смирения есть, когда монах не сердцем только, но и самим телом всегда и перед всеми показывает себя смиренным: т.е., когда он за работою, в церкви, на монастыре, в саду, в дороге, на поле, стоя, ходя, сидя, - всюду, склонив голову, взор вперяет в землю, и виновным себя считая во многих грехах, и воображая себя стоящим на страшном суде Божием, говорит всегда в сердце своем то, что, в землю обратив очи, говорил евангельский мытарь: "Господи, не достоин я грешный и очей возвести на небо" (Лук. 18,13), или что говорил о себе пророк: "слякохся и смирихся до зела. Господи, живи мя (Пс. 37, 7-9; 118, 107). Прошедший все эти степени смирения монах доходит до такой любви Божией, которая вон изгоняет страх; в силу коей он все, что прежде соблюдал не без труда и не без страха, начинает соблюдать без всякого труда, как бы, естественно, не по страху геенны, а по любви ко Христу, и по услаждению добродетелями, который Господь благоволит Духом Святым влагать в сердце труженика Своего, очищенного от грехов и страстей. (Из устава преп. Бенедикта)