© журнал "Русский инок", Джорданвилль, США


РУССКИЙ ИНОК № 10
МАЙ 1911 г.

ОГЛАВЛЕНИЕ


ИЗ ТВОРЕНИЙ СВЯТЫХ ОТЦОВ
О почитании пастырей
Необходимое примечание к слову
Слово Евагрия монаха о лживых
Об истине и лжи
О злоречии
ИЗ СОВРЕМЕННЫХ ПОДВИЖНИКОВ И УЧИТЕЛЕЙ ИНОЧЕСТВА
Кто следует за Христом?
Отречемся!
О духовном рассуждении
Не советуйся с плотью и кровью
ВЫПИСКИ
О богоугодной жизни
О молитве
О воздержании
УСТАВЫ И ПРАВИЛА ДЛЯ ИНОЧЕСТВУЮЩИХ
Устав Глинской Рождество-Богородицкой общежительной пустыни Курской епархии, Путивльского уезда
МОНАСТЫРСКИЙ СТАРЕЦ
Уроки и наставления Оптинского старца Амвросия
Не оставляй обители
ИНОЧЕСКИЕ ОПЫТЫ
Необходимость доверия к старцам-руководителям
Смятенная обитель
Уроки клеветникам
МОНАШЕСКАЯ ЛИРА
Памяти, в Бозе почившего, ЕПИСКОПА ФЕОФАНА ЗАТВОРНИКА
ИЗ ЖИЗНИ СОВРЕМЕННЫХ ИНОКОВ
Кончина пустынника Евстратия-пещерокопателя
ПО СВЯТЫМ ОБИТЕЛЯМ
Приветственная речь, сказанная Преосвященным Антонием, Архиепископом Волынским, Каменец-Подольским паломникам, пришедшим в Почаевскую Лавру 18 мая во главе с Преосвященным Серафимом, Епископом Подольским и Брацлавским
Слово напутственное 20 мая за вратами Св. Лавры
Епископ-паломник
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЦЕРКОВНОЙ ВЛАСТИ ПО МОНАСТЫРЯМ
Определения Святейшего Синода
ОБЪЯСНЕНИЕ РИСУНКОВ


ИЗ ТВОРЕНИЙ СВЯТЫХ ОТЦОВ
О почитании пастырей
(Слово Св. Иоанна Златоустого)
Уважайте пастырей, слыша Апостола Павла, говорящего: повинуйтеся наставникам вашим, ибо они бдят о душах ваших, и обязаны о вас дать ответ в день судный. Ты заботишься только о себе и, если благоустроишь жизнь свою, тебе нет никакой ответственности за других; за себя только ответишь. Священник же, хотя и хорошо устроит собственную жизнь, но если станет нерадеть о твоем спасении, или неправо наставлять, то тяжко осудится Богом Когда священник, неправо наставляет - не слушай его, хотя бы он был ангелом. Если же право учит, то не смотри на его жизнь, а внимай наставлению. Но говоришь: меня учит, а сам того не делает. Его дело, не ленясь, поучать всех, а не учащему других подвергаться суду Божию. Если его послушаешь - не осудишься. Ибо Господь говорит: Слушаяй вас Мене слушает, а отметаяйся вас Мене отметается. Кто хулит вас, Меня хулит. Нет, братие, не подобает овце хулить пастыря. Он за тебя и ближних твоих совершает богослужения, утром и вечером за тебя в храме молится Богу, вне храма совершает крестные ходы. Это тоже его молитва за тебя. Все сие размысливши, всячески должен почитать его как отца. Скажешь он скверен и злой, но что тебе. Если и добрый за тебя молит Бога, - нет пользы, когда сам ты будешь злым. Также и скверный тебе не будет вредить, если ты будешь благочестив. (При исполнении пастырских обязанностей) все исполняет благодать Божия, священник только (как орудие для излияния благодати) отверзает уста, а действует Бог (пролог, 4 февраля). (Много может молитва праведного споспешествуема (Иак. 5; 16) споспешествовать - значит помогать делающему, молящемуся. Кто не желает. кто не кается, не молится, пребывает во зле, - тому молитва других не помогает).

Необходимое примечание к слову.
В монастырях пастырями считаются настоятель, старцы-руководители и духовники. Сказанное св. Иоанном Златоустом должно быть применимо и к ним.. Их преимущественно пред другими должно уважать, по учению Апостола Павла; просим вас, братие, уважать трудящихся у вас и предстоятелей ваших о Господе и вразумляющих вас и почитать их преимущественно с любовию за дело их (1 Солун. 5; 12 13 ), чтобы делали: с радостью, а не воздыхая: ибо это для вас не полезно (Евр. 13; 17).

Слово Евагрия монаха о лживых.
(Из Пролога).
Хочу вам, братие, сказать несколько слов о лживых; ибо вижу, что не особенно заботитесь о хранении языка, от которого удобно и многократно впадаете во лжу. По этому много и требуется противостоять этому чтобы не быть увлеченными примером лживых.
Из лжецов никто не бывает причастник Богу, но чужд Ему. Писано: всяка лжа от лукавствия есть, Еще; диавол ложь есть и отец лжи; истина же есть Бог. Аз есмь путь, истина и живот (жизнь). Видите, от кого ложью отлучаемся и к кому прилепляемся? Прилепляемся явно к лукавому.
Если бы хотели воистину спастись, - должны бы всею силою и со всяким старанием любить истину и хранить себя от всякой лжи, да не отлучит она нас от Бога истины и жизни.
Есть три лжи: от помышления, слова и жизни. От помышления лжет тот, кто принимает мнения: видит кого-либо говорящего с братом своим и помышляет или, помыслив, говорит: он говорит о мне. Если оставят разговор, помышляет: ради меня оставили беседу и все от помышления своего лжет. От этого (помышления) бывает: оклеветание, осуждение, сварливость, вражда.
Хотящим истинно исправиться необходимо покаяние т.е. исповедь и оставление ложных мнений или подозрений, чтобы снова не впасть в них.
Богу нашему слава ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Об истине и лжи.
(По учению Святых Ефрема Сирина и Аввы Дорофея).
Блажен, кто жизнь свою согласует с истиною, а не уловляется всякою ложью, потому что Бог истинен есть (Иоан. 3, 33), и лжи в нем нет. И кто не ублажит соблюдающего истину? Ибо он подражает Богу. Кто пребывает в истине, тот подлинно и Богу всегда благоугоден и всем людям полезен, в общении прекрасен и во всяком деле правдив. Человек истинный не угождает лицам, не судит неправедным судом, не присвояет себе достоинства и чести, не презирает нищего и нуждающегося; в ответах не льстив, в суждении справедлив, в деле рачителен и покорен; не знает коварства, не любит лицемерия, всяким добрым делом украшен и водится только добродетелью. Блажен, кто всегда служит истине! Итак, если мы поистине хотим спастись, то со всем усердием должны любить истину и охранять себя от всякой лжи, чтобы не отлучила нас от истины и жизни (Иоан. 14; 6).
Есть три рода-лжи: мыслью, словом и делом. Мыслью лжет тот, кто свои предположения или пустые подозрения на ближнего принимает за истину. От сего происходит: любопытство, злословие, подслушивание, вражда, осуждение. Словом лжет тот, кто по лености или другим случаям не исполняет своих обязанностей, отговариваясь болезнью, усталостью и проч. Он говорит много ложных слов, чтобы оправдать себя. Лживый изменяет слова и спорит с желанием взять верх над ближним; языком своим он низлагает и тех, которые стоят твердо в добре. Лживый, если чего хочет, не скажет правды, а просит под лживыми предлогами. У лживого дерзкое сердце, и он не скрывает сего; охотно выслушивает тайны, легко открывает их; начинает злое дело и показывает, что не он причиной его.
Жизнью своею лжет тот, кто будучи блудником, притворяется воздержным, говорит о милостыне, хвалит милосердие и, не имея смирения, удивляется смиренномудрию, не ради похваления добродетели, не для того, чтобы не соблазнить другого, но с желанием скрыть свой стыд. Он говорит о добродетели как будто сам добродетельный, или часто говорит для обольщения и вреда своему ближнему. Ибо и сам диавол не может обольстить нас иначе, как под видом добродетели. Лживый человек двойствен: иное у него внутри и иное снаружи. Лжец многоизобретателен и изворотлив, он ни в каком деле не заслуживает одобрения и во всяком ответе подозрителен; в товарищах возбуждает гнев и ссоры в обществе, что роса на железе; для всех гнусен и всем смешон. Нет язвы глубже этой, нет позора выше сего! Кто коснеет во лжи, тот не имеет дерзновения у Бога потому что ненавистен Ему. Будьте же внимательны к себе, братие, и не коснейте во лжи.

О злоречии.
(Из творений св. Ефрема Сирина)
Блажен, кто не повредил языка своего злословием других, кто языком не осквернил сердца, но разумеет, что все мы состоим под наказанием и хранит себя от этой страсти. Ибо кто не злословит другого, тот познал, что он человек плотяный и соблюл себя неукоризненным, ему не было преткновения и совесть его не осквернена. Кто бегает злоречивого духа, тот соблюл себя от сближения с людьми злыми и победил полчища бесов. Кто не приобрел злоречивого языка, тот приобрел некрадомое сокровище. Кто не склонен к злословию других, тот избег братоубийства того другие не будут злословить. Кто не в обществе с злоречивыми, тот водворится с Ангелами. Кто не отравил ушей и языка злоречием, тот исполнен врачевством любви. Кто не оскверняет уст своих злословием, у того уста благоухают плодами Святого Духа. Посему истинно блажен, и, еще скажу, блажен кто соблюл себя от злоречия. Кто всегда имеет в себе страх Божий и у кого сердце чистое, тот не любит злословить других и не услаждается чужими тайнами, не ищет себе отрады в падении других. А кто услаждается злословием других, тот ясно показывает, что сам уловлен тем, за что злословит других. Ибо кто злословит других, тот сам себя осуждает. В злоречивом все есть: и клеветничество, и ненависть и наушничество; злоречивый признается братоубийцей, безжалостным, немилосердным. Поэтому подлинно стоит слез и плача, кто приучил себя к злоречию. Св. Апостол. запрещая дела порочные, причисляет к творящим их и злоречивого: досадители царствия Божия не наследят (1 Кор. 6, 10).

ИЗ СОВРЕМЕННЫХ ПОДВИЖНИКОВ И УЧИТЕЛЕЙ ИНОЧЕСТВА

Кто следует за Христом?
Чтобы последовать Христу, предварительно отречемся от своего разума и от своей воли. И разум и воля падшего естества вполне повреждены грехом; они никак не примирятся с разумом и волею Божиими. Соделывается способным к усвоению себе разума Божия тот, кто отвергнет свой разум; соделывается способным к исполнению воли Божией тот, кто отречется от исполнения своей воли.
Чтобы последовать Христу, возмем крест свой. Взятием креста своего названа добровольная, благоговейная покорность суду Божию, при всех скорбях, посылаемых и попускаемых промыслом Божиим. Ропот и негодование при скорбях и напастях есть отречение от креста. Последовать Христу может только взявший крест свой: покорный воле Божией, смиренно признающий себя достойным суда, осуждения, наказания.
Господь, заповедавший нам самоотвержение, отречение от мира и ношение креста, дает нам силу исполнять заповедание Его. Решившийся на исполнение этого заповедания и старающийся исполнять его немедленно усматривает необходимость его. Учение, представлявшееся жестоким при поверхностном и ошибочном взгляде из плотского мудрования, является самым разумным, преисполненным благости: оно воззывает погибших к спасению, убитых - к жизни, погребенных во аде - на небо. Не решающиеся на произвольное отречение от себя и от мира, насильно вынуждаются совершить то и другое. Когда придет неумолимая и неотразимая смерть: тогда они расстаются со всем, к чему были привязаны; самоотвержение простирают до того, что скидают с себя самое тело свое, повергают его, оставляют на земле в снедь червям и тлению.
Самолюбие и привязанность к временному и суетному - плоды самообольщения, ослепления, душевной смерти, Самолюбие есть извращенная любовь к себе. Безумна и пагубна эта любовь. Самолюбивый, пристрастный к суетному и преходящему, к греховным наслаждениям - враг самому себе. Он - самоубийца: думая любить себя, убивает себя вечною смертью.

Отречемся!
Нет возможности исполнять вместе волю свою и волю Божию: от исполнения первой исполнение второй оскверняется, соделывается непотребным, как благовонное, драгоценное миро утрачивает достоинство свое от ничтожной примеси смрада. Тогда только, возвещает Бог чрез великого Пророка, благая земли снесте, когда произвольно послушаете Мене. Аще же не хощете, ниже послушаете Мене, меч вы пояст: уста Господня, глоголаша сия (Исаии 1; 19, 20).
Нет возможности стяжать разум Божий, пребывая в плотском мудровании. Мудрование плотское, сказал Апостол, смерть есть. Мудрование плотское - вражда на Бога; закону бо Божию не покоряется, ниже бо может (Рим. 8; 6, 7).
Что такое плотское мудрование? - Образ мыслей возникший из состояния, в которое приведены человеки падением, направляющий их действовать на земле, как бы они были вечны на ней, возвеличивающий все тленное и временное, уничижающий Бога и все, относящееся к Богоугождению, отъемлющий у человеков спасение..
Отречемся от душ наших, по завещанию Спасителя, чтоб приобрести души наши! Отречемся произвольно от порочного состояния, в которое они приведены произвольным отречением от Бога, чтоб получить от Бога святое состояние обновленного человеческого естества вочеловечившимся Богом! Волю свою и волю демонов, которой подчинилась и с которой слилась наша воля, заменим волею Божиею, объявленною нам в Евангелии; мудрование плотское, общее падшим духам и человекам, заменим разумом Божиим, сияющим из Евангелия.
Отречемся от имения нашего, чтоб стяжать способность последовать Господу нашему Иисусу Христу! Отречение от имения совершается на основании правильного понятия о нем. Правильное понятие о вещественном имуществе доставляется Евангелием (Лук. 16; 1-31); когда же оно доставится, тогда разум человеческий невольно сознает всю правильность его. Земное имущество не есть наша собственность, как ошибочно думают никогда не думавшие об этом предмете: иначе оно всегда было бы, и навсегда пребыло бы нашим. Оно переходит из рук в руки, и тем само о себе свидетельствует, что дается лишь на подержание. Богу принадлежит имущество; человек бывает только срочным распорядителем имущества. Верный распорядитель с точностью исполняет волю доверившего ему распоряжение. И мы, управляя врученным на срок вещественным достоянием, потщимся управлять им по воле Божией. Не употребим его в средство удовлетворения нашим прихотям и страстям, в средство нашей вечной погибели: употребим в пользу человечества, так много нуждающегося, столько страдающего; употребим его в средство спасения нашего.
Желающие христианского совершенства вполне оставляют земное стяжание (Матф. 19; 16-30). Желающие спастись воздерживаются от злоупотребления стяжанием. Отречемся от славолюбия и честолюбия! Не будем гоняться за почестями и санами, употреблять к снисканию их способы непозволительные и унизительные, сопряженные с попранием закона Божия, совести, блага ближних. Такие способы наиболее употребляются для приобретения земного величия искателями его. Зараженный и увлекаемый тщеславием, ненасытный искатель человеческой славы, неспособен к вере во Христа: како вы можете веровати, сказал Христос современным Ему честолюбцам, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже единаго Бога не ищете (Иоанн. 5; 44). Если промысл Божий предоставил нам земное могущество и власть: то соделаемся при посредстве их благодетелями человечества. Отвергнем лютый яд, столько опасный для духа человеческого: глупый и презренный эгоизм, претворяющий человеков, зараженных им, в зверей и демонов, соделывающий этих человеков бичами человечества, злодеями самим себе.

О духовном рассуждении.
На вопрос какими правилами должны руководствоваться новоначальные, чтобы не сделаться жертвою злобы и лукавства злых духов, святые отцы православной церкви отвечают так: "Истинного рассуждения достигаем не иначе, как посредством истинного смирения, состоящего в том, чтобы мы открывали Отцам не только то, что делаем, но и то, что помышляем, - чтоб мы ни в чем не верили своему помыслу, но во всем последовали словам старцев и признавали добром, то, что они одобрят. Это делание не только удерживает инока в истинном рассуждении и на правом пути, но и предохраняет его от всех сетей диавольских. Не возможно управляющему свою жизнь, по суду и совету преуспевших пасть от обольщения бесовского: ибо прежде нежели кто сподобится дара рассуждения, само то, что он являет и открывает отцам своим помыслы, увядает их и отнимает у них силу. Как змей, извлеченный из темной норы на свет, старается убежать и скрыться: так и лукавые помыслы, будучи обнаружены искреннею исповедью и объявлением их стараются убежать от человека (Пр. Кассиана Римлянина, слово о рассуждении). Откровение помыслов и руководство советом преуспевших отцов и братий было общим деланием древнего монашества. Оно предание Апостолов: исповедуйте друг другу, говорит Апостол Иаков, согрешения и молитеся друг за друга, яко да исцелеете (Иак. 5; 16), а Апостол Павел поведал о себе, что он самым тщательным образом занимался назиданием каждого христианина, старался каждого возвести в христианское совершенство, что так действовала в нем благодать Святого Духа (Колос. 1; 28, 29). Подобно сему поступали и святые наставники древнего монашества: будучи сосудами Святого Духа, они скоро возводили учеников своих к совершенству, соделывая их храмами Божиими. В этом со всею удовлетворительностью можно удостовериться из оставшихся их писаний. Не седины, не количество лет, не земная ученость, но причастие Святого Духа возводило на степень наставника и привлекало слышателей слова к говорящему Слово Божие, а не свое, человеческое слово. Хорошо - говорит преподобный Кассиан в вышеприведенном слове - не утаивать своих помыслов от отцов, как я уже сказал; однако должно открывать их не кому случится, а старцам духовным, имеющим дар рассуждения. (Из 2 т. сочинен. Епископа Игнатия Брянчанинова).

Не советуйся с плотью и кровью.
(Из сочинений Епископа Лаврентия).
Св. апостол Павел, в послании к Галатам, повествуя о своем обращении ко Христу, говорит: "когда Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью своею, благоволил открыть во мне Сына своего, чтобы я благовествовал Его язычникам; я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью" (1, 15. 16). Что значит советоваться с плотью и кровью? Под плотью и кровью первее всего разумеется тело наше. Св. Апостол, приняв повеление проповедовать слово Божие, не стал говорить так: "Господи! Ты меня посылаешь проповедовать, но там меня ожидают скорби, болезни, раны, узы, темницы, голод, жажда, нагота, бичи, удары: выдержит ли все это слабое тело мое"? Не стал так говорить потому, что веровал, что если Бог поручает какое-либо дело то подает и силу исполнить это. Он знал, что сила Божия в немощи совершается. Под плотью разумеются также те плотские отношения, в которых стоит человек к другим людям, узы родства, дружбы, многоразличные житейские отношения. Не стал св. Апостол говорить: "Господь посылает меня; но пойду посоветуюсь с домашними, с сродниками, друзьями, что скажут они? Может быть они не посоветуют; да еще не стали бы смяться надо мною. Я должен идти проповедовать язычникам, но как же это? - Нужно оставить все; возможно ли это? нужно ли? Зачем идти далеко, когда и дома можно найти дело"?
Наконец под плотью разумеются чувственность, чувственные вожделения, наши страсти. В этом смысле Апостол говорит: "плоть и кровь царствия Божия не наследуют; плотские помышления суть смерть; плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются. Живущие по плоти угодити Богу не могут". Эту плоть нужно умертвить, чтобы жить. "Если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете" (Римл. 8, 6-13). Вот что сказала бы эта плоть, если бы св. Павел стал советоваться с нею: "что ты приобретешь, последуя повелению Господню? Ничего. Что потеряешь? Все. Ты человек образованный; ты на виду у первосвященников; ты на хорошей дороге; тебя ожидают слава, почести. Сколько ты пользы людям принесешь! На твоей стороне теперь все преимущества". Но что было для него преимуществом , то ради Христа он почел тщетою. Да и все он считал тщетою ради превосходства познания Христова. Для Христа он отказался от всего, все почитал за сор, чтобы приобрести Христа (Фил. 3, 7-8). Вот что значит: не стал советоваться с плотью. Получив повеление от Господа, он не стал раздумывать, не стал советоваться с плотью, а тотчас стал исполнять повеление Божие. Так поступали и другие апостолы. "Идите за Мною", - говорит Иисус Христос Симону и брату его Андрею, закидывающим сети в море, - и Я вас сделаю ловцами человеков", и они тотчас оставили сети, последовали за Ним. Зовет Господь двух сынов Зеведеевых - Иакова и Иоанна, починявших сети свои, и они тотчас оставили лодку отца своего и последовали за Ним (Матф. 4, 18-22). Сидит мытарь Матфей у сбора пошлин. Проходит мимо его Иисус и говорит ему: "следуй за Мною". И он тотчас встал и последовал за Ним (Матф. 9, 9). Так поступали и другие св. мужи. Зашел юноша Антоний в св. церковь и услышал слово Божие: "иди, продай имение свое и раздай нищим и имети имаши сокровище на небеси и гряди в след Мене" (Матф. 19) По выходе из церкви он продал свое имение, роздал неимущим и сам удалился в пустыню. Много подобных примеров сохранила для нашего назидания история Церкви.
Грех - это Содом и Гоморра. Нераскаянные грешники также будут гореть, но только вечным огнем. Как из Содома и Гоморры бежал Лот и не оглядывался, так и мы должны бежать греха и не оглядываться на него, чтобы и с нами не случилось того же, что с женою Лотовою. Когда кричат: пожар! спасайтесь! - все бегут, спасая свою жизнь. Когда услышишь в своей душе крик совести: спасайся, а то сгоришь в огне геенском, - бежи греха, нимало не медля. Когда услышишь в совести своей голос Господа, - тотчас, как Самуил, отзовись, говори: "Господи, раб твой слышит" (1 Царств. 3, 10), или, как Давид: "готово сердце мое, Господи, готово сердце мое!" (Пс. 56, 8). Исполню все, что говорит мне Господь.
Если же станешь раздумывать, да советоваться с своею чувственностью и обычаями мира, не минуешь опасности остаться во тьме греха. Посмотрим, к каким пагубным последствиям приводят эти советы с плотью. Никодим поражен был чудесами Иисуса Христа; ему очень хотелось послушать учения Иисуса Христа, побеседовать с Ним; но мысль: что скажут члены синедриона? едва совсем не удалила его от Христа. Чтобы скрыть свои сношения с Иисусом Христом, он избрал для беседы с ним время ночи. К счастью беседа Христова сделала его искренним учеником Христовым. Он перестал советоваться с плотью и кровью и открыто вступился за Христа, когда товарищи его члены синедриона приказали служителям своим схватить Иисуса (Иоан. 7, 50. 51), и открыто принял участие в погребении Его.
Услышали Афиняне слово Апостола о воскресении мертвых; на некоторых из них оно произвело сильное впечатление; "об этом послушаем тебя в другое время",- сказали они (Деян. 17, 3. 20), и не послушали; между тем впечатление от проповеди Апостола исчезло; Апостол ушел в другие страны проповедовать, а они остались во грехах своих. Речь ап. Павла о правде, о воздержании и будущем суде привела в страх правителя Феликса. Но "теперь пойди - сказал св. Павлу, - когда найду время, позову тебя". И этого времени Феликс не нашел. Суета все время взяла у него. Павел остался в темнице, в узах железных, а Феликс в узах греховных, во тьме и сени смертной.
"Ты не много не убеждаешь меня сделаться христианином", - говорит св. Павлу царь Агриппа. Но царь Агриппа не стал христианином. "Можно было бы освободить сего человека, - говорит он правителю Фесту, - если бы он не потребовал суда у кесаря". Много найдется этих если, когда человек не тотчас отзовется на голос Божий, зовущий его ко спасению.
Ирод в сладость послушаше Иоанна Крестителя и слушаясь его, много творяше (Марк. 6, 20); но стал Ирод советоваться с плотью и кровью, своею чувственностью, с своею Иродиадою, - и "ем Иоанна, связа его и всади в темницуе", а потом отсек ему голову, Вот до чего доводят эти советы с плотью, это плотское мудрование!
Три с половиною года слушал Иуда божественного Учителя; напоследок стал слушаться плоти и крови, стал советоваться с корыстью, и продал своего божественного Учителя за 30 сребреников. Кто мог думать, что так кончит Иуда? Какое блистательное начало и какой печальный конец!
Пилат нашел Иисуса Христа невинным и хотел отпустить Его, но стал советоваться с плотью и кровью, стал раздумывать, что из этого выйдет? не возмутили бы первосвященники народ? что тогда скажет кесарь? И предал Иисуса на распятие.
Не так ли поступаем иногда и мы? Слышит например человек в святом Евангелии: "раба ленивого и лукавого бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов" (Матф. 25, 30); или у св. Апостола: "если кто не хочет трудиться, тот и не ешь" (2 Сол. 3, 10) - и дает обещание трудиться, работать. Но пройдет время, посоветуется человек с плотью и кровью, с своею ленью, и по-прежнему остается лентяем. И сколько таких ленивцев бывает между отроками, юношами и еще более между взрослыми, между старцами!
Смотрит человек на крест, на Распятого на нем. Это за мои грехи, думает он, страдает Господь. Милосердый! Он прощает мне мои грехи, а я? И тут же дает обещание прекратить давнюю вражду, забыть старую обиду, испросить прощение у своего врага. Но проходит время; святое чувство охладевает, доброе впечатление сглаживается. Встречается враг, и старая вражда пробуждается с новою силою.
Раскрывает человек слово Божие и читает; как будто про него написано: "Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас. Также сквернословие, и пустословие, и смехотворство неприличны вам. А блуд, и нечистота, и любостяжание не должны даже именоваться у вас. Никто да не обольщает вас пустыми словами, ибо за это приходит гнев Божий на сынов противления" (Еф. 4, 31; 5, 3, 4, 6). Читает это человек и думает: давно пора мне оставить это, - думает, а затем перестает думать и живет по прежнему, коснея во грехах своих.
О, возлюбленный, не откладывай день от дня твоего спасения, не стой долго на распутье; дорогу в царство небесное ясно указывает тебе Христос. Христос сего требует: посему зачем раздумывать долго? И если явилась в душе твоей благая мысль, не медли ее исполнить. Кто знает, может быть это последний луч с неба в твою омраченную грехами душу Угаснет этот луч, и греховная тьма, царствующая в твоей душе, может в эту же ночь смениться тьмою вечною, идеже плач и скрежет зубов. Кто знает, может быть голос Божия милосердия: иди ко Мне, в последний раз зовет тебя и в нынешнюю же ночь сменится страшным голосом правосудия: отыди от Мене!
Воспряни убо, и да пощадит тя Христос Бог!

ВЫПИСКИ

О богоугодной жизни.
(Заметки Глинского подвижника монаха Евстратия)
(Сведения о жизни и кончине о. Евстратия см. ниже)
Восстав от сна, говори самому себе: тело работай, чтобы не быть дармоедом; душа трезвись, чтобы наследовать царство небесное.
Без веры, смирения, терпения и послушания ни кто не угодит Богу.
Послушание состоит в отсечении своей воли.
Искушения бегай терпением и молитвою.
Благодари Бога за всякое приключение. Где умножаются страдания, там умножаются и утешения св. Духа.
Если есть скорби, говори: Господь промыслил о мне.
Бесы боятся: алчбы и жажды, творения молитвы Иисусовой, истово изображенного крестного знамения, частого, возможно достойного, причащения и несомненной надежды на Бога.
Кто в келье предается покою, тот поруган бесами.
Нестяжавший телесного делания не может стяжать и душевного. (Последнее происходит от первого).
Тело расслабляется от упадка духа и лишнего беспокойства (страха, суеты). Без болезни - болезнь.
Некоторые говорят; надеемся на Бога, а в душе беспокойны, все боятся - значит надежда на языке, а не в душе.
Страх причиняет душе большой вред.
Зная, что нет более спасительного образа жизни, как носить тяготы друг друга, враг спасения по зависти старается смутить нас. Надобно всеми силами стараться сохранить душевный мир и не возмущаться оскорблениями от других. Если смутишься - не говори. Употребил ли много пищи, сделал ли что другое, сродное человеческой слабости, - не смущайся, но мужественно понуждай себя к исправлению.
Душевный мир заключается в любви и приобретается скорбями.
Что с трудом достается, то дорого ценится и бдительно хранится. Потому душа приобретает покой, когда пройдет огонь и воду: то есть многое испытает и приобретает опытность.
Гнев побеждай молчанием. Гневающийся убивает свою душу. Безгневия невозможно стяжать без смирения.
Ничто так не смиряет душу, как пребывание в нищете.
Без труда никто не приобрел смирения.
Монах постоянно должен плакать (т.е. сокрушаться о своих грехах, чтобы смиряться, а не превозноситься на погибель себе).
Терпеть Христа ради - есть добродетель больше всех подвигов и благочестивых деланий.
Без нужды не говори. От многословия происходит много зла. Часто начинаем с Божественного, а кончаем пересудами и осуждением ближних.
Первое наше дело не согрешать, второе - не осуждать.
Приучи язык свой при всех случаях всегда говорить и Богу и братиям: прости меня.
При разговорах употребляй самые приятные слова, чтобы кого не оскорбить.
Ни перед кем не оклеветай врага твоего.
Не радуйся, а плач о падении ближнего. Ибо нам заповедано любить его как самого себя.
Общий признак духовных (по внутреннему устроению) - глубокое смирение и любовь ко всем ближним.
Достойно причащающийся вкушает жизнь, а недостойно причащающийся вкушает смерть, хотя невидимо, но в духе и сердце своем.
Для уразумения священного писания необходимо смирение духа и молитва к Богу.
Изучение закона Господня требует терпения и постоянства.
Кто будет спорить с собою явно против истины, - уступи ему, перестань вести прения.
Постоянно имей страх Божий в чувстве сердца и благоговей пред Богом.
Сохраняй себя от лжи. иначе она отгонит от тебя страх Божий.
Никто не может стяжать вполне страха Божия, пока не освободится от всех забот житейских.
Когда какой либо смертный грех поразит душу, тогда приступают и прочие грехи и заставляют исполнять их.
Всякий нераскаянный грешник есть Иуда.
Остерегайся уничижать ближнего не только устами, но и в сердце твоим.
Кто говорит хорошее, а худое думает, тот несовершен.
Все то грех, что оскорбляет совесть и услаждает плоть.
Чистой совести достигают; трудом, постом, бдением, терпением, великодушием.
Подвизайся усердно, не ленись, не унывай, предлежит тебе подвиг и победа. Подвигоположник зрит на тебя, венцы уготованы, слава, честь и наслаждение ожидают тебя; святых соборы ждут приять тебя на веки в царствие небесное.
Держи всегда одинаковую меру в подвигах.
Благодать Господня действует по мере делания заповедей.

О молитве
(Заметки Глинского подвижника монаха Евстратия).
Без крайней нужды не нарушай принятого тобою келейного правила.
На молитве старайся стоять в мирном устроении Оно - главное условие успеха в молитве Кто много трудится в молитве, но оскорбляет ближнего, тот бесполезно трудится, все равно, что сеет на камне. Великое падение нам, когда чем либо оскорбим брата.
Кто молится, тот и надеется. а кто надеется, тот и спокоен. Невозможно чисто молиться при попечениях о вещественном. Ибо молитва есть отложение всяких посторонних помышлений.
Невнимательный молитвенник молится в грех.
Кто не приучится к частой молитв, тот не получит и молитвы непрестанной.

О воздержании.
(Заметки Глинского подвижника монаха Евстратия).
Невоздержание во сне, пище и питии - причины всякого греха.
О делах Божиих не рассуждай по насыщении чрева.
Алчба и жажда нужны человеку для очищения тела, и для сохранения его от скверных помышлений и блудной похоти.
Обуздывающий чрево умаляет страсти, а побеждаемый чревоугодием умножает их.
Наполненное чрево наводит леность и сон. Обилие яств омрачает ум.
Кто хочет ум иметь свободным от скверных помыслов, тот должен плоть свою утончать постом.
Пост нам необходим, но при нем надобно избегать грехов, иначе он теряет значение.
Мы осудимся и за то, что не во время пили и ели. Каждый день вкушай со скудостью.
Хлеб или сухари и теплая вода - лучшая пища монаха. Без теплой воды у постника ссыхается желудок и порождает болезни.

УСТАВЫ И ПРАВИЛА ДЛЯ ИНОЧЕСТВУЮЩИХ

Устав Глинской Рождество-Богородицкой общежительной пустыни Курской епархии, Путивльского уезда.

Глава 22-я.
О еже не продавати никому из братии своего рукоделия и
не давати оного никому в дар без благословения настоятеля.
Никтоже из монашествующих и из труждающихся имени ради Божия да имеет волю, еже бы кому в дар дати или продати от рукоделия своего или кого другого без благословения настоятеля; понеже дахом обещание о сем Богу на пострижении: еже во всем отвержение себе имети, ибо всеми потребными - якоже орудиями к рукоделию, такожде и прочими нужными - от обители снабдеваемся. И сего ради не должен никто из труждающихся Бога ради имети что свое, но вся обща по примеру первых христиан, якоже свидетельствует книга Апостол и Апостольских деяний, яко вся им обща быша. Аще же кто общему Святых Отец уставу не последует и повелению Святых Апостол, паче же самого Христа, таковый да будет чужд от угождающих Христу во отвержение себе и за противление постраждати имать: якоже противящиися мнози и пострадаша, истиннии же подвижницы и последователи Христу и внемлющии своим обетом, совести во всем да последуют, якоже Авва Дорофей пишет в поучении о совести: и да будет всякое дело делаемо со вниманием и страхом Божиим, с молитвою и чистою совестью; и всяк свое рукоделие да приносит казначею, а иное из платья палатному. Казначей же да хранит оное в монастырской казне. И аще нужно будет кому что дать из рукоделия монашеского, раздает по благословению настоятеля по приличию. Всяк же да хранит себе во всем от злоупотребления. Аще же, будет кому из братии нужда в одеянии или в коей либо и малейшей вещи, да требует со смирением от казначея, или кому что поручено по послушанию, и аще что за скудостью не случится, да потерпит, дондеже Бог промыслит о нужном. И когда будет, да дастся нуждающемуся. И о сем да будет тщание ко всякому послушанию, еже бы во всем нужном успокоевати братию. И братии по совести нужное и приличное требовати; аще же что будет не но совести, о том настоятеля извещати.

Глава 23-я.
О гостеприимстве
Суть некоторые из благочестивых и благоговейных, ревностью и усердием побуждаемые, или же по обещанию приходят для богомолия в обитель из разного звания, таковым гостеприимец да отведет по приличию покой в гостинице. В кельях же в обители никтоже из мирских да угощается, паче же женский пол, кто бы ни был. Ибо женскому полу, кроме церкви, нет никуда входа в монастыре. Аще же будет нужда настоятелю кого из благодетелей по приличию угостить и упользовать не возбраняется; всем же да будет угощение по возможности и приличию в гостинице, без хмельных напитков. Гостиник из церкви приводит посетителей благочинно и благопристойно в гостиницу и успокаивает их потребным по возможности и приличию звания их, и без противности монашескому званию; о прибытии же богомольцев - возвещает настоятелю, аще в ком будет нужда. Аще же богомольцы желают видеться с настоятелем пользы ради, то он да посещает их с предохранением; и аще что увидит к пользе, предлагает им приличное от Божественных Писаний. От частых же обращений, наипаче без звания, да предохраняет себя и особенно от несвойственного пола, аще и по духовной части обращение видится быти якоже преподобный Феодор Студит и Исаак Сирин и прочии от святых заповедают нам. И сего ради подобает из старцев кого либо с собою приглашати и тако посещати богомольцев, да не будет сомнения и опасности, и Бог вся к пользе устроять будет; богомольцы же во время своего пребывания и иже с ними, довольствуются всеми потребными по возможности от обители по приличию чина и звания, кроме хмельных напитков и неприличного установлению монастырскому; за угощение же да не требуется ничего, кроме аще кто от своего произволения что поусердствует, да влагает оное в гостинную кружку. Гостиник же да блюдется от приятия. Аще кто и подаст, да влагает оное в общину; да за послушание от Господа награжден будет. Аще из богомольцев кто заболит, да успокоит его гостиник всем нужным и да возвестит же о нем настоятелю; а по выздоровлении с напутствованием отправляется в свой путь. Страннии из монашествующих в обители да имут покой и угощение по приличию степеней. Аще кто из богомольцев восхощет что видеть в обители по церковной части или по монастырской, о сем гостиник да возвестит настоятелю; и настоятель идет сам или кому из братии повелит показать желающим, что видеть возможно и прилично; женского же пола, кроме церкви, внутрь кельи нигде не водить любопытствовать. Гостиник впредь да возвестить им, что и по монастырю не во время нет хода, а паче после повечерия, предохранения ради немощной братии. Аще же кто из богомольцев с братиею и трапезы вкусить восхощет, да введет, будет по обычаю в трапезу; женск же пол да не входит, им же в гостинице трапеза да поставляется. В гостиницу из братии никтоже да приходит, аще и к родственникам без благословения настоятелева, и о сем гостиник прилежно да наблюдает. И женск пол в гостинице белее трех дней да не проживает. И сие о странствующих; усердствующих же богомольцев при отъезде - настоятель благословляет по приличию рукоделием монашеским и с миром отпускает их со старейшею братиею.

Глава 24-я.
О очищении совести и о вседневном покаянии
Истинно прилежащий всегда о спасении душевном да помышляет и ревность имущий о Господе да понуждает себе всегда, еже приходити к духовнику или к своему старцу открывати свою совесть, аще в чем и малейшем обличать будет, а паче новоначальные по всяк день да очищают себя исповедью, сим более и успеяние душевное бывает, паче же по части внимательной; понеже враг душ наших, ненавистник рода человеческого, а паче монашествующих, внимающих и новоначальных наблюдает и непрестанно нападает чрез помыслы на них и различными кознями тщится кого уловити или устрелит какою либо страстью и уязвити совесть. И сего ради подобает хранити себе и очищати по всяк день свою совесть исповедью и покаянием к Богу. Приходити же к духовнику или своему старцу в вечер и, очистив совесть, ко сну отходити. И тако исповедью и покаянием истинным управляти себя постепенно и во всем советоватися со старцы духовными, бывшими во искусе духовного делания, и ни в чем не составляти своего разума, и о сем опасство имети, и своей воли не творити: ибо враг ни о чем так не тщится, якоже отторгнути сущих в послушании от наставников их, во еже отметати совет отец и не очищати исповедью совести. И аще кто сему последует, еже творит что по своей воле, аще и благо мнилось бы и не будет имети совета с предуспевшими, такового враг удобно пленяет и приводить в крайнее разорение и бедствование, и таковые за неповиновение да отсылаемы будут из обители, да не последует и прочим соблазн и разорение душевное, якоже пишет преподобный Иоанн Лествичник:"лучше непослушнаго из обители изгнати, нежели дати ему творити свою волю". И о сем настоятель да имеет прилежное о братии тщание с старейшею братиею, паче же о новоначальных, от чего бывает великое успеяние братиям ищущим Царствия Божия и правды Его.

МОНАСТЫРСКИЙ СТАРЕЦ

Уроки и наставления Оптинского старца Амвросия.
Батюшка понимал служение человечеству не в отвлеченном смысле, но в деятельном участии к каждому человеку. Он воплотил в себе два великие идеала: отречение от мира и служение человечеству, доказав всему миру, что одно не исключает другого. Все внешние монашеские подвиги, молитву и очищение сердца старец ставил высоко, но при этом он более требовал от своих духовных детей того, чтобы они прежде всего готовы были жертвовать собой, чтобы пользу ближнего ставили выше своей, чтобы о себе думали как можно скромнее, не увлекаясь своей мнимой праведностью.
"Лучше не исполнить чего-либо, и укорить себя в глубине души за неисправность, говаривал старец, нежели все выполнить и подумать, что хорошо сделал". Бывало Батюшка, заметив в ком-либо склонность к формализму и буквальному исполнению своих правил и обязанностей, заставлял нарушить что-нибудь, говоря, что такому полезнее остаться неисправным. Точно также и слабых, и немощных он воодушевлял тем, что Бог не требует подвигов выше сил физических и Ему приятнее наше сокрушенное сердце, почему никогда не следует смущаться, что не пришлось наравне с другими попоститься, или не в силах выстаивать все долгие службы, или не можешь трудиться в обители. "Если не можешь, говаривал Батюшка, стоять всю службу, - сиди, но не уходи из церкви; не в силах держать по- ста, поешь и поневоле смиришься и не будешь осуждать других". Тех, которые по болезненному состоянию не могли нести послушания и скорбели об этом, Батюшка утешал, говоря: "благодари Бога и за то, что живешь в обители, и это милость Божия; а я вот ничего не делаю, а все лежу", прибавит таким в ободрение любвеобильный отец.
Так он был мудр и снисходителен к немощным, а с другой стороны от здоровых он требовал сильного понуждения. Он говорил, что лень и немощь так тесно сплетаются в человеке, что очень бывает трудно разобрать, где кончается лень и начинается немощь, и что очень легко принять первую за вторую. Он увещевал неопустительно ходить к службам церковным, говоря: "в писании сказано пою Богу моему дондеже есмь и воздам Господеви молитвы мои пред всеми людьми Его. Кто понуждает себя ходить в храм Божий, того Господь сподобляет особенной милости Своей. Кто не справляет своих монашеских правил и пятисотницы по лени, то горько пожалеет об этом, когда будет умирать. За оставление нами правила, Господь оставляет нашу душу".
Самочинных подвигов тоже не велел на себя накладывать. Одна сестра начала подолгу ночью молиться и класть без числа поклоны; все это ей легко давалось и она так привыкла, что как заснет, то сейчас точно кто к двери подойдет и постучит, и она снова встает на молитву. Наконец рассказала она об этом Батюшке, который ей на это серьезно сказал; "вот когда тебя будут опять ночью будить, то ты не вставай и не клади поклонов, а лежи всю ночь. За 1/2 часа как идти на послушание встань и положи 12 поклонов. Она так и сделала; в 12 часу по обыкновению просыпается; и точно кто говорит ей; вставай молиться. Но она помня приказание старца пролежала на постели до 41/2 утра и тогда встав хотела положить назначенные старцем 12 поклонов, как вдруг ударилась лбом о стул, который раньше никогда на этом месте не стоял. Пошла носом кровь и она провозившись не успела положить ни одного поклона. Рассказав все Батюшке, она получила такой ответ: "вот видишь теперь, кто тебя будил; когда ты по своей воле молилась, то тебе не было тяжело сотни поклонов класть, а за послушание и 12 не положила, потому что врагу эти 12 поклонов гораздо тя-желее, чем твоя тысяча, и раньше он тебя будил, а теперь даже и не допустил".
Батюшка советовал чаще вспоминать слова: Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся. Помните, говорил он, что Господь зрит на вас, на ваше сердце и ожидает куда вы склоните свою волю. Господь готов каждую минуту прощать нас, если мы только готовы с сокрушением воззвать к Нему: прости и помилуй! Но мы большею частью на вопрос Господа: Адаме, где еси? стараемся обвинить других и потому вместо прощения, готовим себе двойное осуждение.
Предостерегая от лености и праздности, Батюшка любил приводить слова св. Ефрема Сирина: "трудясь трудись притрудно, да избежишь болезни суетных трудов". Так однажды Батюшка велел всем написать на бумажке и приклеить на стенке следующее изречение: "Скука уныния внука, а лень дочь; чтобы отогнать ее прочь, в деле потрудись, в молитве не ленись, - скука пройдет и усердие придет". Побуждая к терпению, он указывал на примеры святых и, по своей привычке выражаться иногда полушутя, составил и на этот случай четверостишие: "терпел пророк Елисей, терпел пророк Моисей, терпел пророк Илья, так потерплю ж и я". В терпении вашем стяжите души ваши и претерпевый до конца той спасен будет, - эти слова были любимыми его, и он часто повторял их унывающим.
Ошибками своими Батюшка никогда не велел смущаться, "они-то нас и смиряют", дабавлял он. "Кабы на хмель не мороз, так он бы и дуб перерос, говорил Батюшка, поясняя этим, что если бы разные немощи наши и ошибки не смиряли нас, то мы возомнили бы о себе очень высоко.
Учил Батюшка предаваться во всем воле и промыслу Божию и не любил когда роптали и говорили: отчего со мной не так поступили, почему другим иначе сказали? "На том свете, говорил Батюшка, не будут спрашивать; почему да отчего? а спросят нас, почему и отчего мы не хотели терпеть и смиряться? В жизни человеческой все идет в перемешку, как пряжа, - идет ровная нить, а потом вдруг переслега (тонкая нить)".
Батюшка как сам преисполнен был смирения, так особенно заботился, чтобы и сестры старались и понуждали себя к этой добродетели. "Бог любит только смиренных, и как только смирится, человек, так сейчас Господь поставляет его в преддверие царства небесного; но когда человек не хочет добровольно смиряться, то Господь скорбями и болезнями смиряет его. Раз одна сестра за невольное ослушание подверглась строгому выговору от Настоятельницы. Сестра не могла поступить иначе и хотела объяснить причину, но разгневанная Настоятельница не хотела ничего слушать и грозила тут же, при всех, поставить ее на поклоны. Больно и обидно было ей, но, видя что нельзя оправдаться, она, подавив в себе самолюбие, замолчала и только просила прощения. Возвратившись к себе в келью, сестра эта, к великому своему изумлению, заметила, что несмотря на то, что она потерпела такое незаслуженное обвинение, в особенности при посторонних мирских лицах, у нее, вместо стыда и смущения, наоборот на душе было так светло, отрадно, хорошо, как будто она получила что-нибудь радостное. Вечером того же дня она попала к Батюшке (старец в это время жил в Шамордине) и рассказала ему обо всем случившимся и о своем необычайном настроении духа. Старец внимательно выслушал ее рассказ и затем, с серьезным выражением лица, сказал ей следующее: "этот случай - промыслителен, - помни его; Господь захотел показать тебе, как сладок плод смирения, чтобы ты, ощутивши его, понуждала себя всегда к смирению, сначала к внешнему, а затем и к внутреннему. Когда человек понуждает себя смиряться, то Господь утешает его внутренне и это-то и есть та благодать, которую Бог дает, смиренным. Самооправдание только кажется облегчающим, а на самом деле приносит в душу мрак и смущение". "Когда бываешь в Оптиной, сказал Батюшка в другой раз, ходи на могилку о. Пимена и читай надпись на его памятнике, - вот как должен держать себя монах". На памятнике о. Пимена, бывшего смиренным подвижником Оптиной пустыни, духовником братии и самого старца, надпись говорит о том, что он за кротость и смирение был любим всеми. Замечания настоятеля и старших принимал без всякого самооправдания, а сложив смиренно руки просил прощения.
Так ясно, просто излагал любвеобильный старец свои мудрые наставления, и так сильно они влияли на душу, истомленную борьбой и искушением. В унынии и в томлении душевном старец был особенно сильным помощником; тут, конечно главным образом, действовали его молитвы, но тем не менее он не оставлял и без подкрепления словом. "Это крест монашеский, говаривал он; надо нести его без ропота, считая себя достойной и получишь за это особенную милость Божию. Бог посылает этот крест любящим Его, но виновным в нерадении и за самомнение. Если в это время придут хульные помыслы отчаяния, то не должно смущаться, это внушение вражеское, и не вменяется в грех человеку; нужно чаще говорить; Господи, хощу или не хощу; спаси мя! Трудящиеся, живущие в повиновении и понуждающие себя к смирению и самоукорению, избавляются от этого креста; но и он полезен и необходим в монашеской жизни, и кто испытал его, будет бояться как огня самомнения и возношения".
"Батюшка, сказала одна сестра, как я могу иметь смирение; святые, которые жили праведно и считали себя грешными, то этим действительно показывали свое смирение, а я, например, кроме грехов ничего не имею, то какое же это смирение, когда я вижу только то, что есть?" Батюшка на это ответил: "смирение в том и состоит, чтобы в чувстве сердца иметь сознание своей греховности и неисправности, укорять себя внутренне и с сокрушением из глубины взывать: Боже милостив буди мне грешному, а если мы, смиряясь на словах, будем думать, что имеем смирение, то это не смирение, а тонкая духовная гордость (из описания Шамординской Амвросиевской женской пустыни. Изд.1908 года).

Не оставляй обители.
XI.
Св. Иоанн Лествичник общежитие называет земным небом (4 слово § 87) и самым лучшим для многих, желающих спастись (1 слово § 26). Тоже самое говорит св. Феодор Студит. Слово его в похвалу общежития очень замечательно и мы его приведем здесь.
"Какой чин лучше? - спрашивает преподобный и сам же отвечает: Велики служащие Богу в горах и вертепах и пропастях земных (Евр. 2; 38) отшельники, столпники, затворники и другим каким образом жизни прославляющие Бога. Но, как вам известно, Господь наш Иисус Христос. раздаятель недомыслимых благ, сошедши на землю, не пустынный, не столпнический и не другой какой возлюбил образ жизни, но благоволил состоять в послушании. Ибо Сам сказал о Себе: снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца (Иоан. 6; 38). И еще: яже Аз глаголю вам, о Себе не глаголю: но пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку, и что возглаголю (Иоан. 14; 10. 12; 49). Также лентием препоясался Он и, рабий зрак прияв, умыл ноги учеников, отирая их лентием, и сказал об этом негде в другом месте: Аз посреде вас есмь, яко служай (Лук. 22; 27). Если же, как видите, Он, Владыка сый всяческих, благоволил, паче всех других, восприять наш послушнический образ жизни, - то как вам не радоваться, как не ликовать, как не восторгаться оттого, что вы жительствуете - подобно Господу? После сего, есть ли для вас что другое, более достойное ублажания? И можно ли вам большее иметь - расположение к другим видам жительства? Итак, не ублажайте другого образа жизни паче вашего, если добре его проходите. Почему и в Герондике, или в сказаниях о св. старцах, из трех тружеников, через откровение, явлен был более славным послушник, паче пустынника и больного, благодушно с благодарностью переносящего болезнь. Ей, говорю вам, велик наш образ жизни и всесвят; и вы, добре совершив течение ваше, прославлены будете с Авраамом, с мучениками возликовствуете и водворитесь с праведными"(38 поучение в 4 т. Русского Добротолюбия).
Поэтому ни на что не променяем своего общежития, но будем твердо стоять, терпеть и мужаться, помышляя, какой славы сподобимся на небе за беспрекословное повиновение ради Бога и собственного спасения, с отсечением своей воли и своего разумения. Ибо только такое повиновение в иноческой жизни святыми отцами названо святым послушанием.
Св. Иоанн Лествичник говорит: "от послушания рождается смирение, от смирения - рассуждение, от рассуждения - рассмотрение, а от сего - прозрение. Кто же не пожелает идти добрым путем послушания, видя, что от него проистекают такие блага"? (4 слово Лествицы § 105).

ИНОЧЕСКИЕ ОПЫТЫ

Необходимость доверия к старцам-руководителям
Причиной недоверия. к наставникам указывают, неопытность духовного руководителя. Но в таком случае виноваты сами ученики за свое неверие. Ибо, но мере веры учеников, Бог вразумляет старцев. Преподобный Иоанн Лествичник говорит: "Хотя бы вопрошаемые и не имели духовного разума вполне, но (по вере прибегающего") есть глаголющий чрез них Невещественный и Невидимый, т.е. Бог (26 слово Леств. § 110).
Старцы, истинно хотящие спасения руководимым, по опыту знают, что на вопрошения учеников, истинно хотящих спастися - есть Иной глаголющий, что старцы только отверзают уста. Внимательные к сему слову, не могут сказать от себя что либо иное, сказать более или менее. Слово им влагается Богом неудержимо, подобно диктующему. Как только эта диктовка кончена, не находится слов - уста, смолкают. Иногда сами старцы удивляются сказанному и не всегда могут его повторить. Очевидно, что в свое время, тому или другому, но его душевной потребности, изливается слово устами их, но не от них, а от Бога, хотящего всем спастися и в познание истины приити (1 Тим. 2; 4).
Но, если бы, по невниманию к божественному внушению, какой неопытный старец и сказал ненужное, то силен Бог найти средство к исправлению не должного. Иногда сам ученик переспросит старца, иногда сам старец исправит свою ошибку, иногда кто либо другой обнаружит ее пред старцем и т.д. Бывали случаи, что ученики исполняли невозможное и будто бы не должное, но Бог, ради веры к старцу и повиновения ему, и невозможное делал возможным. Например: преподобный Иоанн Колов поливал сухой кол и он принес плод. Посему совершенно верно говорит св. Лествичник, что Бог не попустить, чтобы прельстились те души, которые с верою и незлобием смиренно покорили себя совету и суду ближнего (26 слово, § 110).
Из сказанного видно что нет причины избегать старческого наставления по недоверию. Кто не хочет себе погибели, тот обязан иметь руководителя в духовной жизни, одного, а не многих и ему все открывать без утайки. По слову св. Иоанна Лествичника, обманулись все те, которые, предавая себя Богу, подумали, что не имеют они нужды ни в каком руководителе. Ибо кто без помощи наставника вступает в борьбу с духами злобы, тот бывает ими умерщвлен (4 слово "Лествицы). В другом месте Лествичник говорит: идущий самочинно путем иночества легко погибает, хотя бы и всю мудрость мира сего знал (26 слово, § 237). "Смиренномудрый всегда гнушается воли своей, как погрешительной. Никогда не доверяет себе. Ибо для смиренного тягость и жало - верить самому себе: как гордому трудно последовать словам и мнению других" (25 слово Лествицы § 54).

Смятенная обитель
Пересказ "Повествования неложного о игумене некоем и смятенных мнихах, како сила злая блазни их, и како вся сия завершися". Найдено в рукописном "Цветнике" XVII в.
I
Вдали от весей и градов с их страстями и соблазнами, среди глухого девственного леса, с воли и благословения архиепископа, поселился старец-игумен с десятком ищущих жития благочестивого братий. Образовалась скромная обитель, возник храмик, появилась кое-какая монастырская утварь, зазеленели на ближайших полянах поле и огородец, - жизнь потекла. А в урочные часы раздавался призывный звон монастырского колокольца и мирная братия присоединяла свои песнопения Творцу к красноречивым в самом своем безмолвии гимнам богосозданной природы.
Сам собою установился порядок жития. Всякое дело, всякое место каждому из братии определял игумен, всеми любимый и любовью своею сильный и властный. Всякий трудился, всякий подвизался, стараясь быть в любви и единении с остальной братией, ревнуя превзойти друг друга в подвигах и житии благочестном. Всякий знал о своих обязанностях, а о каких-то там правах, об участии в распорядке никто и не мыслил:
- Сие ведение игумново. Он там знает, он заботится, он и архиепископу за все сие отвечать будет. Их воля, их и ответ, а нам что ж в сем.
Так шли годы...
Ненавистно было духу лестчу, отцу лжи и врагу всякого начинания доброго, столь мирное и благочестное житие богоспасаемых трудников и их игумена. Всячески старался блазнитель исконный смутить и соблазнять их: пугал и страшностью и странностью жития особняком от мира, блазнил их и прелестями, и удобствами, в коих живут там, вне стен их обители, старался поселить и раздор между монахами и их руководителем. Ни на что не поддавалась братия: порядки внешнего жития казались им просто блазнением людским и диавольским, да и видела братия, что при всех распорядках - ох как много там и неправоты, и злобы мирской. Не пугала их и трудность жития, от мира отрешенного: мнили они, что, только бегая мира, найдут спасение; помнили, что тесны врата спасения; верили, что лишь многими скорбьми надлежит внити в радость Господа нашего. А когда кто по навету лукавому возмнил не доброе об игумене, то сам же ему на себя печаловался, и тот отечески виновного "началил".
Зубами скрежетал от ярости враг спасения христианского, но не покладал усилий, да соблазнить братию.
II.
Однажды глухою полночью пришли к обители три путника и, заночевав, обратились к игумену с просьбою.
- Много наслышаны о вашем житии благочестном и, возревновав, пришли, дабы здесь искать спасения. Приими нас в число вверенных тебе трудников. Странны показались игумену пришельцы: смуглы обличием страстны взглядом; сладкоглаголивы - они казались чужеземцами. Странна показалась ему и просьба их, тем паче, что доселе здесь подвизались лишь архиепископом ему вверенные, а пришельцев и просьб от них никогда таких не было.
Созвал игумен всю братию и обратился за советом. - Не в обычай нам сие доселе было. Что сотворю? Задумались старцы:
- Како приимем сих? - Чужаки нам не ведомы. Кто весть не только тех, кто вершил их послух и пострижение, но и то - православны ли они или еретики и отступники, или и совсем нехристи? Како же приимем, - может быть и соблазн и неблагостыня...
Недоумевали совещавшиеся.
И встал самый молодой и самый пылкий из трудников:
- Но како и не приимем сих. Отринув, не будем ли повинны пред Господом, завещавшим нам любовь к ближнему. Отринув, не ввергнем ли мы их на путь неспасения. И ради чего, еще не зная людей сих, мы считаем их за недобрых и пугаем себя их неблагостыней. Ни, братие, не приимем греха, не отринем просящих. Да вселятся. Много дний имеем испытать их и изринуть, коли, паче чаяния, блазнительно будет житие их.
И, благословив говорившего, рекл игумен:
- Да будет тако.
И повторили старцы, а за ними и младшие:
- Да будет тако.
И отъиде кийждо на дело свое и в келью свою. И вселились пришельцы в среде их.
III.
С грустью начал вскоре замечать игумен, что не ладное что-то стало твориться в братии. Как-то разом пропало прежнее доверие братии друг к другу, каждый почему-то начал прятаться внутрь себя от других, опасаясь их, избегая и намека на откровенность.
- Откуда сие? - думал со скорбию игумен. - И не я ли виноват недомыслием своим. Нуждался я, грешник, в напоминании завета Божеского о любви к ближнему собрал совет и вызвал разномыслие. Совет то разошелся, а всеянное разномыслие не ушло, - размолвились, разобиделись один на другого. Не вмени им и мне в вину сего, Господи. Не хотел принять чужаков, а какие добрые люди оказались: с каждым-то ласковы, к каждому то внимательны да уступчивы. Что же, кроме преуспеяния, мира и любви, и может быть от таковых?
Но жестоко ошибался старец, считая ласковость чужаков ведущей к миру. Умильно склабящиеся, красноглаголивые, вкрадчивые и покладистые, пришельцы, действительно, скоро приобрели к себе расположение даже самых осторожных трудников, даже тех, кто противостоял их приятию в обитель. Всех-то сии новоприятые жалели, обо всех-то печаловались.
- И чего ты, брате Илия, - говорили они огороднику, - столь много труда подъял на себя? Разве один ты будешь пользоваться тем, что воздаст земля за твою в нее убитую силу? Не воспользуется ли взрощенным потом твоим и гораздо менее трудящийся привратник и еще менее работающий уборщик храма? Да и от всех вас разве не питается никогда рук к работе не приложивший игумен? Размысли сам, брате, сколь все несправедливо.
То же говорили они и пахарю-оратаю и рубарю-дровосеку. А когда беседовали с привратником, то и ему говорили:
- Тяжел труд твой, брате Ермолае, а разве одного отрежешь себя, бдя и во дни, и нощию? Не стрежешь ли ты, не зная покоя, и Вонифатия-храмовщика, и самого игумена, беспечно почивающих? Ну, разве справедливо сие, друже?
И всякого порознь находили в чем пожалеть пришельцы, и возникало в братии глухое недовольство и брожение. Вначале силились не поддаваться наветам братия, а в конце концов стали не мало задумываться:
- Чего ради им мне зла желать? И не правду ли они мне возвещают? Не так ли ведь и обстоит все?
И стали спрашивать наветчиков:
- Но как же быть со всем сим, когда все сие игуменом учреждено и им поддерживается?
- Вот в том-то и беда, что в нем все держится, а он иншого порядка и завесть не может. Зайдет речь о порядке в труде, ему нельзя тогда будет даром чужой хлеб есть. Как же откажется он от сего порядка, если тогда и ему трудиться надобно, а этого-то он не восхощет.
Мало-помалу перестала таиться братия, и пошли толки друг ко другу:
- Иншого-де игумна надобе.
А чужаки и тут вмешаются:
- Не лучше будет и инший. И тот сам работать не восхощет, а в том-то и суть вся, и опять труд не будет равномерен. Дело-то в том, что совсем ненадобе игумна, - управлялись бы вы советом общим, и труд и расправа и справа сами бы собою пречестно размерились и разделились бы.
IV
Лишь одно смущало братию:
- Как же так без игумена, когда во всех обителях, какие только есть на свете, бывают они?
- И, полно, братие, далеко не везде теперь есть игумены, а где остались они, так по недоразумению, и нам то не в пример.
Поколебалась братия, а тут как раз игумен наложил на брата Геронтия епитимью нелегкую за речи не монашеские. И решились все, меж заутренею и обеднею, обратились к старцу с требованием:
- Не надобен ты нам более, удались подобру, поздорову! пока не попросили тебя нечестию.
- Не пойму вас, братие, как же так вы будете без игумена?
- Обойдемся, да и как еще обойдемся-то?
- Но, братие, что реку аз архиепископу, коий вас мне вверил?
Потупилась братия, взглянула на пришельцев.
- Вот еще чушь, - отвечают те, - и архиепископа почитали доселе по недомыслию. Какое нам дело до твоего архиепископа. Коли ты чтишь, и боишься его, сам и делайся с ним, как знаешь.
- Но, братие...
- Проваливай, проваливай. Чего еще проедаешься, канючишь? Выгонки дожидаешься?
Заплакал старец, да прямо из храма и побрел вон. А пришельцы вдогонку ему издеваются:
- Ишь, плачет, тунеед... Жаль с хлебом, чужим горбом заработанным, расставаться!
V.
Бредет бывый игумен, во слезах пути-дороги не видит. И не то ему больно, что без пристанища остался, как то, что вверенную ему братию покинул. Боится даже и показаться к архиепископу.
- Что реку, когда спросит, почему без зову пришел? Как могла тебя выгнать братия? Не радел, скажет, ты о ней, оттого и распустил до такой смуты и позора... Нет, не пойду ко архиепископу, а буду здесь позор свой оплакивать.
Осмотрелся, - рядом дерево, ветвистое, дуплистое. Влез он в него, поустроился, воздал хвалу Устроящему вся и впервые за три дня по отбытии успокоился. Птички вокруг славословят, цветы к небу венчиками тянутся, ручеек рядом Богу немолчную славу поет. И забылся сном старец.
Прошел день, другой. На рассвете третьего, шестого по отбытии слышит старец гомон какой-то и молв многу по лесу. Выглянул, - высыпала на поляну вся его прежняя братия и внимательно по траве чего-то ищет.
- Здесь, здесь шел он; видите, - трава смята. А вон и ногавица его стоптанная...
- Здесь-то здесь, а где же следы-то дальше?..
Поднял тут голову брат Илия и увидал старца им склабящегося.
И бросились все к дуплу на колени, вопиюще:
- Отче, прости! Отче, благослови! Отче, сниди! Отче, идем с нами. Радовался старец, взирая на братию.
- Нет - мыслит - буду стоять хотя до смерти, а больше вверенных мне не отпущу без себя.
Сошел.
- Что вы, братие?
- Отче, гряди паки в обитель, управляй нами.
Пошел с ними старец и сам, и те радуются, и глаза у всех лаской любовной светятся.
- Что же случилось-то у вас, что вы меня поискали снова?
- Да что, отче, - искушение. Неравностью труда поблазнили нас, да на том же вскоре и самоуправе нашей конец пришел, - все перессорились. Сначала временем труд всех выровняли, а потом стали и о тягости его пратися. Мы-то просты, а чужаки привычны, знать, и между собою в согласии. Мы порознь, а те - что один, за то и другой, и третий тянет. И выходило уже, что они одни всем верховодили. И пошла у нас сплошная сумятица да пря бесконечная, так что и не работали, а все только спорили. Пойдет Илия на огород да воротится: я - молвит - на солнце пекуся, нужно это с другими выровнять... Другие тоже печалуются. Ну, совет, да и препираемся...
Смешно и стыдно всем.
- Ну и что же?
- Да слава Господу, скоро увидели что не только порядка у нас нет, а без овощей, и без хлеба на зиму останемся. А греха то, ссор-то... Надоумил Бог, почти не сговаривавшись, за тобою все отправились...
- А кто храм-то убирал у вас?
- Грех тяжкий, и сказать срамно, отче, ни разу без тебя, за прей нашей, и не молилися.
Возвратились, потекла жизнь по-былому. Снова трудились все безропотно и молились во время надлежащее. И жил каждый благочестно, ревнуя о любви к братии и повиновении к настоятелю, преуспевая в подвигах благостных.
А чужаки так и пропали куда-то безвестно. Не мало толков было о сем у братии. Одни говорили, что сии были мурины, другие, - что не мурины, а люди, в которых мурины вселились и через них зло в мире сеют, третьи мыслили, что то были и не мурины, и не одержимы муринами, а люди недобрые и коварные, которые хуже мурина всякого и по злобе ли, или по недомыслию сеют раздоры и смуту не плоше, чем и сам отец злобы, дух лукавый.
А враг жития благочестного, дух нечистый, стонал от злобы, что не удается ему совратить мнихов с пути их спасения.
"Се, что прилучилося во обители некоей со отцами и братия-ми, по грехом людским, навету вражию, попущением Господа Всемогущего, промышляющего вся, Ему же во веки слава и милость, и суд. Аминь".

Уроки клеветникам.
К наместнику одной из наших лавр однажды явился иеромонах и начал наговаривать на своего собрата. Что же сделал начальник? Он не дал ему всего договорить, а остановил такими словами: ты, отче, сам знаешь, что клевещущий уподобляется бесу, как это видим из "Лествицы". Не уподобляйся же ему. Клевещущий иеромонах ушел посрамленным, и вероятно, более у него не было охоты оговаривать братий.
Еще я знал другого начальника - настоятеля монастыря, который старался тайно мирить недовольных друг на друга братий.
Иной, когда наговорят, делает справки, производит дознание, шуму, смущения много, а он ничего подобного не делал. Выслушает молча, два-три слова скажет в оправдание обвиняемого и отпустит клеветника, сам же как-либо незаметно скажет оклеветанному: вот про тебя такой-то очень хорошо говорит, хвалит; ты бы ему что-либо снес в утешение или послал. Оклеветанный исполняет слово настоятеля - приносит оклеветавшему булочку, или что-либо из рукоделия и между ними восстановляется мир, вопреки желания враждебного духа злобы, который старается клеветать на рабов Божиих. Истинно смиренный брат никогда не поддастся вражескому внушению - подозревать своего собрата в чем-либо худом, потому что себя считает хуже его. Скорее всего клевещут на других злые, порабощенные страстями, сами виновные во многом. Для них благочестивый служит укором, и они ненавидят его. Ведь неложно священное писание говорит, что все хотящии благочестно жити о Христе Иисусе, гонимы будут. По этому мудрые наставники монахов всегда преследуют наушничество и наговоры и прежде всего обвиняют не тех, на кого клевещут, а тех, которые клевещут. Один старец в этом случае поступал так. Когда кто начнет ему наговаривать на другого, он ему говорит: "Надо пожалеть его, давай за него помолимся, положим 50 поклончиков", или "я положу за него несколько поклонов, и ты в кельи у себя положи 50 земных поклонов". Понятно, после этого отходила охота клеветать на братий. Также мудро поступал другой благочестивый старец. Выслушав клеветника, он говорил: "Ты ведь этого точно не знаешь, а бывает, что и худое делается с доброю целью и Бог приемлет доброе произволение. Ты лучше скажи что либо худое про себя. Себя ты лучше знаешь, и это послужит тебе в пользу душевную". После таких слов настоятеля у клеветника заграждались хульные уста и он уходил посрамленным.
Но, отсекая незаконные жалобы и наговоры друг на друга, все эти старцы и настоятели принимали должные меры к искоренению зла и исправлению своих подчиненных когда им открыто заявлял о ком-либо благочинный или старший на послушании, по своей обязанности следить за братиями, предупреждать проступки и возвышать нравственный уровень братий.

МОНАШЕСКАЯ ЛИРА

Памяти, в Бозе почившего, ЕПИСКОПА ФЕОФАНА ЗАТВОРНИКА.

Он 6е светильник горя и светя (Иоан. 5,35).
Вы есте свет мира, не может град укрытися верху горы стоя (Мф. 5, 15).

I.
Давно ли жил тот старец чудный,
Исполненный духовных мощных сил,
Что подвиг свой великий, многотрудный
В пустыне Оптиной смиренно проходил?
Давно ль почил сей дивный гражданин
Дарами благодатными обильный,
Что в слове и в делах и властный был и сильный,
Что вновь возвысил иноческий чин?

Давно ль умолкнул вещий его глас? (1)
Давно ли отошел в чертог небесный
Избранник сей и дивный и чудесный;
И много ль их осталось среди нас,
Стяжавших дар духовного прозренья,
И творческий свободный ум,
Что в область нас возносит чудных дум
Могучей силой святого вдохновенья?

Два года минуло, - и новая утрата! (2)
И вновь Россия скорбию объята!
И весть по ней несется из конца в конец,
Что отошел от нас другой борец;
Еще иной почил духовный великан,
Столп веры, истины глашатай и ревнитель,
Возлюбленный отец, наставник и учитель, -
Покинул нас великий Феофан.

Что утешением и радостью был нам!
Исполнилась его последняя година,
Почил он праведной, блаженною кончиной.
В великий светлый день Богоявленья
Призвал Господь избранного раба
В небесные и вечные селенья;
Исполнил он свое предназначенье;
Окончилась великая борьба!

Покорный высшему небесному веленью,
Он на стезю безмолвия вступил,
И подвиг свой великий довершил,
Исполненный глубокого значенья
В наш буйный век духовного растления.
Воочию он миру показал,
Что в людях не погибли высшие стремленья,
И не померк в их сердце идеал.

Незримый никому, в безмолвии глубоком,
Наедине с собой и с Богом проводил
Он время; но миру христианскому светил
Учением святым и разумом высоким;
Ему был раем сумрачный затвор!
Служил для многих он высоким назиданьем;
Соблазном для других и камнем претыканья:
Вся жизнь его была для них укор!

"Зачем в затвор себя он заключил?
Зачем жестокое и тяжкое столь бремя
На рамена свои бесцельно возложил?
К чему бесплодная такая трата сил?
Теперь иных задач, иных вопросов время,
Иная ныне деятельность нужна,
Иного люди требуют служенья,
Для новой нивы новые потребны семена.

К чему сия борьба, жестокие лишенья,
Посты, молитвы, плоти изнуренья?
Для благотворного полезного труда
Не вера нам нужна, потребно знанье.
Прошла пора бесцельного, пустого созерцанья;
Иная нас теперь ведет звезда;
Иной рычаг отныне движет мир;
В сердцах людей иной царит кумир!

"Кумир сей золото, земные наслажденья,
А не бесплодное стремленье в небеса! -
Такие раздались повсюду голоса,
Таков был вопль свирепого глумленья,
Таков от мира был жестокий приговор,
Когда подвижник иерарх вступил в затвор!
То было время смутное.
Тогда Тяжелые переживала Русь года.

II
Убогой скудости, смиренной простоты
Являло вид его уединенье.
На всем следы сурового лишенья,
И нет предметов в нем тщеславной суеты.
Лишь всюду видны груды книг, -
Отцов святых великие творенья,
Что будят в нас небесные стремленья,
Освобождая дух от чувственных вериг.

Глубоких дум в них видно отраженье;
Изображены в них светлые черты
Иной не гибнущей и вечной красоты;
Исполнены они святого вдохновенья;
И мысли в них безмерной глубины,
Что нас пленяют силою чудесной;
Неизглаголанной гармонии небесной
Могучие аккорды в них слышны.

В безмолвии яснее видит ум
Тщету сей жизни. Сюда не достигал
Многомятежный рев и шум
Бушующего жизненного моря,
Где воздымаются за валом вал,
Где слышится нередко тяжкий стон
Отчаянья, уныния и горя,
Где бури восстают со всех сторон.

К богоподобию стремясь и совершенству,
Всего себя он Господу предал,
И в Нем Едином высшее блаженство
Своей души всецело полагал.
Но подвига свой и труд необычайный,
Которыми себе бессмертие стяжал,
Покрыл он от людей безмолвной тайной,
Не требуя от них ни чести, ни похвал.

Божественною силою хранимый,
В смирении он путь свой проходил,
Минуя грозные и темные стремнины,
Где враг его как жертву сторожил.
Евангельских заветов верный исполнитель,
Подобно ангелу он Богу предстоял,
И в сердце своем чистом основал
Нерукотворную Ему и светлую обитель.

На Божий мир, на все его явленья
Взирая с внутренней духовной стороны,
Стремился он постигнуть глубины
Их тайного и чудного значенья.
Мир этот тайнами великими повит,
Печать на нем премудрости высокой;
Не каждому уму понятен смысл глубокий,
Что в проявлениях его сокрыт.

В борьбе с духами тьмы жестокой, и неравной
Он дивную победу одержал,
Зане главу его стяг веры православной
Своей державной силой осенял.
И в сей борьбе стяжал он откровенье
Великой истины, что жизнь не наслажденье,
Что жизнь есть подвиг, тяжкая борьба,
И повседневный крест для Божьего раба,

И высшая в ней мудрость есть - смиренье!
Что беспредельный светоносный идеал,
И смысл ее и основная цель - богообщенье.
Вотще ему враг сети расставлял;
Он сети сии рвал как нити паутины.
Он зрел здесь образы нетленной красоты;
Неведомы они сынам житейской суеты,
Мятущимся средь жизненной пучины.

Омыв с себя следы греховной тины,
Он в меру совершенства восходил,
И чище себя снега убелил,
Что кроет гор заоблачных вершины.
Он созерцал своим духовным оком
Небесный мир в смирении глубоком,
Неведомый неверия сынам,
Незримый слепотствующим очам.

Мы, гордые одним лишь внешним знаньем,
Напрасно чаем с запада рассвет,
И чуда ждем в бесплодном упованьи.
В томленьи сем прошло немало лет;
То вековое наше заблужденье,
Там есть науки, ремесла, но просвещенья,
Духовного там света - нет!
Там воцарились злоба и растленье. (3)

Ему был скинией таинственный затвор!
Стремясь горе и сердцем и умом,
Великих сил исполнился он в нем,
Сподобившись божественных видений
И дивных благодатных откровений.
Он духу его дал свободу и простор
И свергнул с него гнет земной кручины;
В безмолвии блаженство он обрел.

Так быстроокий царственный орел,
Покинувши болотные низины.
Где он себе добычу сторожил,
Полет свой направляет к небесам
Размахами своих могучих крил;
И одинокий и свободный реет там,
Поднявшись выше облаков и синих туч,
Где жарче и светлее солнца луч.

III.
В безмолвии он много слез пролил,
Когда свои усердные моленья
За Русь родную Богу приносил, -
Да узрит он начало обновленья
И возрождения ее духовных сил,
И, довершив свой подвиг величавый,
Спокойно бы глаза свои закрыл,
Узрев рассвет ее духовной славы...

Потомству он оставил в назиданье
Свои творения, - великие труды,
Ума бесстрастного высокие созданья
И дивных подвигов духовные плоды.
Одним они проникнуты стремленьем:
Исполнить света жизненный наш путь,
И ревности святой огонь вдохнут
В нас, обессиленных страстями и сомненьем.

Он уяснил в них путь душевнаго спасенья,
И жизни христианской показал
Великое и дивное значенье.
Он веру несомненную вселял,
Что вне Христа нам нет упокоенья,
Что все иное - призрак мимолетный, дым!
Горит в них свет святого вдохновенья.
Проникнуты они помазаньем святым.

Неведомы они останутся одним
По простоте, иль скудости смиренной;
Ничтожными покажутся другим
По гордости ума, иль мудрости надменной.
Во след иных богов они идут толпой:
Их жизни цель - благ временных стяжанье,
Иль внешней мудрости изменчивое знанье:
Ни чувств благих у них, ни веры нет святой.

И радости, и скорби их иные,
Не преходящие сей тленной жизни грань;
С духами тьмы не ведома им брань;
Не верят они в них, как в призраки пустые!
Нет доблестей у них, ни христианских дел,
Пространными они идут стезями,
И ум их омрачен греховными страстями;
И в вечности печальный ждет удел.

Но многие сыны сомненья и печали,
Чья жизнь была бесплодна и пуста,
Прочли те чудные и светлые скрижали,
Что познавать учили Бога и Христа,
И полны радости глаголам их внимали;
В них чувства новые тогда затрепетали.
Объятые духовным тяжким сном.
Они согрелись их божественным огнем.

И многие из них пошли иным путем;
И свергнув путы лжи и обольщенья,
Что овладели их и сердцем и умом,
И благодатного исполнись просвещенья,
В смирении поверглись пред Христом.
Он пробудил их мощным своим словом.
Застывших в отрицании суровом,
И в них забил родил и воды живой.

И снова возвратясь под кров родной
Из области духовного изгнанья,
Они нашли своим душам покой,
Забывши прежние тяжелые страданья;
И полные надежд, и радости великой.
Прославили Зиждителя Творца,
Что их извел из сей неволи дикой,
Где тьма духовная и мука без конца.

IV
Оставил он свое изображенье...
В нем видим мы печать сердечной чистоты,
И кроткого блаженного смиренья,
И отблеск чистых дум. Его черты
Исполнены святого умиленья;
Проникнуты они духовной красотой;
При виде их благие помышленья
Встают в душе и чувств небесных рой...

Несется время. Неизменною чредой
Идут за днями дни, и минет год
Как отошел он в мир иной.
Мы память сохраним об нем из рода в род,
И к Богу вознесем усердные моленья:
Да примет его душу в райские селенья,
Где ни печалей, ни болезней нет,
Но вечный царствует незаходимый свет.

Умолим Господа, да нам он ниспошлет
Избранника иного, и новое духовное светило
Над русскою землей опять взойдет,
И явятся нам мощь его и сила!
Да просияет он святыней слов и дел,
И радостно бы мир его узрел,
И приобщимся мы его святыни,
Сыны великой жизненной пустыни.
1894 года.
Странник.
1) о. Амвросий скончался в октября 1891 года.
2) Преосвящ. Феофан скончался 6 января 1894 года
3) Мысль Ф. Достоевского


ИЗ ЖИЗНИ СОВРЕМЕННЫХ ИНОКОВ

Кончина пустынника Евстратия-пещерокопателя
30-го марта сего года, после кратковременной болезни, приобщившись Св. Таин, на 55 году от рождения, скончался Глинский подвижник монах Евстратий-пещерокопатель, в мире казак войска Донского Евфим Васильевич Скороходов, много лет подвизавшийся на горах Кавказа и под руководством старца проходивший пустынническую жизнь в посте, труде, молитве, нуждах и скорбях.
В 1908 году отец Евстратий принят в братство Глинской пустыни. По глубокому смирению он желал быть последним, показывал из себя простака. Этот простак служил в артиллерии фельдшером, латынь усвоил лучше русской письменности. В бумагах его найдена молитва: Господи, даруй мне дух кротости, дабы быть кротким к ближним моим и воздержным от гнева. Даруй мне дух смиренномудрия, дабы не думать мне о себе высоко и не гордиться.
Чего желал он, того и достиг. Ходил отец Евстратий в худой одежде, нечесанным, притворялся малосмыслящим, везде старался занять последнее место, - насколько мог, смирял себя. На нем исполнилось апостольское слово: Аще кто мнится мудр быти в вас в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет. Духовная мудрость почившего ясно выразилась постоянным благодушием. При самых скорбных обстоятельствах жизни он не терял жизнерадостного вида и весьма дорожил душевным миром. Когда кто либо смущал его, он прямо говорил: я не мирен и просил нарушителя мира успокоить его. Мир восстановлялся взаимным прощением. В этом случае смиренный инок называл себя разными уничижительными именами, себя во всем винил и духом кротости побеждал даже врагов.
Живя в качестве сторожа в одном из монастырских хуторов, он держал молитвенное правило пустынножителей со множеством Иисусовых, Богородичных и других молитв, совершаемых с земными и поясными поклонами, а свободное время употреблял на копание пещер, утруждая себя до изнеможения.
Некоторые из соседних жителей не совсем дружелюбно относились к благочестивому монаху, но действуя в духе мира и любви, отец Евстратий со временем приобрел общее благорасположение. Из кельи его иногда брали самовольно последний кусок хлеба или нужную вещь, оскорбляли его. Он у оскорбителя просил прощения; иногда же духом кротости и смирения указывал оскорбителю неуместность его выражений или действий и, за это вразумление, просил прощения Бога ради и не один раз низко кланялся.
Такое незлобие поражало многих и невольно располагало в пользу монаха.
В последнее время отец Евстратий жил в скиту, считался строгим подвижником, усердным к богослужению, молитве, зимою и летом копал пещеры, келейное правило совершал ночью, придя от утрени. Он старался навыкнуть постоянной молитве Иисусовой, боролся со сном, спал мало, был молчалив, читал аскетические книги, делал из них выписки (см. выше) о самых строгих подвижнических правилах, конечно с целью исполнить их на деле; отличался нестяжательностью. Единственное его богатство состояло в священных и духовно-нравственных книгах, во всем остальном была нищета.
При исповеди о. Евстратий с полным сокрушением и сознанием своей немощности исповедовал малейшие свои согрешения. Ему, как богобоязненному иноку, и едва заметные греховные движения сердца казались великими. В нем духовник всегда видел одного из самых искренних исповедников.
29 марта сего года, с одним братом, отец Евстратий по делам отправился в тот хутор, где прежде копал пещеры, вечером дорогою заболел, остановился в доме одного селянина, рано утром на другой день исповедался и причастился, а после обеда скончался.
При одевании ему в руки вложили крест собственного изделия. Ибо в часы отдыха от трудной работы пещерокопания, он выделывал ручные деревянные кресты.
Отпевание покойного совершено в сельском храме. Пели монастырские певчие. Храм был переполнен народом. На этот раз в нем были и те, кои редко прежде ходили. Все желали проститься с умершим смиренным монахом и помолиться о упокоении души его. Несмотря на дальность расстояния, многие сопровождали гроб до могилы, которая находится вблизи пещер, ископанных руками о. Евстратия. Так Господь привел ему упокоится на месте своих подвигов.
Помолитесь, отцы и братие, о упокоении монаха Евстратия.

ПО СВЯТЫМ ОБИТЕЛЯМ

Приветственная речь,
сказанная Преосвященным Антонием, Архиепископом Волынским, Каменец-Подольским паломникам, пришедшим в Почаевскую Лавру 18 мая во главе с Преосвященным Серафимом, Епископом Подольским и Брацлавским.
Здесь, у подножия чудотворной святыни, приветствуем тебя, пастырь добрый, с сослужащим тебе клиром и благочестивою паствою, пришедшего поклониться благодатному лику Пречистой Девы и цельбоносным мощам Угодника Божия.
Господь сказал, что добрый пастырь "когда выведет своих овец, идет пред ними, а овцы за ним идут, потому что знают голос его" (Иоан, 10, 4). Точное исполнение Христовых слов видим мы сегодня в твоем смиренном пришествии к нам впереди своей паствы, следовавшей за тобою пешеходцем целых 200 верст к нашей дорогой святыне. Такой подвиг смиренномудрия, труда и воздержания, разделяемый архипастырем с нашим смиреннейшим простым народом, в тысячу раз назидательнее не только для спутников твоих, Владыко, но и для всей паствы церковной, нежели самые красноречивые поучения или доказательства истинности наших догматов или разумности Божественных заповедей. Еще мудрейшие язычники говорили, что слова только учат людей, а примеры влекут их за собою. И вот ты своим благим примером привлек к дому Матери Божией десятки сопастырей и тысячи мирян с душами, просвещенными подвигом распятия плоти, подвигом труда и утомления с сердцами, умиленными десятидневною непрестанною молитвой, - с упованием на благодатную помощь Божию, с покаянием во грехах, с благодарением о заступничестве за нас Пресвятой Богородицы и Святых Божиих.
Тот Божий Святой Угодник, которого Чудотворные мощи будешь ты, Владыко, лобызать днесь со своими спутниками, взирает с небесных высот на тебя и на них с особенною любовью, - видя в вас посильных подражателей его блаженных подвигов. Действительно, преподобный Иов Почаевский, будучи здесь в продолжении многих лет игуменом, пред которым благоговел народ и которого высоко чтили именитейшие вельможи нашего края, не пользовался преимуществами своего общественного положения, но смирял себя самыми черными работами, самыми тяжкими трудами: он копал пруды, сажал деревья, переносил навоз, удручал свое тело голодом и холодом, бдением и поклонами, так что ноги его зияли ранами и кости его почти выступали из под кожи. Таким подвигом он не только собственную душу очистил от страстей, но и народ русский научил чтить бедность, чтить простоту евангельскую, любить самоотвержение и воздержание, и бояться земного богатства, услаждения плоти, роскоши и славы, ненавидеть гордыню и самопревозношение, и трепетать не людского осуждения, а только гнева Божия. Подобными именно свойствами истинного евангельского разумения и направления жизни и отличалось тогда, и поныне отличается, святое православие от латинской, и лютеранской, и штундистской ереси, равно утративших понимание и исполнение первой заповеди Христовой, т.е. смиренномудрия. - И ты, Преосвященнейший Владыка, пройдя пешеходом наши земли, обуреваемые ересью латинян и штундистов, явил народу и обществу лучшее доказательство превосходства веры нашей, чем самый опытный и искусный обличитель еретических заблуждений.
Мы слышали в нынешнюю неделю слова евангелия: "от века несть слышано, да кто отверзе очи слепу рождену" (Ион. 9, 32); а о том, чтобы архиерей великой епархии прошел с народом пешком двести верст, то под проливными дождями и градом, то под палящим солнцем и пылью,- об этом тоже много веков не слышано в жизни церковной и никогда не слышано у еретиков.
Вниди же радуяся в радость Господа твоего, ты и твои благословенные спутники. Да озарят вас всех священные воспоминания бывших здесь Божественных чудес, явлений Божией Матери и подвигов Святых! да снидут в души ваши богатые дары небесной благодати! да утвердят они вас в постоянном исполнении Христовых заповедей, и да не покидают они вас до последних дней вашей жизни.

Слово напутственное 20 мая за вратами Св. Лавры.
Преосвященнейший Владыко, достопочтенные отцы, иереи и диаконы и все православные христиане! Пришел час вашего разлучения со святыней Почаевской и нашего разлучения с вами; но память о вашем смиренном подвиге, который разделили вы с простым народом, на много поколений сохранится в сердце и памяти насельников св. Лавры нашей и всех волынцев. Из поколения в поколение будут рассказывать монахи о том, как архиерей вместе с иереями и народом приходил сюда на молитву пешком за 200 верст и пешком же пошел к себе обратно. Забудут монахи с течением лет о посещениях Лавры вельможами, духовными и мирскими, об архиерейских хиротониях, здесь совершавшихся, о пожертвованиях, о блестящих процессиях, но об епископе-пешеходце будут хранить и передавать свое благоговейное воспоминание из рода в род. Точно также и крестьяне, видевшие твое, Владыко, шествие с народом, или даже слышавшие о нем, будут хвалиться тем своим детям и внукам; многое перезабудут они в своей жизни, еще меньше событий их жизни сохранят в памяти их потомки: забудут и о морах, и о пожарах, и о прошествиях неприятелей и о восстании польском, - но не забудут того, как шла молиться в Почаев народная громада из Подолии во главе с архиерем и тридцатью священнослужителями.
Чрез сей подвиг ты, Владыко, стал родным не для своей только паствы, но и для паствы Волынской, ибо русский народ признает себе родным и присным не того, от кого получил похвалу или выгоду, а того в жизни которого усмотрит подвиг самоотверженный, искренний и смиренный.
Наши древнейшие предки любили внешними богослужебными символами изображать свое внутреннее родство, свою духовную любовь. Так князья русские, потомки Равноапостольного Владимира, построив храм за спасение своих душ, ставили на крест его серебренного голубя, обращенного ликом в ту сторону, где далеко-далеко жил их друг.
Подобясь им, наша Лавра с вашим градским собором поменялись святыми иконами, изображающими местные святыни. Пусть же иконы эти вещают нам всегда о тех радостных чувствах нашего общения во Христе, которые испытывали мы здесь в совместной молитве. Пусть научают они и дальнейшие поколения молящихся пред ними тому, сколько радости посылает Господь в сердца христиан, которые ради Него возьмут на себя тяжкий труд, восприимут добровольные лишения. - Мы теперь расстаемся, но сердце наше свидетельствует, что Христос, согласно слову Своему, был между нами, собравшимися вместе во имя Его на молитву и преломление Божественного хлеба. - Да сподобит же Он всех нас снова увидеть друг друга и воспеть славу Его Пречистой Матери и Святых Угодников не на два дня, не для новой разлуки, но в нескончанной вечности, в видении Его неземной славы, в общении с Ангелами, в освобождении от грехов, в нескончаемом блаженстве! Христос посреде нас! И есть и будет!

Епископ-паломник.
18-го мая, в канун праздника Вознесения Господня, Св. Почаево-Успенская Лавра торжественно встречала паломника-святителя, Преосвященного Подольского Серафима. Еще утром в тот день, когда стало известно, что Владыка минувшую ночь провел уж в ближайшем селении, в Лавре начали деятельно готовиться к достойной встрече преосвященного, шедшего в сопровождении многих священников Подольской епархии, и массы простых богомольцев. В четвертом часу по полудни, из Великой церкви, открылось шествие крестного хода, с Высокопреосвященным Священно-архимандритом во главе. Спустившись с галереи, процессия, при пении пасхальных стихир, далеко вышла за св. ворота и остановилась у часовни на повороте дороги.
Был чудный вполне летний день. Ярко светило солнышко, переливаясь мириадами искр на золотых облачениях и митрах духовенства. Минут двадцать ожидания.. Непрерывно поются пасхальные песни..
Но вот, наконец показался и паломнический крестный ход. Тихо склонялись хоругви при встрече обеих процессий. Владыка-Архиепископ выйдя несколько вперед - кадил проносимую святыню.
Вслед на иконами подошел и Преосвященный паломник. До необычайности смирен был дорожный костюм Владыки. Он был в простом белом подряснике, черная скуфейка покрывала его, уж поседевшую, голову, на ногах сандалии. Землекасательно поклонился Преосвященный паломник встречавшему его Владыке-Архиепископу. Архипастыри троекратно облобызались. Преосвященному Серафиму подали архиерейскую мантию и посох, по клобук Владыка не надел и остался по-прежнему в своей напыленной дорожной скуфейке. Дивное сочетание пышной святительской мантии и скромной послушнической шапочки! Облачившись в мантию, Преосвященный Серафим обратился с речью к Высокопреосвященному Священно-Архимандриту Лавры. Выразив свою радость, что осуществилось заветное желание его сердца и он уже у порога св. Великой Лавры, Владыка смиренно испрашивал благословения придти и поклониться великим святыням Почаевским.
"Благослови, св. владыко, - говорил он - испить водицы из цельбоносной стопы Царицы Небесной, благослови придти под осенение чудотворного Ее Лика, благослови припасть к святым мощам нетленно почивающего Иова преподобного - этого великого поборника и защитника православия... Благослови, Владыко, придти к святыням этим, чтобы в горячей молитве пред ними найти себе утешение в своем горе, которое каждый из нас принес сюда, чтобы почерпнуть новые силы к труду неустанному, в борьбе великой за процветание и возвеличение св. православия, за силу и мощь народности русской. Свою речь Преосвященный заключил поднесением великолепной иконы, в дар Почаево-Успенской Лавре от Каменец-Подольского духовенства.
Наконец шествие в том же порядке, при громогласном пении соединившихся хоров, возвратилось в Великую Церковь. При входе, Владыка Серафим прежде всего склонился пред Цельбоносною Стопою Матери Божией, испил св. воды и затем собственноручно затеплил огромную свечу, принесенную им и духовенством к этой святыне.
Пока отправлялся обычный при архиерейских встречах молебен, Преосвященный проследовал к алтарю и прикладывался к Чудотворной Почаевской иконе Божией Матери. Здесь ему подали малый омофорец, а скуфейку заменили великолепной голубой митрой.
Владыка-Архиепископ в это время стал в свою настоятельскую стасидию у правого клироса. После отпуста и обычных многолетий, Высокопреосвященный Антоний приветствовал прибывшего святителя вышенапечатанною речью.
Затем Владыки, в предшествии певчих, в сопровождении братии и прибывших паломников, проследовали по внутреннему коридору в Пещерную церковь, к мощам преподобного. Приложившись и помолившись у св. мощей, Преосвященные в алтаре разоблачились и направились в архиерейский дом для краткого отдыха.
Около 6 часов раздался благовест на всенощное бдение, на которое Владыки проследовали со славою и совершили соборне с лаврским и белым духовенством в Великой церкви.
На другой день, на Вознесение, оба Преосвященные соборне служили литургию в Великой же церкви, а вечером Владыка Серафим посетил Почаевский Свято-Духовский скит.
На следующий день, 20-го мая, в пятницу, святитель-паломник, отслужив "по-рану" Божественную литургию в Пещерной церкви, направился в обратный путь. Лаврское братство проводило Владыку с крестным ходом, причем Высокопреосвященным Антонием было сказало прочувствованное напутственное слово, которое выше помещено полностью.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЦЕРКОВНОЙ ВЛАСТИ ПО МОНАСТЫРЯМ

Определения Святейшего Синода.
От 12 - 16 Марта 1911 г. за № 1901, постановлено; уволив игумению Таисию от должности настоятельницы Воронцовского Благовещенского женского монастыря, Псковской епархии, назначить монахиню Псковского Старо-Вознесенского монастыря Лидию исправляющей сказанную должность.
От 19 марта-6 апреля 1911 г. за № 2120, постановлено: уволить игумению Валентину, согласно ее просьбе, по болезни, от должности настоятельницы Барколабовского Иоанно-Предтеченского женского монастыря, Могилевской епархии.
От 29 марта-19 апрля 1911 г. за № 2378, постановлено: уволив игумению Маргариту, согласно ее прошению, по преклонности лет и упадку сил, от должности настоятельницы Старо-Костычевского женского общежительного монастыря, Симбирской епархии, утвердить в означенной должности, избранную на оную сестрами Старо-Костычевского монастыря, монахиню Сызранского Сретенского, общежительного же монастыря Маргариту.
От 31 марта-19 апреля 1911 года за № 2492, на должность настоятельницы Тамбовского Вознесенского женского необщежительного монастыря назначена казначея сего же монастыря монахиня Емилия, с возведением ее в сан игумении.
От 29 марта-19 апреля 1911 года за № 2406, постановлено: избранную сестрами Керженского единоверческого женского монастыря, Нижегородской епархии, на должность настоятельницы сего монастыря, ныне временно исполняющую обязанности настоятельницы, монахиню Ангелину утвердить в означенной должности, с возведением в сан игумении.
От 31 марта-19 апреля 1911 года за № 2491, на должность настоятеля Гороховецкого Николаевского монастыря, Владимирской епархии, назначен иеромонах Владимирского архиерейского дома Платон, с возведением его в сан игумена.
От 18-20 апреля 1911 года за № 2645, постановлено: уволить иеромонаха Порфирия, согласно его просьбе, по болезни, от должности настоятеля Поречской Ордынской пустыни, Смоленской епархии.

ОБЪЯСНЕНИЕ РИСУНКОВ

Стр. 2. Сошествие Св. Духа на Апостолов. Через 10 дней по вознесении Господа Иисуса на небо, в
день воскресный, Матерь Божия, св. Апостолы и прочие верующие находились все вмести и молились... Вдруг сделался шум, как бы от сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились, и на каждого из них, в виде огненных языков, сошел Дух Святой. Апостолы, исполнившись Духа Святаго, начали прославлять Бога на разных языках, которых раньше не знали.
Стр. 8 и 18. Изображение Чудотворной Владимирской Божией Матери и сретение этой иконы в Москве при перенесении оной, в XV веке, из города Владимира. Икона очень древняя, одна из написанных св. Евангелистом Лукою. 21-го мая, помощью Богородицы, - за молитвы пред Владимирскою иконою Ее, Москва и Россия были спасены от татар, нападавших под предводительством Махмет-Гирея.
Стр. 28. Оптинский старец о. Амвросий, принимающий посетителей См. статью на стр. 27.
Стр. 38. Смятенная обитель. См. статью под тем же заглавием на стр. 36.