 |
||
|
№41 (204) Январь, 2006 МАТЬ МАРИЯ: МОНАХИНЯ И МУЧЕНИЦА Джим Форест, США  Авва Иосиф пришел к Авве Лоту и сказал ему: "Отец по своим силам я соблюдаю умеренное молитвенное правило и пост, безмолвие и размышление и, насколько возможно, могу управлять своим воображением. Что еще я должен делать? И старик воздел свои руки к небу, так что его пальцы стали как языки пламени и сказал: "Если захочешь, ты будешь весь охвачен пламенем". Православная монахиня мать Мария Скобцова - одна из тех, кто был весь охвачен пламенем. Она родилась в 1891 г. в аристократической семье в Риге, Латвии, в те дни являвшейся частью России. В юности она писала стихи, одна из ее работ "Scythian Shards" была хорошо известна в литературных кругах Санкт-Петербурга. В период, предстоящий революции, она вступила в социал-революционную партию, но, когда большевики свергли демократическое правительство, в октябре 1917 г. она уехала в Анапу на Черноморское побережье. Там вышла замуж за антибольшевистского офицера, родила двух детей, а также исполняла обязанности мэра, в ходе работы встречая без страха оскорбления как от левых, так и от правых. В 1923 г., когда ей угрожали расправой, она присоединилась к потоку беженцев, вырванных с корнем революцией и гражданской войной, и отправилась во Францию. К тому времени у нее было двое детей, и она ждала третьего. В Париже благополучно родился сын Юрий, но ее второй ребенок умер от менингита - трагедия, которая положила начало глубокому обращению к вере. Оно неожиданно возникло из ее горя с решимостью искать более истинную и непорочную жизнь. Она чувствовала, что видит "новую дорогу передо мной и новое назначение в жизни - быть матерью для всех, … кто нуждается в материнской заботе, внимании или помощи". Погружаясь в заботы об оказании помощи нуждающимся русским эмигрантам, она выискивала их в тюрьмах, больницах, психушках и трущобах. Все более и более она придавала значение религиозному масштабу этой работы, пониманию того, что каждая личность - это сама икона Бога, воплощенная в мире. С этим пониманием появилась потребность безусловно признать благое Откровение Бога, любить образ Бога в ее братьях и сестрах. Ее духовник убеждал стать монахиней, но она сделала этот шаг только после его заверения, что будет свободна, трудясь в миру, чтобы развивать новый тип монашества, отмеченная полным отсутствием даже тончайшего препятствия, которое могло бы отдалить сердце от мира и его ран. В 1932 г. она получила монашеский сан и стала матерью Марией. Отказавшись от монастырской ограды, она арендовала в Париже дом, имеющий достаточно места под часовню, трапезную и приют для нуждающихся эмигрантов. Будучи самой маленькой, ее келья была койкой в полуподвальном помещении возле парового котла. Ее дом стал центром не только для дел милосердия, но и для дебатов. В то время как кухня была заполнена сверху донизу, гостиная, а летом и задний дворик, стали местом, где элита интеллектуальной эмиграции Парижа обсуждала отношения между религией и социальными вопросами дня. Из дискуссий родилось новое движение, Православное дело, занимающееся толкованием скрытого социального значения Евангелия. "Значение Литургии должно быть перенесено в жизнь, - сказала м. Мария. - Это то, для чего Христос пришел в мир и для чего дал нам нашу Литургию". Финальный этап жизни м. Марии начался с оккупацией Парижа Германией в 1940 г. В условиях расизма нацистов ее обязательство искать и почитать каждую личность как икону Бога приобрело заведомо подрывной смысл. Взамен обычного" гостеприимства бедноте, она, ее капеллан о. Димитрий Клепинин и ее сын Юрий стали делать все, что было в их силах, чтобы помочь евреям и вообще всем, кого разыскивали нацисты. В течение страшных дней июля 1942 г., когда тысячи евреев были согнаны на велодром d'Hiver, мать Мария успешно проникала на спортивный стадион и с помощью сборщиков мусора тайком вывозила еврейских детей в мусорных ящиках. В тот самый месяц, когда был издан закон, требующий от евреев носить желтую звезду, она написала поэму под названием "Израиль": Два треугольника, звезда, Щит праотца Давида, Великий путь, а не обида, Еще раз исполненный в срок, Еще раз гремит труба Конца; И судьба великого народа Еще раз объявлена пророком. Хотя ты снова подвергнут гонениям, о Израиль, Но что может значить человеческая злоба, Для того, Кто слышал гром с Синая? Даже зная, что она под надзором Гестапо, м. Мария продолжала свою деятельность по спасению евреев. Она говорила друзьям, что не возникал даже вопрос о том, чтобы бросить это. Дневниковая запись того периода ее жизни обнаруживает верность, которую дал ей Бог: " Есть один миг, когда начинаешь гореть любовью и приобретаешь внутреннюю потребность бросить себя к ногам другого человека. Этого одного мига достаточно. Сразу же понимаешь, что вместо того, чтобы лишиться жизни, она возвращается тебе вдвойне." 8 февраля 1943 г. она и о. Димитрий были арестованы. Она с легкостью признала обвинение в помощи евреям избежать ареста полиции. Это был не более чем ее христианский долг. Когда о.Димитрия вызвали на допрос, агент гестапо, по имени Хоффманн, решил сначала вести его мирно. Это был встречный пожар, призванный погасить другой, как свидетельствует следующий диалог. Х. - Если мы освободим вас, можете ли вы обещать никогда более не помогать евреям? К. - Я скажу "нет" такому предложению. Я христианин и должен поступать, как должно. (Хоффманн ударил Клепинина наотмашь по лицу). Х. - Еврейский угодник! Как ты смеешь говорить о помощи этим свиньям, как о долге христианина! (Клепинин восстановил равновесие и высвободил крест из своей рясы) К - Вы знаете этого еврея? (За это о. Димитрий ударом был сбит на пол..) Он, м. Мария и ее сын Юрий были отправлены в Компьен, где о. Димитрий служил Литургию каждый день и начал готовить Юрия к рукоположению. В своем последнем письме друзьям из Компьена в Париж, позже найденном в чемодане, возвращенном в его дом, Юрий писал: "Я совершенно спокоен, даже отчасти горд разделить мамину судьбу. Я обещаю вам, что я вытерплю все с достоинством. Что бы ни случилось, рано или поздно мы все будем вместе. Я могу абсолютно честно сказать, что больше ничего не боюсь. Я прошу всех, кому причинил боль, простить меня. Христос с вами"" В декабре о. Димитрий и Юрий были переведены в Бухенвальд, в концлагерь, где оба умерли той же зимой. Юрию было 24 года. Отправленная в пресловутый Равенсбрюк, женский концлагерь на севере Берлина, м. Мария сумела выжить почти до конца войны, все время заботясь о телах и душах ее собратьев заключенных. В неволе она иногда меняла хлеб на нитки и иголки для того, чтобы вышивать образы, которые давали ей силу. Ее последнее произведение искусства - вышитая икона Марии, Матери Господа, держащей младенца Иисуса, на его руках и ногах уже были раны от Креста. В Великую Пятницу 31 марта 1945 г. невдалеке уже была слышна орудийная стрельба, с которой подходили русские войска. М. Мария находилась среди еврейских заключенных и вместе с ними погибла в газовой камере. Незадолго да этого она говорила: "На последнем Суде меня не спросят, были ли удачными мои аскетические упражнения, много ли я клала поклонов. Вместо этого меня спросят, накормила ли я голодных, одевала ли нагих, посещала ли больных и заключенных. Это все, о чем меня спросят". (Перевод с английского) |
||
| СООБЩЕНИЯ |
| ЗВУКОЗАПИСИ |
|
"Последнее Воскресение" (MP3)
Святая Зарубежная Русь (МР3) "Духовные песни" (МР3)  |
| ПОСЕТИТЕ |
|
Официальный сайт Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле
Официальный сайт русского церковного зарубежья Сайт Свято-Троицкой Духовной семинарии в Джорданвилле Ссылки
Часть публикаций "Русского инока" сохраняет элементы дореволюционной орфографии. |
Русскiй Инокъ (На главную)
Все права защищены и охраняются законом
Copyright © The Russian Inok (USA). All rights reserved.