 |
|
| ОГЛАВЛЕНИЕ |
|
|
| ЗВУКОЗАПИСИ |
|
|
| СТАТЬИ |
|
|
| ПОСЕТИТЕ |
|
|
|
|
| |
№21 (184) Май, 2004
ШТРИХИ КЪ ПОРТРЕТУ А.С. ПУШКИНА, КАКЪ ПОЭТА-ХРИСТИАНИНА
- Къ 200-летию его рождения: 1799-1999 годы -
 |
Творчество А.С. Пушкина многогранно. Благодаря этой многранности люди совершенно разныхъ нравственныхъ устремлений находятъ въ произведенияхъ Пушкина интересующии ихъ темы. Интересно было бы узнать: если бы поэтъ вернулся къ жизни въ наше время, то какия бы темы изъ своего творчества онъ самъ бы предпочелъ? Скорее всего это были бы, такъ называемыя, вечныя темы. Думается, что поэтъ, уже вкусивший запредельной жизни, не захотелъ бы вернуться къ внешне красивымъ, но внутренне пустымъ темамъ. |
О вечномъ Александръ Пушкинъ не успелъ сказать много, но то, что онъ сказалъ, поражаетъ своей глубиной, емкостью, возвышенностью чувствъ. Укажемъ некоторые примеры.
Духовныя стихотворения А.С. Пушкина проникнуты покаянной темой или лучше сказать - предчувствиемъ покаяния, что видно, напримеръ, въ стихотворении "Возрождение". Самое название стихотворения есть терминъ христианскаго богословия, означающий возвращение падшему Адаму (человечеству) его богоподобнаго первообраза. Въ указанномъ стихотворении поэтъ сравниваетъ свою душу съ картиной некоего гения (разумей Бога), которую мараетъ варваръ (т. е. диаволъ или грехъ).
"Но краски чуждыя, съ летами,
Спадаютъ ветхой чешуей;
Созданье гения предъ нами
Выходитъ съ прежней красотой.
Такъ исчезаютъ заблужденья
Съ измученной души моей,
И возникаютъ въ ней виденья,
Первоначальныхъ чистыхъ дней"
Поэтъ не указываетъ подъ воздействиемъ какой силы "краски чуждыя... спадаютъ", но для насъ совершенно ясно, что такой возрождающей силой является покаяние. Наверное если бы поэтъ имелъ возможность дополнить это стихотворение после своей предсмертной исповеди, то онъ, безусловно, указалъ бы на возрождающую силу покаяния.
Въ 1821 году А.С. Пушкинъ пишетъ стихотворение безъ названия, но его вполне можно назвать "Покаяннымъ" или "Краткой исповедью". Вотъ отрывокъ изъ него:
"Я пережилъ свои желанья,
Я разлюбилъ свои мечты;
Остались мне одне страданья,
Плоды сердечной пустоты..."
Конечно, какъ и всякий человекъ, Александръ Сергеевичъ Пушкинъ не могъ удержать такое покаянное настроение постоянно. Его вновь влекли пестрые огни греховной жизни. Но въ глубине его сердца постоянно жила мысль о томъ, что есть иная жизнь: чистая и освященная благодатью Духа Святого. А.С. Пушкинъ чувствовалъ этотъ божественный призывъ въ сердце, но что-то мешало ему пойти на исповедь, а, можетъ быть, онъ просто не былъ наученъ церковному покаянию. А потому его сердце снова и снова рождало песни страдания:
"Въ бездействии ночномъ живей горятъ во мне
Змеи сердечной угрызенья...
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развиваетъ свитокъ;
И съ отвращениемъ читая жизнь свою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строкъ печальныхъ не смываю"
(Воспоминание)
Да и не можетъ человекъ самъ смыть эти строки греховъ. Ихъ силенъ безследно смыть только Богъ, черезъ священника въ таинстве исповеди. И Господь, посредствомъ такихъ духовныхъ светильниковъ, какъ митрополитъ Филаретъ (Дроздовъ), указывалъ поэту на Святую Церковь Христову, какъ на мать всехъ скорбящихъ. Благодарный поэтъ, действительно, внималъ арфе Филарета въ священномъ ужасе, о чемъ онъ самъ повествуетъ въ стихотворении "Стансы".
Къ концу жизни въ творчестве А.С. Пушкина все чаще появляется церковная тематика. И не просто церковная, но, порой, прямо монашеская. И, видимо, это не случайно, ведь поэтъ былъ такимъ человекомъ, который всего себя, безъ остатка, отдаетъ увлекавшимъ его идеямъ. Естественно, по мере проникновения въ христианство А.С. Пушкинъ все больший интересъ проявлялъ къ монашеству, ведь монашество является совершеннейшимъ выражениемъ христианства. Теме монашества поэтъ посвятилъ рядъ стихотворений. Отметимъ здесь три изъ нихъ.
Первое - "Монастырь на Казбеке" воспеваетъ уединение ведущее къ святости, оно говоритъ о высокомъ идеале пустынножительства, посвященнаго плачу о грехахъ своихъ:
"Далекий, вожделенный брегъ!
Туда бъ, сказавъ прости ущелью,
Подняться къ вольной вышине
Туда бъ, въ заоблачную келлию
Въ соседство Бога скрыться мне!"
Второе стихотворение, которое мы здесь приведемъ, удивительно лирично, но вместе съ темъ очень серьезно и глубоко:
"Пора, мой другъ, пора. Покоя сердце проситъ.
Летятъ за днями дни и каждый мигъ уноситъ
Частичку бытия, а мы съ тобой вдвоемъ
Предполагаемъ жить, а глядь - какъ разъ умремъ.
На свете счастья нетъ, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля -
Давно, усталый рабъ, замыслилъ я побегъ
Въ обитель дольную трудовъ и тихихъ негъ"
(1834 г.)
Сила этого стихотворения столь велика, что думается, оно вполне можетъ подвигнуть колеблющуюся душу на избрание въ жизни монашескаго пути.
Третье стихотворение, которое мы здесь упомянемъ - "Отцы пустынники и жены непорочны". Въ немъ А.С. Пушкинъ предстаетъ предъ нами, какъ человекъ уже всецело повернувшийся лицомъ къ Церкви и церковной жизни. Онъ уже знаетъ, что сердце можно и должно укреплять молитвой:
"Отцы пустынники и жены непорочны...
Чтобъ укреплять его (сердце - и. В.) средь дольнихъ бурь и битвъ.
Сложили множество Божественныхъ молитвъ"
Далее А.С. Пушкинъ размышляетъ, перебирая въ памяти разныя молитвы. И наконецъ онъ умиляется покаянной великопостной молитвой преп. Ефрема Сирина: "Господи и Владыко живота моего", и самъ прибегаетъ къ ней, дабы она укрепила его, падшаго, своей неведомою силой.
Въ этомъ глубоко личномъ стихотворении светская поэзия въ лице ея гениальнаго представителя - Александра Сергеевича Пушкина - какъ бы склонила главу передъ поэзией церковной. Более того, отъ этого стихотворения А.С. Пушкина уже оставался одинъ шагъ до боговдохновеннаго литургическаго творчества. Но, по неизъяснимымъ для насъ судьбамъ Божиимъ, А.С. Пушкинъ былъ убитъ и шагъ сей не былъ сделанъ. Но зато передъ кончиной рабъ Божий Александръ Пушкинъ сделалъ-таки решительный и безповоротный шагъ къ Богу, и верится, что Господь принялъ въ Свои объятия этого своего гениальнаго блуднаго сына.
|
|
|
|
|
| СООБЩЕНИЯ |
|
|
| ЗВУКОЗАПИСИ |
|
|
| ПОСЕТИТЕ |
|
|
|
