 |
||
|
№37 (200) Сентябрь, 2005 ПЕСНОПЕНИЯ КИЕВО-ПЕЧЕРСКОЙ ЛАВРЫ Инок Петр (Спасский) Бог повелевает, "чтобы твоя жизнь была псалмом, который бы слагался не из земных звуков, но получил бы сверху, из Небесных высот, свое чистое и внятное звучание", - пишет свят. Григорий Нисский. Еще более определенно по этому поводу высказывается свят. Василий Великий: "Под псалтирионом - инструментом, настроенным для гимнов нашему Богу, должно иносказательно разуметь строение нашего тела под упорядочивающим руководством разума. Но возвышенно другое чтение: чистое созерцание и богословствование есть песнь. Ведь псалом - это музыкально упорядоченная речь, гармонически согласованная с мерными звуками инструмента, а песнь есть стройное и гармоническое звучание одного голоса без участия инструмента". Поэтому, человек должен стать неким инструментом Духа Святого, и тогда вся его жизнь будет гимном Богу, а пение явится отражением бестелесного созерцания и богословствования, рожденного из сокровенного сердечного делания. И если есть основания называть икону "богословием в красках", то не меньше оснований можно найти для того, чтобы назвать церковное пение "богословием в звуках". Но если церковное пение имеет в основе своей правильную духовную жизнь, то что же представляет собою оно с церковной точки зрения? Правильная церковная жизнь есть такое устроение жизни, которая организована внутренне и внешне по церковному чину. Ведь вообще чин - это то, что отличает Церковь и церковную жизнь от всего, что вне Церкви. Вот почему церковное пение есть, прежде всего, некий мелодический чин, находящий выражение в принципе распева, который обеспечивает должный порядок последования мелодий в богослужении или, лучше сказать, создает должное мелодическое чинопоследование. Вот почему богослужебное пение, а с ним и принцип распева можно назвать особой дисциплиной тела, души и духа. Вот почему само существование церковного пения неразрывно связано с существованием монашеского подвига, в нем оно зарождается и через него осуществляется. Так и киево-печерский напев начал свое существование благодаря монашескому подвигу. Ведь если "гласное пение есть указание на вопль умный внутри", то невозможно возникновение церковного пения там, где не произошло стяжания умного вопля в сердце. Стяжание умного делания в сердце, являющееся содержанием духовного подвига и преображающего душевный и физический состав человека, преображает также и его интонационно-мелодический язык. Таким образом, богослужебное пение не сочиняется, не придумывается, но обретается в живом опыте христианского жизнетворчества. Духовная деятельность подвижников, просиявших в киевских пещерах во главе с первоустроителями препп. Антонием и Феодосием, явилась основанием для рождения русского богослужебного пения как некоего искусства, учащего согласованию движения голоса с движением души, целиком устремленной к Богу. Целью этого искусства являлось создание такой интонационно-мелодической ткани, которая каждым своим элементом могла вызывать в душе слушающего молитвенный отклик, обращающий "внутренния очи" к Небу. Богослужебное пение рассматривалось как неотъемлемая часть духовного делания, как продолжение и поддержание молитвы. В полном соответствии со словами свят. Василия Великого, оно являлось "богословствованием и чистым созерцанием". Распев, понимаемый как "мелодический чин", совершенно естественно вырастал из чина жизненного. Богослужебное пение Киево-Печерской Лавры, по своей торжественной благозвучности, духовной умилительности и молитвенной настроенности, по своей глубокой древности и своеобразному складу, составляет драгоценное достояние лавры, требующее тщательного хранения от повреждения основной мелодии и гармонизация ее, как в исполнении, так и в записях. Мелодия или напев лаврского пения, получив свое начало со времени возникновения самой лавры и имя в своем основании старогреческий распев, перерабатывался в своеобразную форму под влиянием распевов южно-славянских и киевского знаменного, в зависимости от народного характера и самобытного творчества лаврских певцов; затем, впервые принял определенное выражение в рукописном Лаврском Ирмологии 1728 г. (одна книга листового формата), записанный квадратной нотации. Лаврское церковное пение хорошо известно любителям духовной музыки. Вот, что о нем пишет один паломник-очевидец: "Я был близко знаком с знатоком и гармонизатором лаврских напевов иеромонахом, а впоследствии игуменом и архимандритом Флавианом. Он всей душой отдавался своему любимому делу. У него в кельи хранился старинный лаврский обиход, написанный в старом альтовом ключе, причем ноты изображены были в виде квадратиков. О. Флавиан очень любил показывать этот обиход посетителям и давал весьма интересные пояснения, как из старинной ведущей мелодии, написанной для одного голоса, в которой, однако, уже скрывалась вся художественная полнота лаврских напевов, под пером опытного чуткого гармонизатора вырастала дивная многоголосная гармония лаврского хора. И, должно признать, что обработка лаврских мелодии о. Флавианом, действительно производилась с большой бережностью и стремлением сохранить точность и своеобразие старинных напевов. Это, однако, сделать было не так легко" (здесь и далее использованы воспоминания паломника о Киево-Печерской Лавре; машинописная рукопись, архив Св.-Троицкого монастыря, Джорданвилл). В лаврских напевах чрезвычайно много особенностей, и правильно передать оригинальность мелодии являлось задачей нелегкой. Когда слушаешь эти распевы, то реально ощущаешь их мощь и величие. Они многогранны, в них чувствуются и беспредельность и раздолье малороссийских вольных степей, грусть и тоска мятежной, кающейся души, и величие религиозных настроений, и хоралы торжества победы духа над материей, и звуки народных песен. Все это слилось в одну стройную, подкупающую своей художественной простотой, строгой гармонией и величием прекрасную мелодию. Для подобных мелодий был нужен и своеобразный по своей конструкции хор, именно такой, в родной для которого среде веками создавались эти мелодии. Таков был лаврский великоцерковный хор. Он состоял из теноров (первых и вторых), басов (первых и вторых и октав) и альтов-канонархов. Появление в лаврском хоре последних относится к весьма давнему времени и объясняется следующим обстоятельством: в старину, когда книгопечатания еще не существовало, книга представляла собой большую редкость. На клиросе, в котором числилось иногда около 70 певчих, имелся обычно только один рукописный экземпляр текста песнопений. Совершенно понятно, что, написанный не всегда разборчиво, он читался с трудом. Если учесть, что в прежние времена храмы освещались исключительно восковыми свечами, становится понятным, что по одной книге столь большой хор петь был не в состоянии. Для облегчения певчих один из них, обыкновенно тенор, а впоследствии - альт, на высокой ноте, в тональности пения читал нараспев, или, вернее, речитативом, слова песнопения, соответствующие одному стиху или одной музыкальной фразе. Немедленно вслед за этим весь хор повторял прочитанное. Таким образом, исполнялось все песнопение, причем канонарх, несмотря на изменение тональности песнопения, не модулировал, не изменял первоначального тона и только в заключительном стихе заканчивал повышением голоса. С распространением печатных книг смысл такого канонаршества в значительной степени был утрачен, но традиция осталась. Теперь канонарх не только канонаршил, но и участвовал в хоре в качестве альта. Голоса у канонархов обычно были сильные и звонкие и на фоне гармонии мужского хора они очень выделялись. На большой хор бывало достаточно одного-двух канонархов. На оба клироса (или, как монахи называли "крылоса") Великой церкви, по штату числилось 12 канонархов, однако, фактически, состояло сначала 8, а затем - 6, причем они в обычные службы чередовались. Но, к сожалению, как пишет наш паломник: "На Ближних Пещерах в мое время оставалось всего 2 канонарха, а на Дальних Пещерах они были и вовсе упразднены. В период немецкой оккупации, после реставрации лавры, в хоре принимал участие всего один канонарх". Некоторым любителям более изысканного церковного пения не нравились лаврские песнопения, не нравился и лаврский хор, но большинство богомольцев и слушателей были в восторге от этого пения, поддавались его чудесной гармонии, и память о нем оставалась у них навсегда. В большинстве лаврских церквей исполнялись именно эти лаврские распевы, хотя в небольшом составе и без канонархов они звучали не так выразительно. Хор, в котором процветали мелодии нового стиля, был хор митрополичий. Это был также великолепный хор, возглавляемый весьма опытным регентом и композитором, иеромонахом Иадором (именно под этим именем широко известны его произведения). В исполнении этого хора чувствовались влияния новой музыки, мелодии в стиле Веделя, Архангельского, Бортнянского. Сообразно с выполняемыми номерами и хор был построен по типу четырехголосного с дискантами и альтами-мальчиками. Как-то раз был организован интересный концерт, в котором попеременно принимали участие митрополичий и великоцерковные хоры. Этот концерт вылился в своеобразное соревнование двух разных по типу и по исполнению вокальных ансамблей и окончился триумфом лаврского велицерковного хора. Сначала выступал митрополичий хор с какой-то очень трудной, замысловатой гармоничной мелодией. В ней было много чисто светской романтики и нежности. Бесспорно, исполнение и само музыкальное произведение произвели на слушателей большое художественное впечатление. Замерли последние мелодичные кадансы. На смену зазвучал великоцерковный хор. Он исполнял с участием "уставщика" и канонарха, по всем правилам и традициям лаврских клиросов, "На реках Вавилонских". Сначала выступал мощный и низкий бас, который пел соло слова "На реках Вавилонских". На высокой ноте в тональности песнопения канонарх подхватывал "тамо сдохом и плакахом". Вслед за этим раздавалось могучее величественное пение двух, соединенных в один хор, клиросов, которые повторяли произнесенные канонархом слова. Содержание, как нельзя лучше, гармонировало с мелодией, а исполнение было выше похвал. Лаврские мелодии выковывались на протяжении веков именно для подобного хора; они создавались в среде именно этого хора, здесь и распевы, и сам хор, как нельзя лучше соответствовали друг другу. А акустика и настроение великого собора дополняли впечатление. В некоторых местах песнопений мелодия разрасталась как бы в море звуков на которые набегали все новые волны; силу ее можно было ощутить лишь благодаря великолепному резонансу Великой церкви. Часто хор давал только "звуковые толчки", а заканчивала гармонию акустика. Благодаря этой же акустике иногда на правом клиросе пело всего 5-6 монахов, а получалось впечатление полного, большого хора. Лаврские богослужения отличались продолжительностью не только потому, что точно выполнялся устав монастырской службы, но и в силу своеобразия лаврского пения. Оно было протяжным и изобиловало многочисленными повторениями. Так, например, "аминь" перед "Херувимской" повторяли 12 раз. Как при Великой церкви, так и в других храмах лавры состоял уставщик или регент. Само название регента "уставщиком" говорит о том, что в прежнее время уставная сторона пения, то есть знание порядка богослужения, являлась основным и заслоняла музыкальную сторону. Теперь же уставщиком в первую очередь называется именно регент, дирижер хора, конечно, хорошо сведущий и в уставе. Тем солистом или попросту запевалом, который в "Блажен муж...", "Хвалите имя Господне", "На реках Вавилонских" первый нараспев произносил слова песнопения, теперь в большинстве случаев являлся уже другой певчий, просто обладающий сильным басом. На обыкновенные службы уставщики ходили по очереди, т.к. у каждого из них было по 2 подуставщика. Подуставщики вообще являлись помощниками уставщика и заменяли его во время отсутствия, когда уставщик совершал богослужения. Для уставщика и его помощников на клиросе были устроены возвышения и "формы"; такие же "формы", но без возвышений, были установлены вдоль всего клироса и для певчих, однако, в праздничные службы певчих было значительно больше, нежели "форм", и потому остальные стояли без этой опоры. Лаврские певчие не были выделены по своему месту жительства наподобие митрополичьего хора, который занимал отдельный корпус. Этот корпус, расположенный непосредственно около Святых Ворот, состоял из спален для мальчиков и келий взрослых певчих. Там же находились певческие комнаты и классные комнаты для занятий. Канонархи Великой церкви имели также общежитие в Верхней Лавре, а канонархи Ближних Пещер - на Пещерах. Певчие митрополичьего хора ходили в подрясниках или, если это были монахи, в рясах. Мальчики также носили подрясники, подпоясывались монашеским ременным кушаком и на голову надевали остроконечную скуфейку из черного бархата. У канонархов одеяние было такое же, однако, в отличие от мальчиков митрополичьего хора, они носили длинные волосы. Митрополичьи певчие на праздничных богослужениях пели в синих кунтушах, впоследствии для них шили синие костюмы. В рядовые дни оба хора, митрополичий, и великоцерковный, принимали участие в богослужении лишь частями, по очереди. В последние перед окончательным закрытием лавры дни, хоры распались. Прежде всего в них перестали участвовать мальчики. Органы Наркомпроса категорически возражали против участия детей в церковных богослужениях и предполагали их всех взять в свои интернаты. Однако протест пришел совершенно неожиданно со стороны самих юных певчих: они проявили себя необыкновенными патриотами Лавры и заявили, что никуда не пойдут из обители. Несмотря на уговоры и угрозы, они продолжали посещать церкви. Однако это становилось небезопасным для лавры, и потому им пришлось уйти из хора. Встречаясь впоследствии с многими из них, я мог убедиться, - как пишет наш паломник, - что в их сердцах сохранилась большая привязанность, любовь и благодарность к лавре. Родители этих детей поручали их с большим доверием заботам лавры, иногда отдавали в монастырь по обету и, конечно, не хотели, чтобы вместо монастыря их дети попадали в сомнительные советские учреждения. До последних дней лавры, некоторые канонархи по собственной инициативе продолжали участвовать в богослужении, благодаря чему сохранялся стиль великоцерковного хора. Все монахи-певчие на клиросе стояли в клобуках и лишь в торжественные моменты снимали их, кладя на плечо. Особенно торжественное и величественное пение звучало во время исполнения песнопений соединенными клиросами. В определенные моменты богослужения оба хора (правого и левого клиросов) выходили на середину храма и под управлением уставщика правого клироса исполняли с канонархом или без него богослужебную мелодию. Так бывало на Богородичных, на "Хвалите имя Господне", на Славословии, "Тебе поем" и т.д. Объединенный хор звучал мощно и величественно. Во время этих песнопений все монахи обнажали головы. Послушание великоцерковных певчих было утомительнее, нежели певчих митрополичьего хора, т.к. продолжительность богослужений доходила иногда до 7 часов. Кроме того, все певчие великоцерковного хора должны были по очереди участвовать в ночных богослужениях. Ввиду этого, для подкрепления сил было принято накануне больших праздников и воскресных дней выдавать всем великоцерковным певчим по куску осетрины. Для мальчиков-певчих назначался особый воспитатель, который назывался смотрителем. Так, смотрителем канонархов Великой церкви был о. Леонид, смотрителем канонархов Ближних Пещер - - о. Аггей, и над певчими митрополичьего хора стоял о. Закхей. На Дальних Пещерах почивали мощи канонархов препп. Леонтия и Геронтия. Их маленькие гробики со св. мощами можно и сейчас видеть в Лавре. Ежедневно, отходя ко сну и вставая по утру, канонархи читали молитву своим покровителям, и в этом было нечто весьма трогательное. По преданию святые канонархи скончались внезапно, во время вечернего богослужения на стихирах на "Господи воззвах". Один из них возгласил стих "Изведи из темницы душу мою" и скончался. Лаврское пение издавна исполнялось тем же голосовым складом, каким оно исполняется (как я выше подчеркнул) и в настоящее время, при чем основная мелодия находится всегда во втором теноре; первый тенор идет параллельно со вторым тенором на терцию выше; бас движется в октаву второго тенора, приспособляясь к главным ступеням звукоряда; к этим трем голосам присоединяется альт, заменяемый иногда первым басом. Такою гармонизацией напева клирошане Великой церкви пользовались преемственно по слуху, без переложения песнопений, заключающихся в Ирмологиях на ноты по голосам. Нотное переложение на голоса производилось постепенно и изредка, начавшись не так давно. Так, в первой половине прошлого столетия, лаврский архимандрит Иосиф переложил лаврскую Херувимскую на четыре голоса, изменив при этом несколько основную мелодию, вследствие чего для исполнения клирошанами в Великой церкви она не была принята, но исполнялась иногда митрополичьим смешанным хором. В 60-х годах, уставщик левого клироса Великой церкви иеромонах Виктор "подложил" басовую партию к основной мелодии воскресных седальнов по кафизмам и по полиелее, также для песнопений на некоторые двунадесятые праздники, канона на неделю Ваий, канона в неделю Пятидесятницы, стихиры на хвалитех: "Преславная днесь", причастных стихов на всю седмицу и праздничных. И затем, до последнего времени, лаврскими уставщиками и клирошанами переписывались старые книги голосовых партий лаврского пения, а также записывались с голоса или перелагались в духе старинного лаврского пения те богослужебные песнопения, кои не были положены на ноты в гармоническом виде. Тем не менее, полного нотного изложения всего круга пения в гармоническом виде до настоящего времени не существовало, что представляло значительные затруднения при обучении клирошан и иногда служило поводом к введению некоторых изменений или сокращений мелодических оборотов по усмотрению исполнителей. Ввиду вышеуказанных обстоятельств, в 1905 г., по предложению наместника лавры, архимандрита Антония и с благословения высокопреосвященнейшего Флавиана, митрополита Киевского и Галицкого, Духовный собор лавры поручил комиссии из лиц хорошо знакомых с лаврским пением приготовить лаврский Обиход для печати. В нее вошли регент-иеромонах Иадор, уставщики клиросов Великой церкви иеромонахи Флавиан и Феодорит, подуставщики иеромонахи Прокл и Иоасаф. Под председательством экклезиарха, архимандрита Назария, они проверили и сличили употребляющиеся на клиросах нотные книги с Обиходом 1865-1873 гг., представляющим последнюю и наиболее полную запись мелодии лаврского напева, с первоначально записанными переложениями, а также с действительным исполнением в Лавре. Они установили точную редакцию напева и его гармонизации, восполнили существующие изложения лаврского пения в гармоническом виде теми песнопениями, которые еще не были записаны и приготовили исправленный и дополненный Обиход для печати. Означенная комиссия тщательно исполнила порученное ей дело и издала новый Обиход. Сей Обиход заключает в себе точное нотное изложение полного годового круга богослужебного пения Киево-Печерской Лавры, в котором сохранен неприкосновенным не только сам напев, но и традиционная гармонизация с ее характерными особенностями и уклонениями от правил, т.н. строгого стиля музыкальной гармонии (например, многочисленными параллельными последованиями квинт и октав). В настоящее время, в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле исполняются некоторые лаврские песнопения, как, например: канон Преображения Господня, канон Вознесения Господня, 2-ой канон Рождества Христова, канон Воздвижения Креста Господня; подобны: Удивися Иосиф, Покой Спасе, Гроб Твой Спасе. Таким образом, и в Зарубежье продолжается традиция лаврского пения. Джорданвилль, 1996 г. |
||
| СООБЩЕНИЯ |
| ЗВУКОЗАПИСИ |
|
"Последнее Воскресение" (MP3)
Святая Зарубежная Русь (МР3) "Духовные песни" (МР3)  |
| ПОСЕТИТЕ |
|
Официальный сайт Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле
Официальный сайт русского церковного зарубежья Сайт Свято-Троицкой Духовной семинарии в Джорданвилле Ссылки
Часть публикаций "Русского инока" сохраняет элементы дореволюционной орфографии. |
Русскiй Инокъ (На главную)
Все права защищены и охраняются законом
Copyright © The Russian Inok (USA). All rights reserved.