 |
||||
|
№45 (208) Май, 2006 АМЕРИКАНСКИЙ ПАЛОМНИК НА СВЯТОЙ ГОРЕ (1933 г.) Мануил Мансур (Продолжение; начало в номере за январь 2005 г.)  Фотография монахов одной из афонских келий за трапезой, сделанная Мануилом Мансур Часть 3 18 июля. Мы пошли наверх от арсены [массивная башня] на ночевку в Лавру, по пути мы остановились у особого места, где, как говорят, святой Афанасий повредил свою ногу, когда нес бревна в монастырь. Нам рассказывали, как враг сбрасывал вниз камни, которые святой укладывал днем во время постройки монастыря. Это происходило до тех пор, пока он не отслужил Литургию, после этого враг отступил. Мы пришли в Лавру около семи вечера в день праздника святого Афанасия. Большое количество монахов и посетителей толпилось вокруг веранды у входа. Некоторые принесли вырезанные из дерева поделки на продажу, так что праздник сочетал в себе религиозное празднество и ярмарку как в средние века. Отец Иоахим знал большую часть этих людей. Мы обнаружили, что все комнаты были заняты, но он договорился, чтобы нас куда-нибудь устроили. Он имел влияние благодаря своему другу, он был доктором и эпитропосом (* член эпитропии, выбирается Советом Старцев на год). Люди заняли все скамейки, а также ходили по двору. Мы побывали у доктора в его комнате и монах принес нам masticha, воду и консервированные вишни. Отец Иоаким договорился о мулах для нас, чтобы мы могли воспользоваться ими, когда захотим уехать, и решил, что здесь мы могли бы увидеть все, что нам нужно. Поскольку у него не было с собой письма, нам пришлось кушать отдельно. Мы со Стэйси пошли в комнату для собраний и получили допольнительно ликер и вкусные черешни. Люди собирались в холле наверху и около 9.30, когда все собрались, два епископа возглавили процессию вниз, в трапезную. Мы все сели за длинный стол вместе с епископами. Перед каждым из нас стояла стопка из пяти тарелок и нож с вилкой, который мы сохряняли при смене блюд. Вина было в избытке. Монахи стояли у стола и подавали вначале нарезанные помидоры и селедку, потом два рыбных блюда, потом фасоль и, наконец, консервированные груши. После ужина были короткие выступления, а в перерывах - пение. Мы не могли закончить до 11.15. Нам пришлось спать в разных комнатах из-за большого количества паломников. 19 июля. Утром меня вместе со всеми разбудили в 5.30 на Литургию. Когда я пришел в церковь, еще происходила проскомидия (prothesis). Монах рекомендовал мне занять стасидию в самой середине центральной части церкви (nave) напротив святых врат, откуда я мог все видеть. Вел службу епископ Триполийский. На нем был зеленый с золотом саккос, белый с золотом атласный амофор и панагия с эмалью (enameled crozier). Ему сослужили десять священников, некоторые из были в красно-золотом, другие - в голубом с золотом облачении, а также пять дьяконов. Краски и общее благолепие производили большое впечатление. На Малом Входе четыре прислужника несли свечи на серебряных подсвечниках, а за ними шли два дьякона с Евангелием. Евангелие было в серебряном футляре с голубой эмалью и пятью медальонами сверху. В качестве занавеси на Царских Вратах висела прекрасная вышитая золотом розовая ткань, которую можно было поднимать и опускать. Перед большой иконой Пресвятой Богородицы с Младенцем была золотая вышивка, которая была частью попоны лошади Али Паши. Там находилось большое количество старых византийских икон, особенно в святая святых, стены которой были просто выложены ими. В конце Литургии два монаха внесли большой пирог, сделанный из сахара, карамели и орехов, на котором восседал византийский орел, окруженный замысловатой загородкой. Там было два таких пирога, каждый размеров в три фута в диаметре. Второй пирог был украшен витиеватыми переплетающимися пластинками. Один был благословлен в честь Св. Афанасия, а второй - в память умерших монахов монастыря. После службы монахи раздали порции пирога людям на улице. Мы тоже съели по кусочку, нам понравилось. После Литургии я нашел Стэйси и о.Иоахима и мы пошли взглянуть на трапезу, за которой ели гости второго класса. Все они сидели за столами в большом зале и ели суп и фасоль, а в это время монах читал вслух. После этого мы нашли дом, в котором находилась библиотека и хранились ценности, он был открыт и мы смогли зайти внутрь. В одной из комнат застекленные шкафы стояли вдоль стен и содержали в себе сокровища, стоимость которых невозможно оценить. Мы видели серебряную с золотом митру императора Никифора (Nicephoras), другие митры с золотой вышивкой, две Дарохранительницы, которые выглядели как маленькие церковки, серебряные кадила, резные кресты, украшенные драгоценностями. В другом шкафу находились Библии. Одна была в золотом футляре с длинной фигурой на рельефе обложки. Когда ее открыли, внутри было Евангелие, написанное унциальным шрифтом (большими прописными буквами). Другое Евангелие было в два фута высотой в разрисованными эмалированными медальонами, подарок Екатерины Великой. Здесь же в большом количестве находились облачения. На некоторых из орарях и епитрахилях были подробно, с деталями вышиты лики святых. Мы видели саккос из золотой ткани, подаренный императором Никифором. Этот саккос носил только Патриарх, когда он приезжал в монастырь. В библиотеке мы видели Евангелие, написанное минускулом (очень мелким шрифтом), украшенное миниатюрами и узорами, которые монахи могли просматривать и узучать с помощью увеличительного стекла. Все книги были выставлены на полках и не было видно особых попыток охранять их. Оттуда мы вернулись в церковь осмотреть святыни. Напротив Царских Врат стояла подставка, на которой находилися ковчеги с мощами. Пожилой человек показал мне как нужно стоять и складывать руки спереди. Я подтолкнул Стэйси, чтобы показать ему как нужно делать, но он упорно продолжал держать свои руки за спиной. Позже он мне сказал, что он решил, что я его предупреждал, чтобы он смотрел за своим бумажником в этой толпе. Больше всего нам понравился золотой ковчег усыпанный большими драгоценными камнями, в котором хранилась частица Животворящего Древа Креста Господня. Рядом с ним мы увидели руку св.апостола Андрея и Иоанна Златоустого и голову святого Василия. Мы решили, что здесь на Афоне это, конечно, подлинные святыни. После обеда мы полежали под деревьями за пределами монастыря, откуда был прекрасный вид на море и на монастырь. Мы спуститлись вниз к лодке и проводили отца Иоахима. Он был к нам чрезвычайно добр. Во время ужина нас посадили на почетные места рядом с епископом. А какая была еда! Шесть блюд в таком порядке: 1. помидоры и зелень 2. осьминог с луком 3. mallow 4. жареный картофель 5. осьминог с рисом 6. груши. У осьминога было розовое мясо с нежным изысканным запахом. Странно, но щупальцы были тоже хорошие и сочные. 20 июля. Для подъема на гору Афон отец Иоаким договорился, что нам выделят сопровожающего - послушника из монастыря. Мы поднялись около пяти и сложили один рюкзак. Стэйси посчитал, что нужно положить большое количество хлеба для этих трех часов ходьбы, но очень скоро понял, что это нас будет обременять. Мы тронулись в 6:30 и пошли по ослиной тропе, выложенной гладкими камнями и со ступенчатыми выступами через каждые один-два ярда. Это создавало неудобства, особенно при подъеме. Такой путь длился около часа, потом мы перешли на грязную каменистую дорогу. Вначале мы проходили сквозь низкую колючую растительность, а затем на нашем пути стали появляться высокие деревья, такие как дубы, сосны и орешники. Внизу был виден румынский скит Prodromos (Предтеченский), который был таким белым и чистым, как будто его только построили. В одном месте мы увидели обрыв яркого оранжевого цвета, который наверное образовался после сентябрьского землетрясения. В Руссико нам сказали, что это случилось во время всенощной перед Воздвижением Креста Господня, и хотя можно было видеть как раскачивается здание, служба проходила не прерываясь. К 9:30 утра мы достигли Керасии и наш проводник Евфимий повел нас к монашескому дому, в котором были мулы. Он вынес кофе, лукум и спросил откуда мы. Когда мы заговорили о мулах, он сказл нам, что хочет триста драхм и что это обычная цена. К счастью, отец Иоахим сказал нам, чтобы мы не платили больше двухсот. В то время, как мы торговались, он дал нам два огурца и сказал, что в этой деревне нет других мулов. Мы поднялись и собрались поискать мулов, в это время он уступил до 200. Позже, на вершине горы, мы обнаружили, что у нас уже нет огурцов. Когда мы спускались вниз в деревню, мы увидели других мулов. Мы встретили по пути маленькую русскую келлию (kellia), состоявшую из церкови, спального корпуса и сада. Мы осмотрели церковь и нас повели в приемную комнату и угостили masticha. Мы решили, что она довольно крепкая, особенно, если учесть, что выпить ее надо сразу. Когда это было возможно, мы выливали ее за окно или в умывальник, но сейчас с нами были старик и нам пришлось выпить часть, а что-то оставить. Когда старик увидел, что мы недопили, он подошел к Стэйси и буквально влил ему в рот остатки из его стакана. Потом он смотрел, как я заканчиваю свой. У нас было два хороших мула, снаряженных деревянными седлами и толстыми одеялами. Дорога в гору была очень тяжелой и каменистой и мы должны были быть очень осторожными, чтобы не повредить наши ноги о скалы. Стэйси предпочел сидеть свесив ноги по одну сторону седла, как это делает большинство греков, а я решил, что удобнее ехать обыкновенно - свесив ноги по обе стороны. Склон горы был таким крутым, что перед нами открывался чудесный вид на море. В одном месте мы спешились и пошли к вершине одного утеса, с которого мы смогли бы спрыгнуть и приземлиться в скиту святой Анны. Погонщик мулов сказал, что мы должны идти отсюда пешком и это займет только четверть часа. Поскольку облака были прямо над нами, мы не смогли сориентироваться. Однако, через двадцать минут нашего подъема на гору облака исчезли и мы увидели прямо над нами вершину. Нам было очень трудно на нее взбираться. Хотя на нашем пути появлялись облака, у нас была возможность взглянуть на монастыри, лежащие внизу, и окинуть взором голубое Эгейское море до островов Тэсос, Самотраки и Имброс (Thasos, Samothrace, and Imbrose). Нам говорили, что в иные дни можно увидеть Константинополь и Афины. 21 июля. Мы провели ночь в русском доме в Керасии и отправились в путь рано утром. Идти было прохладно и легко. Если бы у нас было время, мы смогли бы спуститься в Капсокаливию (Kapsokalyvia), где, как говорят, занимаются резьбой по дереву и пишут хорошие иконы. Когда мы приблизились к Лавре, она со своими башнями выглядела как замок и определенно была построена с целью защиты. Внутренний двор больше чем в любом другом монастыре, которые мы видели. Католикон [главная церковь] находится в середине, а остальные здания разбросаны вокруг нее в произвольном порядке. Мы были рады услышать, что в Иверон отправляется моторная лодка и нам уже не придется предпринимать поездку на мулах. Сказали, что лодка будет отправляться в полдень, но сейчас, похоже, уже четыре или пять часов. Время на Горе сбивало нас с толку. Они следуют византийской системе, которая является разновидностью старой римской системы. День начинается с восходом солнца и кончается, когда солнце садится. Это могло бы означать изменение длины часа, если бы они были пунктуальными людьми, однако, время здесь очень мало что значит, поэтому они просто добавляют час или два ко дню летом и вычитают их зимой. Обычно 8 утра означает для них 12 дня, но в Лавре 6 утра означали 12 дня. А мы следовали времени в Салониках. Когла пришло время уезжать, мы увидели как все эпитропосы и игумены вышли на веранду, чтобы попрощаться с епископом. Они кланялись касаясь рукой земли, затем целовали его руку. Мы пошли впереди всех к арсене, а мул вез нашу поклажу. По пути нам пришлось пресечь дорогу большому количеству мулов, при этом дорого была узкой и огражденной стенами с обеих сторон. Мы шли осторожно в надежде, что нас никто не лягнет. Мы хотели подождать и посмотреть как проедет епископ. Как обычно, в лодку село много народу. У всех монахов были зонтики чтобы защищаться от жаркого солнца. Келейника епископа, кажется, беспокоила качка и он все время нюхал лимон. Мы проплыли монастыри Каракалу и Филофеу, оба из них были расположены на некотором расстоянии от берега. Один монах указал на башню с прилегающим маленьким домиком, там останавливался патриарх Иоахим. Я решил, что ему пришлось бежать из Турции. Часть 4 21 июля. Как обычно, для посадки в лодку явилось большое количество народу из Лавры. У всех монахов были зонтики для защиты от жаркого солнца. Епископский дьякон, кажется, страдал от качки и все время нюхал лимон. Мы проплыли Каракалу и Филотеу (Karacallou and Philotheou), оба из них были находились на некотором расстоянии от берега. Один монах показал нам башню с прилегающим маленьким домиком, там останавливался патриарх Иоахим. Я решил, что ему пришлось бежать из Турции. Когда мы причалили к Иверону, лодочник попытался получить с нас двести драхм, но мы отказались ему заплатить, потому что мы решили, что за эту лодку заплатил монастырь, чтобы перевезти епископа. До этого все люди, которые садились в нашу лодку, не платили, поэтому и мы отказались. Две сотни драхм были чрезвычайно высокой ценой и когда мы отказались платить, он запросил меньше, но не получил ничего. Все это нас задержало и поэтому мы не успели увидеть как епископа встречают в церкви. Монастырь Иверон находится у самой воды и выглядит как замок. Через двое ворот вы попадаете в широкий и просторный внутренний двор. В середине находится католикон, главная церковь. В восточной части находятся часы на башне со статуей мавра недалеко от верхушки, такие же как в Ксеропотаму. На западной стороне расположены колокольня и трапезная, а в северо-восточной части находится еще одна церковь. Когда мы вошли во двор, монах повел нас в маленькую церковь показать нам икону Портаитиссы (Вратарницы). Она вся, за исключением головы и рук, была покрыта золотом. Руки же и лик были такими темными, что очень трудно было различить детали. Монах рассказал нам каким образом икона явилась в монастырь - она появилась, стоя вертикально на воде, монахи вынесли ее на берег и отнесли в большую церковь. Икона покинула большую церковь и подошла к дверному проему маленькой церкви, говоря, что она хочет находиться здесь. Поэтому ее и поместили на то место, где она сейчас находится. Он зажег свечу и показал нам кровь, которая появилась, когда варвар ударил ее своим мечем. Он был так этим поражен, что уверовал и сейчас его называют св.Варварос. Когда я выражал почтение этой чудотворной иконе, кланяясь и касаясь земли, камера чуть не свалилась с моего плеча. Случайно мы встретились во дворе с библиотекарем и он нам сказал, что здесь находится профессор Блэйк. Он нас проводил в его комнату и мы увидели его, работающего "засучив рукава" с большой рукописной книгой. [ Профессор Блэйк был профессором Византийской истории в Гарварде ]. Мы с ним немного побеседовали, а потом до ужина мы прогуливались и осматривали монастырь. Когда привратник собирался закрывать ворота, он громко в них колотил и этим предупреждал людей снаружи. Около 9 вечера мы с профессором Блэйком, епископом и еще тремя монахами пошли в приемную и выпили masticha [ анисовый ликер ] перед ужином. Перед тем, как внесли поднос с прохладительными напитками, мы расспросили профессора Блэйка, как себя правильно вести в такой ситуации и выяснили, что сначала нужно залпом выпить masticha, потом взять лочечку варенья, которая запивается глотком воды, наконец, положить ложечку в стакан с водой. На втором подносе нам принесли кофе. Мы поняли, что раньше нарушали все правила, когда сначала выпивали воду, потом немного masticha и не допивали ее до конца, но особенно, когда брали себе много варенья, которое нам очень нравилось. В Большой Лавре мы даже попросили поставить поднос на стул прямо перед нами, чтобы мы могли пробовать все виды варенья, какое хотели. Профессор Блэйк сказал нам, что очень оригинальной сладостью является белая паста, которая была представляет собой лукум в его начальной фазе изготовления. Такое мы уже получали от дьякона в скиту Св. Анны. На ужин здесь у нас снова было пять блюд, все из овощей, за исключением нарезанного апельсина, который подали в конце. У нас была okra (бамия, гомбо), разновидность тыквы, тот же овощ, фаршированный рисом, и длинная фасоль. Когда вы беретесь за вино, принято желать епископу здоровья. В конце мы пили кофе и слушали греческую речь. Профессор Блэйк говорил со значительными трудностями и не все понимал. Через полчаса мы ушли и пошли в его комнату. Он считал, что ночью лучший способ защиты от насекомых - это лечь спать в одежде, а руки замотать полотенцем. Здесь он ходит в очень старой одежде. Он сказал, что раньше Гора была чем-то вроде убежища и что в Смирне жил человек, который не ладил со своей женой и ее людьми (слугами), и он убил их всех и немедленно отправился в лодке на Афон, где стал важной персоной. 22 июля. Мы получили хорошую возможность делать в церкви то, что нам нужно было, потому что там был только один монах, который не возражал против того, что мы делали. Мы сфотографировали изображение Пантократора (Господа Вседержителя) в соборе и готовились сфотографировать одну из красивых икон с тремя святыми, котогда он решил, что пора закрывать. Когда я вернулся туда во второй половине дня, уже наступала вечерня. Когда профессор Блэйк закончил со своими книгами и когда библиотекарь отец Иероним был готов, мы со Стэйси пошли с ними в библиотеку. Важно имеь хорошее знакомство с библиотекарем и дождаться, пока он будет готов. Проф.Блэйк взял с собой сигареты и коньяк, чтобы угощать библиотекаря и архонтария [ монах, принимающий гостей ]. Библиотека находится наверху в католиконе за железными дверьми. Манускрипты раположены по размерам, так что если вы достаете один из них, потом его можно будет легко вернуть на место. Мы видели красивое Евангелие примерно девятого века с большими иллюстрациями и грузинскую Библию, созданную в две руки (одновременно двумя людьми). Разницу можно было увидеть в наклоне почерка. Профессор Блэйк сказал, что он вместе с библиотекарем и двуми дьяконами много потрудился утром, чтобы расставить книги по порядку. Для завершения работы потребовалось большое количество коньяка. Было забавно наблюдать его особое отношение к отцу Иерониму, которому это, конечно, нравилось. В пять часов мы были готовы отправиться в путь. Архонтарий проводил нас до ворот и дал каждому из нас карту. Мы нашли египтянина, который с трудом нашел для нас мулов. Было странно видеть египтянина, который не смог получить хорошей прибыли со сделки. Багаж был укреплен на мулах и мы прошли небольшое расстояние, как это принято, прежде чем сесть на мулов верхом. Мне было очень удобно, хотя по одну сторону у меня был портфель профессора Блэйка, а по другую сторону - рюкзак Стэйси. Профессор Блэйк, огромный мужчина, выглядел комично на своем муле. Он говорил архонтарию, что для него было бы хорошо спешиваться на той части пути, где дорога была слишком крутой, но я заметил, что он этого не делал. Подъем к Карее был очень красивым, почти таким же, как от Кореи до Дафны. Мы огибали склоны долины (steep valley) через оливковые рощи и небольшие лесочки. Слева мы видели гору Афон и время от времени за горой мы могли видеть воды Эгейского моря. Мы были рады всему, потому что мы путешествовали с таким комфортом. На арендованных мулов имеется определенный тариф, так что вы можете не беспокоиться, что вас обсчитают. Вы просто говорите, что вы хотите мула до такого-то места и оплачиваете дорогу в конце пути. Когда мы прибыли в Кутлумуш, мы спешились и пошли в монастырь пешком. То же было и в Корее. (Продолжение следует) (Перевод с английского и публикация осуществлены "Русским иноком" с разрешения семьи автора по "An American Pilgrim on Mount Athos", вy Mr. M. W. Mansur.) |
||||
| СООБЩЕНИЯ |
| ЗВУКОЗАПИСИ |
|
"Последнее Воскресение" (MP3)
Святая Зарубежная Русь (МР3) "Духовные песни" (МР3)  |
| ПОСЕТИТЕ |
|
Официальный сайт Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле
Официальный сайт русского церковного зарубежья Сайт Свято-Троицкой Духовной семинарии в Джорданвилле Ссылки
Часть публикаций "Русского инока" сохраняет элементы дореволюционной орфографии. |
Русскiй Инокъ (На главную)
Все права защищены и охраняются законом
Copyright © The Russian Inok (USA). All rights reserved.