 |
||
|
№10 (173) Июнь, 2003 АНГЕЛЫ РУССКОЙ ЗЕМЛИ Некоторыя размышленiя о судьбахъ и значенiи русскаго монашества и монастырей Инокъ Всеволодъ (Филипьевъ)  Старец. (Картина М. Нестерова) "Солнце правды Христосъ, якоже лучи васъ посла, просвещающiе землю русскую, угодницы Божiи, отъ рода нашего просiявшiи". (Седаленъ Канона Всемъ Святымъ, въ земле Россiйстей Просiявшимъ) Предисловiе Душа человеческая тоскуетъ по Божественной Истине и не можетъ не искать ее. Долгiй путь совершило человечество въ своемъ созреванiи до того уровня, когда ему стало возможнымъ воспрiять христiанство. Черезъ три столетiя после возникновенiя христiанской Церкви на земле, эпоха мученичества сменилась эпохой православныхъ царствъ. Это неизбежно привнесло мiрской духъ въ среду христiанъ. И тогда те, кто жаждалъ подвига духовнаго, безкровнаго мученичества, покидаютъ свои общины и устремляются въ пустыни, горы и лесныя дебри. На сей шагъ ихъ подвигло желанiе во всей полноте осуществить въ жизни своей евангельскiя заповеди. Такъ стало распространяться монашество. Въ основанiи монашества лежитъ пониманiе того, что даже если внешнее гоненiе на Церковь иногда затихаетъ, то брань съ врагами невидимыми - бесами и ихъ предводителемъ сатаной, не кончается никогда. А оружiе монаха въ этой борьбе особенное: покаянiе, смиренiе и послушанiе воле Божiей. Только такъ и возможно противостоять царству тьмы. Покаянное монашеское житiе рождало и рождаетъ техъ дивныхъ подвижниковъ, за чьи молитвы Господь долготерпитъ и милуетъ грешное человечество, вновь и вновь призывая его къ покаянiю. Если бы могъ познать суетный мiръ, что именно те, кого онъ презираетъ и чуждается, почитая за безумцевъ, вымаливаютъ и омываютъ своими слезами каждый новый новый день его жизни... Господь же не оставляетъ слугъ своихъ, а высоты сострадательной любви, на которыя Онъ ихъ возводитъ, подобны белоснежнымъ вершинамъ, безконечно далекимъ отъ пошлости и суеты падшаго человечества, обитающаго въ низинахъ порока. Находящися на этихъ вершинахъ, пребывающимъ въ лучахъ Солнца Правды, какъ ихъ собственные грехи, такъ и ясно видны, прегрешенiя всего человечества и они не престаютъ взывать къ Господу о помилованiи. Итакъ, памятуя о томъ, что судьба человечества и судьба монашества, какъ духовной соли христiанства, таинственно связаны между собой, приступимъ къ разговору о русскомъ иночестве. Сегодняшняя ситуацiя и въ Россiи, и въ мiре, чемъ-то напоминаетъ время возникновенiя монашества. Какъ будто нетъ ныне открытаго гоненiя на Церковь, а появилась возможность развитiя и созиданiя. Въ Россiи и въ зарубежье открываются новые монастыри Русской Церкви, а посему духовное осмысленiе исторiи россiйскаго монашества сегодня намъ особенно необходимо. Дай Богъ, чтобы сiя скромная работа, предлагаемая вниманiю всехъ монахолюбцевъ, послужила такому осмысленiю. Глава 1. Значенiе монашества и монастырей въ до-Петровской Руси  Преподобный Сергий Радонежский. (Картина М. Нестерова) Если внимательно всмотреться въ жизнь древней Руси, то не трудно заметить, что связующимъ звеномъ этой жизни являлось православное монашество. Въ те благодатныя времена все русскiе люди, отъ князей и до простолюдиновъ, соединились въ единой устремленности къ идеалу христiанской святости. Они желали не отвлеченнаго благочестiя, а реальнаго, видимаго обоженiя, уподобленiя Спасителю и святымъ Божiимъ. Поэтому и монашество понималось, не какъ некая обрядово-декаративная принадлежность церкви, а какъ прiобщенiе ангельскому образу, еще здесь на земле. И действительно, люди только вчера сидевшiе во тьме и сени смертной язычества, сегодня становились земными ангелами, небесными человеками. Эти-то ангелы-хранители земли русской, орошавшiе ее слезами и потомъ преподобническаго житiя, соделали Русь языческую Русью Святой. Монашество, некiимъ дивнымъ образомъ, охватываетъ собой все древне-русское общество. Тутъ мы встречаемъ и монаховъ- создателей русской духовной литературы, и монаховъ-летописцевъ, безъ которыхъ сегодня не было бы исторiи государства Россiйскаго, видимъ черноризцевъ-храмоздателей и иконописцевъ, и даже монаховъ-воиновъ. Также видимъ строгихъ отшельниковъ, бежавшихъ отъ мiра, ради стяжанiя благодатной непрестанной молитвы. Видимъ и ихъ многочисленныхъ учениковъ, основывавшихъ на месте лесныхъ скитовъ великолепныя лавры съ многочисленной богоспасаемой братiей. Среди сонма монашествующихъ, словно драгоценныя каменья, сiяютъ русскiе князья и княгини, оставившiе, Христа ради, земную власть и славу принявъ постригъ. Словомъ, монашество и монастыри имели ни съ чемъ не сравнимое значенiе въ жизни древней Руси. Какимъ же образомъ возгорелся на Руси этотъ благодатный светочъ иноческаго житiя? Первые русскiе монастыри были основаны при участiи монаховъ, прибывшихъ со святымъ Равноапостольнымъ Княземъ Владимiромъ, после его крещенiя, изъ Корсуни и Царьграда. Почти все эти монастыри были городскими. Изъ церковнаго преданiя мы знаемъ, что первый Кiевскiй митрополитъ, святитель Михаилъ, практически сразу после крещенiя Руси, основалъ монастырь въ Кiеве, на месте низвергнутаго идола Перуна. А въ Новгороде святитель Iоакимъ, первый новгородскiй архiерей, основалъ Десятинный монастырь. Княземъ Ярославомъ Мудрымъ были построены въ Кiеве Ирининскiй и Георгiевскiй монастыри въ 1037 году. Вообще, за весь до-монгольскiй перiодъ было отстроено около семидесяти монастырей, двенадцать изъ которыхъ были женскими. По своему характеру первые городскiе монастыри были миссiонерскими, что обуславливалось потребностью времени. Черноризцы, живя среди мiра являлись какъ бы некимъ растворомъ, скрепляющимъ новообразованное и еще не прочное христiанское общество. Но почему родоначальниками русскаго монашества церковное преданiе считаетъ преподобныхъ отцовъ Антонiя и Феодосiя Кiево-Печерскихъ, а не основателей первыхъ монастырей, возникшихъ ранее Кiево-Печерскаго братства или одновременно съ нимъ, то есть въ тридцатыхъ годахъ XI столетiя? Дело въ томъ, что первые русскiе монастыри более походили на часть административной структуры княжества, чемъ на иноческiя обители въ собственномъ смысле слова. Такъ мы встречаемъ ихъ насельниковъ на княжескомъ дворе, на пирахъ княжескихъ, о чемъ повествуетъ летописецъ монахъ Iаковъ. Вероятно поэтому преподобный Антонiй, вернувшись съ Афона, имея уже представленiе о разныхъ родахъ монашескаго житiя, обойдя все монастыри Кiева, не пожелалъ остаться ни въ одномъ изъ нихъ. Интересно то, что преподобный Феодосiй, какъ повествуетъ его житiе, до своего прихода къ преп. Антонiю желалъ стать инокомъ какого-либо изъ Кiевскихъ монастырей, о чемъ онъ умолялъ живущихъ въ нихъ монаховъ, "но те, видя беднаго и одетаго въ худыя одежды юношу, не хотели... принять его". Причина ихъ отказа красноречиво свидетельствуетъ о жизненномъ укладе первыхъ русскихъ монастырей. Не стоитъ, однако, преуменьшать значенiя первыхъ городскихъ монастырей, ибо какъ опора митрополита и князя, они были незаменимы. Но темъ больше мы ценимъ подвигъ преподобныхъ Антонiя и Феодосiя, сумевшихъ придать зарождавшемуся русскому монашеству совершенно новое направленiе, выдержанное въ лучшихъ традицiяхъ православнаго восточнаго аскетизма, где путь иночествующихъ понимается именно какъ иной путь, отличный отъ путей мiра сего, где жизнь есть постоянный подвигъ самоотреченiя, Христа ради. Вотъ почему маленькое братство преподобнаго Антонiя, затерявшееся среди лесовъ Кiевщины, явилось темъ малымъ зерномъ изъ котораго произросло благодатное древо свято-русскаго иночества. Древне-русское общество смотрело на все событiя, происходившiя на Руси, черезъ призму церковности. еюди искренне верили въ то, что судьбы Руси православной решаются не на земле, а на Небе. Устроенiе монастырей въ земле русской, также представлялось деломъ не человеческимъ, но Божескимъ. Не по своей воле положилъ основанiе Кiево-Печерской лавре преподобный Антонiй. Самъ Господь черезъ игумена афонскаго монастыря Есфигменъ, где подвизался преподобный, благословилъ его на это богоугодное дело, предсказавъ при томъ, что онъ него произойдетъ множество черноризцевъ. Такимъ образомъ, смиренное послушанiе благой воле Божiей было положено преп. Антонiемъ въ основанiе созиданiя монастырской жизни на Руси. И какъ бы ни были крепки и могущественны величественныя стены созданныхъ впоследствiи знаменитыхъ русскихъ монастырей, они не устояли бы, если бы не имели основанiемъ своимъ Божьяго благословенiя. Посмотримъ теперь на примере Кiево-Печерской лавры, какое значенiе играли монастыри въ деле созиданiя нацiонально-православной культуры. После того, какъ братство Кiево-Печерскаго монастыря возросло и укрепилось, тамъ пышнымъ цветомъ зодчества. Имелась знаменитая инокописная мастерская, где подвизался преп. Алипiй, чьи иконы положили начало непревзойденной русской иконографiи. Были также мастера резьбы по дереву и камню. Другой насельникъ лавры, преподобный Несторъ - летописецъ, составилъ въ ея стенахъ "Повесть временныхъ летъ". Его же перу принадлежатъ первыя житiйныя произведенiя древне-русской литературы. Впоследствiи не на этой же ниве потрудились преп. Поликарпъ и другiе монахи лавры, составившiе житiя многихъ святыхъ. Известно, что житiйная литература была излюбленнымъ чтенiемъ православнаго русскаго народа, во все времена. Особое ее значенiе въ томъ, что она формировала святорусское сознанiе, для котораго вся жизнь есть путь къ святости. Храмоздатели Кiево-Печерскаго монастыря создали самобытные образцы архитектуры, ставшiе эталономъ древне-русскаго храмостроительства. Напримеръ, во Владимiре, Ростове, Суздале были построены каменные храмы по образцу Успенскаго собора Кiево-Печерской лавры. Чистымъ ручьемъ заструилось изъ Кiево-Печерской обители и другихъ монастырей неповторимое русское церковное пенiе, где православная традицiя Востока своеобразно была выражена поющей душой народа. Такимъ образомъ, вполне очевидно, что монастыри, подобные Кiево-Печерскому, являлись очагами нацiонально-православной культуры и просвещенiя. Но не только эту роль выполняли монастыри на Руси... Особо следуетъ здесь сказать о древнемъ Валаамскомъ монастыре, значенiе коего для Севера Руси было весьма велико, такъ какъ мимо него проходилъ знаменитый путь "изъ варягъ въ греки". Вотъ что повествуетъ намъ о Валаамской обители ея собственное преданiе: "Иночество возникло здесь задолго до св. князя Владимiра и матери его св. Ольги, приблизительно въ конце IX века. Основателемъ монашества на Валааме былъ преп. Сергiй - священноинокъ, который долгое время подвизался здесь, ревностно трудясь въ то же время надъ распространенiемъ веры Христовой среди местныхъ язычниковъ. Преемникомъ его былъ преп. Германъ, который устроилъ тутъ первую монашескую общину, почему вместе съ Сергiемъ и считается основателемъ монашества на севере. Дело иночества, начатое препп. Сергiемъ и Германомъ, продолжало преуспевать и после ихъ смерти, и къ половине X века Валаамская обитель подъ управленiемъ игумена ея, преп. Авраамiя Ростовскаго, прiобрела большую известность и влiянiе на севере. ("Православныя Русскiя обители" С.-Петербургъ, 1910 года). Островъ Валаамъ всегда являлся какъ бы форпостомъ Руси, т. к. издревле онъ былъ административно связанъ съ Великимъ Новгородомъ. А Валаамская обитель стала какъ бы передовымъ отрядомъ въ деле христiанскаго миссiонерства на Севере. Выше упомянутый преп. Авраамiй известенъ также темъ, что въ середине XI века принесъ светъ Православiя отъ славной Валаамской обители въ землю Ростовскую, где сокрушилъ идолъ Велеса и обращалъ въ христiанство местныхъ язычниковъ. Тамъ же ему удалось основать въ 990 году древнейшую на Руси монашескую обитель. Въ последующiе века Валаамъ взростилъ целый сонмъ подвижниковъ - основателей северныхъ монастырей. Такихъ, напримеръ, какъ основатель монастыря на реке Свирь - преп. Александръ. На примере Валаамскаго монастыря мы видели, что иноческiя обители являлись не только центрами христiанскаго просвещенiя и культуры въ уже крещенныхъ земляхъ, но и вели миссiонерскую работу, обращая ко Христу еще не крещенныя племена. Это безусловно способствовало духовному и административному объединенiю Руси на основе единой веры, это внесло свой вкладъ въ дело собиранiя русскихъ земель подъ власть самодержавнаго, православнаго государя, которое увенчалось успехомъ черезъ несколько вековъ. Вторженiе на Русь въ первой половине XIII века татаро-монгольскихъ ордъ и установленное ими иго перечеркнуло почти на три столетiя политическую самостоятельность Руси. Прiстановился и бурный доселе ростъ нацiональной культуры. Но милостью Божiей, осталось главное - это духовная свобода русскаго народа. Ея сохраненiю способствовала, въ немалой степени, созданная въ прежнiе века сеть монастырей, въ которыхъ и въ годы татарскаго лихолетiя не переставала теплиться неугасимая лампада надежды на возрожденiе. Несмотря на то, что многiе монастыри были разрушены, а черноризцы убиты, монашество на Руси въ этотъ перiодъ не оскудело, но, напротивъ, получило приростъ за счетъ техъ многихъ людей, что, пройдя черезъ горнило ужасовъ татарщины устремились къ иноческому покаянному житiю. Идя путемъ покаянiя, признавая нашествiе иноплеменныхъ заслуженной карой Божiей за грехи, Русь постепенно залечивала раны и возставала изъ пепла пожарищъ, наново отстраивалась. И тутъ мы встречаемся, съ уникальнымъ явленiемъ отечественной исторiи, такъ называемой, "монастырской колонизацiей". Сущность сего явленiя церковный писатель И. М. Концевичъ, выразилъ следующими словами: "...когда подвижничество уходило отъ мiра въ глубь лесовъ..., мiръ бежалъ за нимъ и покорялся ему". То была, поистине, удивительная эпоха, ибо русскiй народъ въ то время, какъ-бы всемъ мiромъ преклонился передъ непреходящими истинами покаянно-смиреннаго благочестiя. И вотъ, по милости Божiей, среди ранее непроходимыхъ лесныхъ дебрей стали вырастать целыя посады и города, сердцемъ которыхъ являлась иноческая обитель, возникшая, въ свою очередь, на месте подвиговъ одинокаго монаха-аскета. Такъ изъ кирпичиковъ иноческаго смиренiя и христiанскаго подвига созидалось зданiе Святой Руси. Всего за три века со времени татаро-монгольскаго нашествiя было построено более 250-ти монастырей. Причемъ, 150 изъ нихъ были пустынными, а 104 городскими и пригородными. Въ то время, какъ за весь до-монгольскiй перiодъ монастырей построили вдвое меньше, а пустынными среди нихъ были единицы. Значительный перевесъ въ пользу пустынныхъ монастырей, которые основывались трудами и молитвами преподобныхъ, свидетельствуетъ, что русское монашество усвоило себе путь, намеченный Кiево-Печерскими первоначальниками, преподобными Антонiемъ и Феодосiемъ. еучшiя традицiи Кiево-Печерской лавры, въ перiодъ Московскаго царства, продолжала и развила Троице-Сергiева лавра, выросшая изъ маленькаго братства, основаннаго въ лесной глуши преподобнымъ Сергiемъ Радонежскимъ. Ученики и последователи преп. Сергiя, только за XIV и XV века, основали 27 пустынныхъ и 8 городскихъ монастырей, каждый изъ которыхъ окормлялъ сотни и тысячи верующихъ, возстанавливая этимъ духовныя силы народа. Но не просто человеческими усилiями осуществлялось сiе великое созиданiе. Какъ въ случае съ преп. Антонiемъ Кiево-Печерскимъ, такъ и въ жизни преп. Сергiя Радонежскаго и его сподвижниковъ, нашу Родину спасало благотворное водительство промысла Божiя. Скажемъ больше, черезъ преп. Сергiя Радонежскаго и подобныхъ ему, Самъ Господь руководилъ, наставлялъ и подкреплялъ Русь на путяхъ ее духовнаго, нацiональнааго и государственнаго возрожденiя. Поэтому преп. Сергiй Радонежскiй почитается православными не только какъ великiй молитвенникъ, проповедникъ покаянiя и отецъ монашествующихъ, но и какъ печальникъ за родную землю, примиритель княжескихъ междоусобiй и вождь всего русскаго народа въ его справедливой борьбе противъ безбожныхъ иноплеменниковъ. Недаромъ народъ назвалъ его "игуменомъ земли русской". Делу "монастырской колонизацiи", значенiе коего для возрождавшейся Руси было весьма велико, послужилъ и другой святой, собеседникъ преп. Сергiя Радонежскаго, понимавшiй, что передъ монашествомъ стоитъ двоякая цель: это и надмiрное духовное деланiе, и христiанское служенiе мiру. Речь идетъ о преп. Кирилле Белозерскомъ. Его обитель, основанная на берегу Белаго озера, влила новую благотворную струю въ процессъ созданiя русской монашеской "Фиваиды" на Севере Руси. Кирилло-Белозерскiй монастырь и подобныя ему обители, основанныя учениками преп. Кирилла, въ трудные для Руси годы становились кормильцами сотенъ сирыхъ и голодныхъ людей. Не забывалось при этомъ и о духовномъ окормленiи верующихъ, не оставалась въ пренебреженiи и традицiя созерцательнаго, умнаго деланiя, воспринятая съ Востока отъ святыхъ отцовъ-исихастовъ. Прекрасный плодъ произрастила въ своихъ стенахъ Кирилло-Белозерская обитель - преп. Нила Сорскаго, основателя скитскаго житiя на Руси. Конечно, и до преп. Нила обитали въ дремучихъ русскихъ лесахъ монахи-отшельники, жившiе по 2-3 человека, посвятившiе себя сугубо умному деланiю. Но заслуга преп. Нила въ томъ, что онъ поставилъ такое житiе всецело на свято-отеческую почву. Во время своего путешествiя по православному Востоку, (что было въ те времена великой редкостью), ему удалось, кроме прочихъ местъ, посетить и св. Афонскую гору, где преп. Нилъ глубже познакомился съ "искусствомъ изъ искусствъ" - деланiемъ непрестанной молитвы. Ознакомился со свято-отеческими книгами неизвестными на Руси, и съ живыми носителями древнихъ монашескихъ традицiй. Все это позволило ему создать на русской почве малознакомое русскимъ инокамъ скитское житiе. Коренное отличiе такого житiя отъ общежительнаго въ томъ, что здесь все подчинено единой цели - "молитве въ духе и истине", а для сего отсекаются все нити, связующiя скитъ съ мiромъ и его духомъ. Налицо уже явное восхожденiе отъ устроенiя душевнаго, которое часто господствуетъ въ многолюдныхъ монастыряхъ, стоящихъ посреде мiра, къ житiю духовному. Съ этой целью, напримеръ, даже церковное пенiе, волей-неволей развлекающее слухъ, заменено чтенiемъ, не говоря уже объ общемъ убожестве скитской жизни. Но скитское житiе, начатое на Руси преп. Ниломъ, къ сожаленiю, такъ и осталось для русскаго монашества скорее исключенiемъ, чемъ правиломъ. Въ послемонгольскiй перiодъ Московская Русь, внешне казавшаяся здоровой и крепкой, на самомъ деле, начала уже внутренне колебаться. Одной изъ основныхъ причинъ этого былъ разрывъ духовной связи съ Византiей, вызванный покоренiемъ последней мусульманами-турками, а также временнымъ отступничествомъ многихъ iерарховъ Константинопольской Церкви отъ Святаго Православiя. И. М. Концевичъ пишетъ по этому поводу: "Въ духовной жизни разрывъ съ Византiей вызываетъ ослабленiе святоотеческой традицiи, въ подвижничестве забывается "внутреннее деланiе", подвигъ прiобретаетъ более суровый и внешнiй характеръ, но общiй духовный уровень монашества значительно снижается. Большiе монастыри обращаются въ привиллегированныя, весьма благоустроенныя общежитiя съ богатымъ питанiемъ и частыми изысканными "кормами" на поминъ души. Прежнее напряженно-аскетическое "житiе" уступаетъ место "благобыту" и "культовому благочестiю, согласно специфически русскому пониманiю православнаго благочестiя". (Проф. Карташевъ). Бытъ, черпавшiй свои силы въ благотворномъ влiянiи монастырей, такимъ образомъ, теряетъ свою духовную основу и опору, и въ результате общая духовная сопротивляемость страны ослабеваетъ". Поэтому начиная съ XVI века мы уже почти не видимъ, по крайней мере въ центральной Россiи очаговъ монашеской жизни, которые своимъ подвигомъ вдохнули бы въ русскiй народъ созидательныя силы, проповедуя незагрязненный идеалъ Святой Руси. И только на юго-западе въ XVII веке, словно стену, ограждающую Россiю отъ латинскаго и лютеранскаго влiянiя, воздвигаетъ Господь новыя монашескiя обители, во-многомъ похожiя на Кiево-Печерскую и Троице-Сергiеву лавры. Это былъ какъ бы последнiй яркiй всплескъ передъ грядущимъ XVIII векомъ, принесшимъ гоненiе на монашество и монастыри. Виднейшее место среди этихъ новообразованныхъ южно-русскихъ обителей занимала Почаевская лавра. Созданное здесь основателемъ обители преп. Iовомъ Почаевскимъ братство равно прославилось и на поприще благотворительной деятельности, и въ трудахъ по защите истинной православной веры, и въ чисто духовномъ монашескомъ деланiи. Примерно къ этому же времени относятся и другiе монастыри, большинство изъ которыхъ основалъ бывшiй афонскiй подвижникъ Iовъ Княжницкiй. Среди нихъ особенно славился Угорицкiй монастырь, выходцемъ изъ котораго былъ и самъ преп. Iовъ Почаевскiй. Монастыри юго-западной Руси безусловно внесли свою лепту въ дело созданiя единой и неделимой Россiи, управляемой православными самодержцами. Для более полнаго освященiя вопроса о роли монастырей въ до-петровской Руси следуетъ сказать хотя бы несколько словъ отдельно о женскомъ монашестве. Если мужское монашество какъ-бы приковываетъ все вниманiе къ себе, то женское монашество, напротивъ, остается въ тени, въ то время какъ ценность его для Руси весьма велика. Одинъ изъ изследователей этого вопроса говоритъ, что особенностью и характерными чертами женскаго монашества являются: прикровенность деланiя, сокрытость. Вообще свойственныя русскимъ православнымъ женщинамъ жертвенность, милующая и всепрощающая любовь, состраданiе къ ближнимъ, расцвели, словно прекрасные цветы, въ лоне женскаго монашества. Посему, женскiя обители, какъ правило не прятавшiяся въ непроходимыхъ лесахъ, а стоящiе посреди городовъ и у проезжихъ дорогъ, всегда согревали русскiй народъ дыханiемъ христоподражательной любви и вымаливали у Господа Бога милость для Русской земли.  Великий постриг в женском скиту. (Картина М. Нестерова) Такъ, на протяженiи многихъ вековъ верой и правдой служило россiйское иночество своей земной Родине, которая и сама-то до поры - до времени была похожа на светлую инокиню, странницу, идущую не по широкому погибельному пути, а по пути иному, узкому, но спасительному, ведущему въ Царствiе Небесное. Глава 2. Монашество и монастыри въ послепетровской Россiи Современнымъ русскимъ людямъ, пережившимъ ужасъ семи десятилетiй безбожнаго плененiя, а лучше сказать самоплененiя и самоуничтоженiя, видевшимъ всеобщее попранiе христiанства, оскверненiе храмовъ и монастырей давноминувшiя притесненiя Церкви, имевшiя место въ XVIII веке, не кажутся чемъ-то изъ ряда вонъ выходящимъ. Но можно себе представить, какое смятенiе царило среди верующихъ того времени, на глазахъ которыхъ происходило неприкрытое гоненiе со стороны власти на Церковь и, въ частности, на монашество. Каково имъ было наблюдать, напримеръ, закрытiе въ теченiе полувека 175 монастырей и размещенiе въ древнихъ обителяхъ, освященныхъ многовековой молитвой, солдатскихъ казармъ и лечебницъ для душевнобольныхъ. Внешняя причина такой перемены въ отношенiяхъ Церкви и государства въ томъ, что существовавшая ранее "симфонiя" отношенiй Царя и Церкви, то есть равноправнаго и Богомъ благословленнаго сотрудничества, сменилась, подъ влiянiемъ антихристiанскихъ западныхъ идей "гуманизма", усвоенiемъ себе светской властью абсолютнаго права руководить жизнью общества, основываясь при этомъ не на православной идее Богопомазаннаго императора, а на такъ называемомъ "естественномъ праве". Церковь более не разсматривалась властью, какъ духовная водительница народа, ей отводилась зависимое положенiе безправной прислуги абсолютистской светской власти. Но это причина внешняя, были и внутреннiя, не заметныя сразу причины. Ведь неспроста попустилъ Господь такое явное гоненiе на монашество въ XVIII веке. Имелись причины, кроющiяся въ духовномъ состоянiи монастырей предшествующаго гоненiямъ времени, позволяющiя намъ сделать такой выводъ. Отъ внимательнаго взгляда не укроется тотъ фактъ, что примерно съ конца XV столетiя и вплоть до начала петровскихъ реформъ, монастыри на Руси прiобретаютъ определенный обликъ. Начинаютъ преобладать обители, въ которыхъ все более выхолащивается сердцевина монашескаго деланiя, пропадаетъ вкусъ къ умной молитве и безмолвiю, забывается святоотеческая практика исповеданiя помысловъ, соответственно послушанiе прiобретаетъ какой-то автоматическiй характеръ. И. М. Концевичъ такъ описываетъ произошедшую перемену: "теперь главной целью становится соблюденiе уставовъ и обрядовъ. Нетерпимость, сухой аскетизмъ, суровость, идея неумолимой и строгой справедливости, заслоняющая идею милосердiя, таково ихъ направленiе... Соблюденiю внешнихъ правилъ придается господствующее значенiе, при забвенiи того, что духъ животворитъ. На этой почве вырастаетъ расколъ, великое духовное обезкровленiе, позднее расчистившее дорогу секуляризацiи быта и всей государственной жизни страны, произведенной реформами Петра", Созерцательное, исихастское направленiе монашества, со времени преп. Нила Сорскаго, теснится; внешне изгоняется изъ церковной жизни Руси, уходитъ подъ спудъ, его носителями становятся блаженные юродивые и прочiе неведомые мiру праведники. Но все-таки благодатная ниточка этого святоотеческаго направленiя не порывается, хоть и тонка она, но все же тянется отъ преп. Нила Сорскаго къ новымъ искуснымъ художникамъ умнаго деланiя Саровскимъ, а затемъ и Валаамскимъ старцамъ, а также къ преп. Паисiю Величковскому, и отъ него къ преподобнымъ старцамъ Оптинскимъ. Итакъ, учитывая настроенiе, преобладающее среди русскаго монашества ко времени петровскихъ реформъ, мы можемъ заключить, что такое духовно-разслабленное монашество, имевшее видъ благочестiя, силы же его отрекшееся (2 Тим. 3, 5), и было попрано, словно соль, потерявшая силу. Если не заострять все вниманiе на личностяхъ императоровъ и императрицъ этого отрезка исторiи, (чужеродность коихъ для свято-русской среды, впрочемъ, очевидна), и не забывать что все же они оставались помазанниками Божiими, то не трудно усмотреть врачующую руку Божiю въ постигшихъ монашество искушенiяхъ. Но это, такъ сказать, духовный аспектъ. Что же касается фактологической стороны вопроса, то необходимо отметить, что гоненiе предпринятое тогда противъ монашества, не знало подобiй въ предшествующей исторiи Русской Церкви, и по размерамъ оно даже напоминаетъ гоненiя XX века отъ безбожниковъ-коммунистовъ. Основныя черты гоненiя следующiя: Первое - это уже упоминавшееся массовое закрытiе монастырей. Такъ, въ разное время были закрыты такiе знаменитые монастыри, какъ Кiевскiй Братскiй, Симоновъ Московской монастырь, Нилова пустынь Новгородской губернiи, Оптина пустынь, и многiе другiе. Другой чертой гоненiя является изъятiе монастырскихъ владенiй и установленiя надъ ними государственнаго контроля, что вело къ матерiальному обнищанiе многихъ обителей и ихъ закрытiю. Естественно, что подобныя антицерковныя меропрiятiя вызвали ответное противостоянiе со стороны лучшихъ архiереевъ Россiи. Здесь стоитъ упомянуть о великомъ ревнителе и страдальце за Русскую Церковь - митрополите Арсенiи (Мацеевиче), который долгое время успешно противостоялъ напору светской власти, въ томъ числе и въ вопросе секуляризацiи церковнаго имущества, пока онъ не былъ сметенъ съ пути, уже въ царствованiе Екатерины 2-ой, разошедшимся государственнымъ молохомъ. Митрополитъ Арсенiй, фактически, сталъ преемникомъ борьбы, начатой въ свое время преп. Iосифомъ Волоцкимъ и продолженной патрiархомъ Никономъ. Но въ XVIII веке самое общественное сознанiе претерпело такiя непоправимыя измененiя, что дело митрополита Арсенiя, конечно, не могло увенчаться внешнимъ успехомъ, зато Господь, безусловно, воздаетъ по достоинству сему безкровному мученику, скончавшемуся въ казематахъ, за его праведную ревность о Церкви Xристовой. Съ другой стороны, въ свете событiй XVIII столетiя поражаетъ духовная мудрость преп. Нила Сорскаго и заволжскихъ старцевъ - "нестяжателей", еще въ XV веке прозревшихъ то, что не следуетъ монашествующимъ соблазнять богатыми церковными владенiями людей "мiра сего", ибо ни къ чему хорошему сiе не приведетъ. Такъ и вышло: то, отъ чего въ конце XV века не захотели отречься добровольно, въ подражанiе нищете Христовой, то, попущенiемъ Божiимъ, было отобрано законной государственной властью менее, чемъ черезъ три века. Какъ ни тяжки были вышеописанныя притесненiя монастырей, но самымъ вредоноснымъ должно признать рядъ реформъ, по сути, направленныхъ противъ самого института монашества. Ихъ, пожалуй, можно не сомневаясь считать явнымъ деломъ исконнаго врага иночествующихъ - дiавола. Къ этимъ законоустановленiямъ относятся петровскiе, елизаветинскiе и екатериненскiе указы, всячески ограничивающiе саму возможность монашескихъ постриговъ. Такъ, дозволялось постригать только на убылые, (вакантные) места въ штатныхъ монастыряхъ, да и то при удовлетворенiи целаго перечня условiй, связанныхъ съ возрастомъ, свободой, состоянiемъ и освобожденiемъ отъ государственной службы. Пикъ такой антимонашеской политики пришелся на правленiе Анны Iоановны, когда въ 1732 году вышелъ указъ, запрещающiй постригать въ монашество кого-либо, кроме вдовыхъ священниковъ и отставныхъ солдатъ, что вело къ вымиранiю монашества и въ корне противоречило канонамъ Церкви, позволяющимъ принимать иночество всемъ желающимъ безъ ограниченiй. Но при всемъ томъ, необходимо понимать принципiальную разницу между выпавшими, на долю Церкви и монастырей въ XVIII столетiи, и последующими гоненiями въ XX веке. Отличiе здесь въ конечной цели всехъ действiй. Если богоборная советская власть боролась противъ Церкви, какъ таковой, то императорская власть искала прежде всего выгодъ для государства Россiйскаго, просто мало заботилась объ истинномъ благе Православной Церкви и пыталась устроить ея жизнь на свой протестантскiй вкусъ, что было трагической и грубой ошибкой. Но въ техъ случаяхъ, когда интересы Церкви совпадали, или хотя бы не пересекались съ интересами власти, то правительство нередко способствовало решенiю церковныхъ делъ, либо не препятствовало ихъ осуществленiю. Напримеръ, въ самый напряженный перiодъ гоненiй на монашество, въ первой половине XVIII века, возникло 47 новыхъ монастырей. Конечно это были уже, въ основномъ, монастыри иного типа - жизнеспособные и безъ обширныхъ монастырскихъ владенiй. Типичнымъ примеромъ такой обители являлся Тихвинскiй женскiй монастырь, открытый графомъ Шереметьевымъ въ своемъ именiи. Но были случаи, хотя и единичные, открытiя монастырей въ ихъ классическомъ для Руси виде съ угодьями и владенiями. Такъ, именно по указу Петра I-го была возобновлена жизнь древней Валаамской обители, около ста летъ пустовавшей после разоренiя шведами. Следуетъ также учитывать, что весьма часто антицерковные указы, такъ и оставались грозными только на бумаге. Да и въ действiяхъ самихъ государей, порой, не было последовательности. Напримеръ, Петромъ I-мъ было запрещено странничество и затворничество - виды христiанскаго подвижничества, соприкасающiеся съ монашествомъ, ибо и странникъ, и затворникъ должны умереть для мiра, Христа ради. Однако, несмотря на запретъ, эти виды подвижничества не исчезли, но продолжали существовать, въ той или иной форме. Такъ въ середине XVIII веке, т. е. въ перiодъ продолжавшейся анти-церковной политики, мы видимъ безпрепятственно подвизавшуюся въ Санктъ-Петербурге, на виду всего светскаго общества и императорской власти, блаженную странницу - Св. Ксенiю. А сколько подобныхъ странниковъ было въ Россiйской глубинке? Безусловно, не малое число. Напримеръ, современникъ Петра Великаго - петрозаводскiй юродивый Фаддей, который при многократныхъ посещенiяхъ Петромъ I-мъ города Петрозаводска, сблизился съ императоромъ настолько, что безпрепятственно подолгу беседовалъ съ имъ. А при последней ихъ встрече въ 1724 году плача предсказалъ близкую кончину царя. Вскоре Петръ I действительно сильно заболелъ и, предчувствуя приближающуюся смерть, назначилъ блаженному Фаддею пожизненный пенсiонъ. Такой поступокъ еще разъ свидетельствуетъ о томъ, что русская православная душа Петра I, хоть и была придавлена грузомъ протестантизма, но оставалась живой. Что же касается императрицы Елизаветы Петровны, вступившей на престолъ после мрачнаго десятилетняго правленiя "временщиковъ", то ее одинъ церковный писатель, вообще, охарактеризовалъ какъ очень набожную, чтившую монаховъ и даже покровительствующую пустынникамъ, истинно русскую царицу. Разсматривая эпоху антицерковныхъ реформъ въ целомъ, мы неизбежно приходимъ къ выводу, что тяжелой она была въ первую очередь для той части монашества, которая не мыслила свою жизнь безъ внешняго благополучiя и бытовой устроенности. А темъ, кто искалъ въ своемъ монашескомъ подвиге сораспятiя со Христомъ, никакiя внешнiя притесненiя и ущемленiя на могли помешать идти и далее теснымъ иноческимъ путемъ. Въ Кiевскихъ монастыряхъ, напримеръ, въ это время несмотря ни на что просiяло множество великихъ и богодухновенныхъ отцовъ и старицъ. Среди коихъ наиболее известна девица Дарiя, подвизавшаяся въ затворе къ Кiево-Печерской лавре подъ именемъ Досифея и преставившаяся въ 1776 году. Старецъ Досифей прославился, какъ прозорливецъ и делатель Iисусовой молитвы. Преподобный Серафимъ Саровскiй, еще юношей посетившiй затворника, былъ наставленъ Досифеемъ въ этомъ многополезномъ деланiи. Мы не знаемъ, какiе плоды произросли бы изъ техъ многочисленныхъ монастырей, благолепныхъ по виду, но начетническихъ по духу, которые сошли на нетъ, утративъ свою роль въ ходе петровскихъ и послепетровскихъ реформъ. Но мы точно знаемъ, что не было бы великой славы россiйскаго монашества, если бы не возникъ въ эпоху этихъ самыхъ реформъ, и какъ-бы вопреки имъ, целый рядъ монастырей, возродившихъ духъ древне-русскаго иночества. Что же это за монастыри? Ихъ списокъ не такъ ужъ малъ, но первенствующее место среди нихъ занимаетъ Саровская пустынь. Возникновенiе этой обители было деломъ Промысла Божiя. Тутъ мы встречаемъ те же благодатные признаки Божьяго попечительства о монашествующихъ, что и во время устроенiя Кiево-Печерской и Троице-Сергiевой лавры. Такъ, первоначальнику Саровской пустыни монаху Исаакiю (въ схиме Iоанну), еще въ ранней юности было откровенiе свыше, въ которомъ онъ призывался на иноческiй путь, причемъ ему было обетовано, что Господь во всемъ благомъ будемъ ему помощникомъ. Иначе, какъ помощью свыше, и нельзя объяснить все те же труды, лишенiя, скорби и болезни, которыя подъялъ смиренный пустынникъ въ темниковскихъ лесахъ, постепенно собравъ братство и основавъ Саровскую пустынь. И "процвела сiя пустынь, яко кринъ". Если въ 1706 году было заложено только основанiе перваго деревяннаго храма пустыни, то всего черезъ несколько десятилетiй слава о Саровской обители уже облетела Россiю. Вотъ какой представала она передъ взорами паломниковъ того времени; ничего подобнаго не встречалось во всей Россiи: "монастырь стоялъ среди дремучаго леса, на горе, омываемый съ трехъ сторонъ речками... Это была настоящая пустынь, уединенная отъ людскихъ жилищъ, стоящая какъ величественный памятникъ Господу и Его Пречистой Матери среди необитаемой страны, успокаивающей каждаго входящаго своей тишиной... Строгое благочинiе, продолжительная церковная служба, простота, убогость и суровость монашествующихъ, старинное столповое пенiе, по чину Афонской горы, скудость пищи... "вотъ черты жизни этой обители". Этотъ монастырь процветалъ тогда святостью жизни многихъ великихъ и явныхъ подвижниковъ, постниковъ, пещерниковъ, старцевъ и затворниковъ... Подвижники-старцы служили духовнымъ украшенiемъ ...Они пребывали въ безмолвiи и вместе въ непрестанной молитве, беседуя всегда мысленно съ Богомъ... эти подвижники обладали мудрымъ и тонкимъ познанiемъ сердца человеческаго... указуя всякому истинный путь, ведущiй ко спасенiю". И вотъ эти-то иноки Сарова и выполнили ту же миссiю въ судьбахъ россiйскаго монашества, какую ранее, въ другихъ историческихъ условiяхъ, исполнили иноки Кiево-Печерской и Троице-Сергiевой лавры, вернувъ монашествующихъ на ихъ истинный путь. Къ сожаленiю, нашей отечественной церковной исторiей пока еще не оцененъ по достоинству подвигъ этихъ Богомъ избранныхъ саровскихъ подвижниковъ. Многiе даже не верно полагаютъ, что традицiя истиннаго монашества, где сердцевиной является умное деланiе, была полностью утрачена въ первой половине XVIII века и возобновлена преподобнымъ Паисiемъ Величковскимъ только къ концу столетiя. Такое мненiе не безупречно, и вотъ почему... Действительно, духовно-аскетическая традицiя была сильно ослаблена, но далеко не утрачена. Жизнь и подвиги саровскихъ подвижниковъ XVIII века - тому яркое доказательство. Да и не могла она быть утрачена, ибо, какъ учатъ св. Отцы, когда въ мiре не останется более подвизающихся въ умномъ деланiи, когда изсякнутъ эти святые молитвенники за все грешное человечество, то и судъ Божiй не замедлитъ. Слава Богу, въ XVIII веке таковые делатели были еще въ изобилiи, особенно, въ сравненiи съ нашими днями. Въ то время даже на юго-западе Россiйской имперiи и граничащихъ съ ней территорiяхъ, где пагубно сказывалось влiянiе еретичествующаго запада, оставались великiе столпы Православiя, какъ, напримеръ, старецъ-исихастъ Василiй Поляномерульскiй, глубоко чтимый преп. Паисiемъ Величковскимъ. Что же до самого преп. Паисiя, то, безспорно, его заслуга въ возрожденiи россiйскаго монашества очень значительна, благодаря многочисленнымъ переводческимъ и литературнымъ трудамъ по исихазму, а также его славнымъ ученикамъ, наводнившимъ собой всю подсолнечную. Особенно известна та ветвь его учениковъ, которая, пройдя рядъ россiйскихъ монастырей, въ томъ числе Валаамскiй и Александро-Свирскiй, ожививъ въ нихъ интересъ къ умному деланiю, въ конце концовъ какъ-бы проросла въ Оптиной пустыни, где дала многочисленные всходы, целый соборъ Оптинскихъ старцевъ. Но если ученики преп. Паисiя несли светъ исихазма какъ-бы извне, съ Афона и изъ Молдо-Влахiи, то не будемъ забывать о томъ мощномъ внутреннемъ россiйскомъ святоотеческомъ теченiи, которое въ полноте сохранило древнiя аскетическiя традицiи иноческаго житiя и породило свои самобытные плоды. Такъ, Саровская пустынь дала Вселенскому Православiю преподобнаго Серафима Саровскаго, среди предшественниковъ коего можно назвать другого знаменитаго, одновременно саровскаго и валаамскаго, старца - Назарiя. Онъ въ свою бытность игуменомъ Валаамской обители устроилъ тамъ монашескую жизнь по саровскимъ образцамъ, заведя три образа житiя: общежительный, скитскiй и пустынническiй, что позволяло братiи восходить въ духовномъ деланiи "изъ силы въ силу". Поэтому въ то время Валаамъ сталъ уникальнымъ, въ своемъ роде, монастыремъ, давшимъ Русской Церкви духоносныхъ валаамскихъ старцевъ. Старцу Назарiю принадлежитъ также непревзойденное по глубине и лаконичности высказыванiе, лучше всего передающее духъ свято-русской монашеской традицiи. Вотъ оно: "Смиренiе -утвержденiе, терпенiе - огражденiе, любовь - покровъ. А где любовь-тамъ Богъ, идеже Богъ тамо и вся благая". Слiянiе аскетическаго подвига и христiанской сострадательной любви и есть та потерянная мiромъ драхма, которую благоговейно сохраняло во все века православное русское иночество. И горе было темъ монашествующимъ, которые, поддавшись духу мiра сего, отказывались отъ этого Божественнаго служенiя. Коснемся житiя еще одного подвижника XVIII века, также некоторое время подвизавшагося въ Сарове и усвоившаго его благотворныя традицiи. Это монахъ Феодоръ (Ушаковъ), возобновившiй въ 1759 году соседнюю съ Саровымъ обветшавшую Санаксарскую пустынь, где онъ, по свидетельству жизнеописателя, "завелъ ...самую первую и прочную основу иночества: личное руководство братiи и полное откровенiе помысловъ. Если кого тревожили помыслы - днемъ ли или ночью то было - всякiй могъ немедленно идти къ настоятелю. О. Феодоръ отечески выслушивалъ инока и успокаивалъ его, говорилъ съ нимъ хоть часъ или два, и отпускалъ лишь, когда помыселъ, искушенiе это, утихали... При выходе на душе... сладкая свобода и тишина". Помимо исповеданiя помысловъ старецъ Феодоръ былъ приверженцемъ благословенной монашеской нищеты въ духе древнихъ восточныхъ отцовъ, которымъ въ свое время подражалъ преп. Нилъ Сорскiй и его братство. Вотъ, какъ описываетъ свои первыя юношескiя впечатленiя отъ Санаксарскаго монастыря ближайшiй ученикъ старца Феодора, впоследствiи самъ знаменитый подвижникъ - архимандритъ Феофанъ Новозерскiй: "Мы искали, пишетъ онъ, где бы жестокая жизнь была, подольше службу выбирали; въ Саровской пустыни - нетъ, еще слабо! пошли къ о. Феодору въ Санаксаръ. Обитель заборомъ огорожена, церковь маленькая, волоковыя окошки, внутри и стены не отесаны, и свечъ-то не было: съ лучиной читали въ церкви. И платье-то какое носили: балахоны! Одинъ смурый кафтанъ былъ для одного, который для покупокъ выезжалъ... Ноги обертывали онучами изъ самой грубой пеньки... А чтобъ при себе что-нибудь свое иметь, этого ужъ не было. А послушанiе было такое, что я самъ и полы мылъ, и щепки собиралъ, и пищу варилъ..." Наверное, не только для светскихъ людей той эпохи, но и для насъ, сегодняшнихъ христiанъ останется навсегда загадкой, какъ въ такихъ жуткихъ условiяхъ жизни эти иноки наслаждались "сладкой свободой и тишиной". Ибо сiя тайна открывается только идущимъ темъ же "узкимъ путемъ". А ведь отецъ Феодоръ былъ не изъ крестьянъ, съ детства привыкшихъ къ тяжкому житiю, нетъ, онъ - потомственный дворянинъ, "привыкшiй въ юности ко всякимъ удобствамъ, видившiй близко блескъ двора..." За горячую ревность о святоотеческомъ пути сподобилъ Господь пострадать старца Феодора Санаксарскаго отъ одного изъ его духовныхъ чадъ - воеводы Неелова, который, подобно Iуде-предателю, наклеветалъ на своего духовнаго отца. За это старца на 9 летъ заключили въ Соловки и только за пять летъ до смерти освободили, но не дозволили уже управлять Санаксарской пустынью и чинили всяческiя преграды въ духовномъ окормленiи братiи. Такова была месть "духовъ злобы" этому дивному подвижнику благочестiя. Но казни враговъ победилъ старецъ Феодоръ великимъ терпенiемъ и смиренiемъ. Неотделима отъ Сарова судьба и Серафимо-Дивеевскаго женскаго монастыря и его богоизбранныхъ насельницъ. Блаженная основательница этой обители, монахиня Александра, въ мiру Агафiя Мельгунова была подвигнута на сiе благое дело Самой Царицей Небесной, избравшей Дивеево своимъ четвертымъ уделомъ во вселенной. По свидетельству Н. А. Мотовилова и другихъ, близко знавшихъ монахиню Александру, она еще будучи въ Кiеве, сподобилась явленiя Богородицы, которая предрекла ей: "какъ я раба Моего Антонiя вывела изъ Афонскаго жребiя Моего..., чтобы онъ здесь въ Кiеве основалъ новый жребiй Мой лавру Кiево-Печерскую, такъ тебе ныне глаголю: изыди отсюда, и иди въ землю, которую Я покажу тебе..., ибо въ месте жительства твоего Я осную такую обитель великую Мою, на которую низведу Я все благословенiя Божiи и Мои". Изъ сего видимъ особое попечительство Матери Божiей о женскомъ монашестве на Руси. Какъ известно, покровителемъ и неустаннымъ молитвенномъ за сестеръ Дивеевскихъ сталъ преподобный Серафимъ Саровскiй. Наступившiй XIX векъ, уже позабывшiй о гоненiяхъ на монашество, богато пожиналъ духовные плоды, но плоды, именно съ того посева, что засевался въ XVIII столетiи, въ труднейшiй перiодъ для Русской Церкви. Возможно, по количеству старцевъ и подвижниковъ, XIX векъ былъ богаче предшествующаго столетiя. Въ это время мы видимъ то въ томъ, то въ иномъ монастыре, словно вспыхивающiе огоньки, возжигаемые темъ или другимъ подвижникомъ. Но, къ сожаленiю, светъ исходящiй отъ сихъ благодатныхъ огней, какъ бы растворялся въ тумане всеобщаго маловерiя, не поддерживаемый равнодушнымъ окруженiемъ. И если правомочно говорить объ устоявшейся монашеской школе, то здесь уместно, въ первую очередь, отметить Оптину пустынь. Въ этомъ монастыре глубже всего привилась любовь къ умному деланiю, трезвенiю, исповеданiю помысловъ, послушанiю старцу. Все сiи неотъемлимые отрибуты "узкаго пути" и позволили возрасти въ Оптиной целымъ поколенiемъ спасающихся. Оттого-то и превозмогъ светильникъ Оптиной тьму маловерiя и неверiя, все более сгущавшуюся надъ Россiйской имперiей. Старцы Оптиной спасли отъ духовной смерти сотни человеческихъ душъ. Но вместе съ темъ общiй обзоръ монастырской жизни Россiи того времени малоутешителенъ. Иныя обители сделались даже разсадниками порока, не говоря уже о повсеместномъ оставленiи умнаго деланiя и увлеченiя въ лучшемъ случае - внешнимъ подвигомъ, а въ худшемъ - многопопечительностью и актерствомъ. Вообще, монастыри, подобные вышеупоминавшемуся Санаксарскому монастырю, были уже въ XIX веке просто немыслимы. Они постепенно выродились, такъ же, какъ въ XVII веке исчезли изъ россiйской действительности обители, подобныя Нило-Сорской пустыни. Правда, появился и новый ростокъ монашества, который былъ бы способенъ стать древомъ новыхъ подвижниковъ благочестiя, если бы не последовавшая вскоре трагическая перемена историческихъ условiй. Этотъ юный ростокъ - кавказскiе пустынножители. Въ основномъ, они селились вокругъ созданнаго въ конце XIX века Ново-Афонскаго монастыря. Отрадно было сiе явленiе, ибо со времени брянскихъ и ярославскихъ пустынножителей, покинувшихъ свои лесные пустыни къ середине XVIII столетiя, этотъ высокiй родъ иноческаго житiя искоренился почти полностью. Съ виду XIX векъ принесъ некiй церковный расцветъ; строились огромные и великолепные храмовые комплексы, заводились различныя монастырскiя предпрiятiя, издавалась духовная литература. Но вотъ, словно громъ среди яснаго неба, звучатъ пророческiя слова преосвященнаго епископа Игнатiя (Брянчанинова), глубже другихъ заглянувшаго, съ Божiей помощью, въ сущность происходящаго: "Паденiе монастырей, значительно совершившееся, неминуемо", "не предвижу по духу времени и вообще по нравственности всего народа, чтобъ могло быть возстановленiе Церкви въ древней красоте ея, такъ же, какъ и монашества. И то должно будетъ счесть великою милостiю Божiей, если не последуетъ вскоре какого-либо тяжкаго удара на монастыри". И вотъ, за грехи наши, предреченный всесокрушительный и жесточайшiй ударъ последовалъ. Вихрь, поднятый февральскимъ и октябрьскимъ переворотами 1917 года, не только разрушилъ до основанiя зданiе Россiйской имперiи, но потщился уничтожить даже Самую Церковь Христову... Здесь начинается небывалый въ исторiи Русской Церкви этапъ существованiя монашества въ условiяхъ предантихристова времени. Но это уже тема для отдельнаго разговора. 1996 г.  Вечерний звон (Картина И. Левитана) Библiографiя 1. И. М. Концевичъ "Стяжанiе Духа Святого въ путяхъ Древней Руси". Парижъ, 1952 г. 2. "Кiево-Печерскiй патерикъ", Джорданвилль, Нью-Iоркъ, 1967 г. 3. "Православные Русскiе Обители", С.-Петербургъ, 1910 г. 4. Владимiръ Русакъ "Исторiя Россiйской Церкви" США, 1993 г. 5. А. Трофимовъ "Святыя жены Руси", Москва, 1993 г. 6. "Валаамскiй монастырь и его святыни", изданiе Валаамскаго монастыря, 1990 г. Санктъ-Петербургъ. 7. "Русская Церковь и русскiе подвижники XVIII века". Е. Поселянинъ, Санктъ-Петербургъ, 1905 г. 8. "Летопись Серафимо-Дивеевскаго монастыря", Архимандритъ Серафимъ (Чичаговъ), С.-Петербургъ, 1903 г. 9. М. А. Новоселовъ "Письма къ друзьямъ", Москва, 1994 г. |
||
| СООБЩЕНИЯ |
| ЗВУКОЗАПИСИ |
|
"Последнее Воскресение" (MP3)
Святая Зарубежная Русь (МР3) "Духовные песни" (МР3)  |
| ПОСЕТИТЕ |
|
Официальный сайт Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле
Официальный сайт русского церковного зарубежья Сайт Свято-Троицкой Духовной семинарии в Джорданвилле Ссылки
Часть публикаций "Русского инока" сохраняет элементы дореволюционной орфографии. |
Русскiй Инокъ (На главную)
Все права защищены и охраняются законом
Copyright © The Russian Inok (USA). All rights reserved.