 |
||
|
№24 (187) Август, 2004 ПРЕПОДОБНЫЙ СЕРАФИМ САРОВСКИЙ КАК МОЛИТВЕННИК И НАСТАВНИК МОЛИТВЫ Архимандрит Аверкий (Таушев; впоследствии архиепископ и настоятель Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле)  Тропарь, глас 4-й: От юности Христа возлюбил еси, блаженне, и Тому единому работати пламенне вожделев, непрестанною молитвою и трудом в пустыни подвизался еси, умиленным же сердцем любовь Христову стяжав, избранник возлюблен Божия Матере явился еси. Сего ради вопием ти: спасай нас молитвами твоими Серафиме, преподобне, отче наш. ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА СВЯТО-ТРОИЦКОГО МОНАСТЫРЯ В ДЖОРДАНВИЛЛЕ Среди Ди Пи в Европе работают сектанты всевозможных организаций, материально поддерживаемых гл. обр. из Америки. Редакцией получаются в большом количестве письма от православных, в которых несется буквально вопль: сектантство ведет отчаянную войну с православием, а защитников его мало. За последнее время, среди лагерных русской национальности, распространяется новая идея - легкого спасения без молитвы, без подвигов, без добрых дел. Проповедуется идея равнозначимости всех христианских религий. В сущности - это то же рационалистическое сектантство в замаскированном виде. Предлагаемая статья архимандрита Аверкия о подвигах преп. Серафима благовременно освещает вопрос о спасении одной только верой без дел, что составляет главный пункт сектантского вероучения. Вопреки Евангельскому учению - сектанты проповедуют: "веруй и спасен". На призывных собраниях у них каждый может слышать, как они вдалбливают слушателям, что "спасет только вера", что "любезный наш Иисус взял на Себя грехи и что только Его кровь спасает". На одном баптистском собрании проповедник с жаром и увлечением разглагольствовал: "Я вижу крест, - говорил он, глядя на пустую стену, - на котором распят Иисус. Я вижу свои грехи на кресте. А так как грехи мои не могут быть в одно и то же время в двух местах, то, значит, на мне их нет. Я спасен. И вы все, находящиеся здесь, можете теперь же, не выходя из этой комнаты, освободиться от ваших грехов и спастись. Стоит только уверовать в Господа и тотчас придет спасение. Помните: ни благочестие, ни добрые дела, ни молитва не могут спасти человека. Спасает только вера. Уверуйте и спасетесь"... В своих брошюрах, обильно распространяемых в лагерях Ди Пи, сектанты внушают такие же мысли о легком спасении без добрых дел. Свою пропаганду они подкрепляют продовольственными посылками, раздачей белья и одежды, шоколада, а иногда и денег. Смута растет. Необходимо бороться хотя бы посредством печати. Следует указывать, что спасение без дел, без молитв, без благочестивых подвигов не есть вера православная, а есть искажение чистого Евангельского учения. В Нагорной проповеди Господь сказал: "Не всякий, говорящий Мне: - Господи! Господи! - войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного" (Мф. VII, 21). То есть спасется НЕ ВСЯКИЙ, признающий и призывающий Иисуса Господа, но только тот, кто делает добрые дела и тем оправдывает свою веру. Ибо "и бесы веруют и трепещут", по словам св. Апостола Иакова (2, 19). Даже великий апостол Павел признавался в своих немощах и не считал себя спасенным: "Братия, - писал он, - я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышняго звания Божия во Христе Иисусе" (Филип. 3, 13). Всегда нужно иметь в памяти слова св. Ап. Иакова: "ВЕРА БЕЗ ДЕЛ МЕРТВА ЕСТЬ". (2, 26). Сектантским проповедникам всегда нужно напоминать и другие слова апостола Иакова: "Братия мои! Не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению. Ибо ВСЕ МЫ МНОГО СОГРЕШАЕМ". (3, 1-2). Предлагаемая статья о. Архим. Аверкия послужит многим к вразумлению и даст возможность разобраться в вопросе о спасении, разгоняя сектантский туман, напускаемый на малоосведомленных людей. 1949 г. *** В наш век модной и губительной для душ проповеди о совместимости христианства с угождением миру сему, во зле лежащему, отталкивания от подлинной сущности Христова учения - решительной непримиримости ко злу, царящему в этом мире, подвижничества и аскетичности, проходящих красной нитью через весь Новый Завет и незамечаемых только духовно-слепыми, благовременно будет вспомнить, чем был велик столь чтимый и любимый русским народом Божий угодник последнего времени - преп. Серафим Саровский и какой завет оставил он русским людям. Не все, конечно, в силах стать преподобными Серафимами, но все, любя его и чтя его, тем самым должны в меру сил своих стараться приблизиться к идеалу, который начертал он нам не столько словом, сколько самой жизнью своей, дав наглядный живой образец того, к чему обязан стремиться каждый истинный христианин, желающий не напрасно носить это имя. Самое замечательное в преп. Серафиме было то, что как свидетельствуют об этом данные его жития, он был великим молитвенником, подобным отцам древности, подвизавшимся в молитве поистине день и ночь. Да это и понятно, ибо без усиленного молитвенного подвига, преп. Серафим и не мог бы достигнуть таких необыкновенных поразительных высот духовной жизни, которые сравняли его с великими отцами древности. Ведь молитва это есть основа духовной жизни, фундамент, на котором она зиждется, иначе говоря, по выражению одного из наших отечественных богословов молитва есть сама духовная жизнь в действии или в движении. Молитва есть дыхание души христианина: кто не молится, в том дух замирает, тот заживо умер. Мы, по большей части недооцениваем силы и значения молитвы. Для большинства обычных рядовых христиан, молитва стала чем-то весьма обычным, самим собой подразумевающимся делом, о котором особенно думать и заботиться нечего: придет молитвенное настроение или какая-либо настойчивая нужда в молитве - мы молимся, рассеяны или увлечены чем-либо и нет у нас молитвенной настроенности, мы легко отдаемся первому внешнему впечатлению и забываем о молитве, о необходимости постоянно молиться. Иными словами: мы молимся между прочим, когда придется, не помышляя о важности и необходимости постоянного возгревания в себе молитвенного духа. Поэтому и молитва наша часто бывает малоплодотворной и не оставляет глубокого следа в душе, не способствует нашему движению вперед, духовному совершенствованию. Не так смотрели на молитву свв. Отцы подвижники. Для них молитва была не занятие "между прочим", а их главное занятие, которого они никогда не оставляли, даже занимаясь чем либо другим, вплоть до добывания себе средств к пропитанию. "Дело в руках, а молитва в устах", так говорили они, и не только в устах, а что еще важнее - в уме и в сердце - так наз. молитва умно-сердечная, которой может молиться человек всегда и везде, что бы он ни делал и где бы ни находился. "Молитва это дело, а все остальное поделие". Так смотрел на молитву и преп. Серафим, более всего от юности своей заботившийся о возгревании в себе молитвенного духа. Благочестивая мать его, сама весьма набожная и усердная к церкви Божией и молитве, рано приучила его молиться Богу и находить в молитве высшую радость и ни с чем земным несравнимую сладость. Любимым занятием юноши Прохора, как звали в миру преп. Серафима, было неопустительное посещение храма Божия и продолжительная и усердная домашняя молитва. Когда он подрос, ему пришлось принимать участие в торговле, которой занимался его старший брат. Его это очень огорчало, т. к. мешало ему ежедневно бывать в церкви за литургией и вечерней. Тогда он стал подниматься рано утром, чуть свет, - чтобы иметь возможность бывать каждый день в церкви, хотя бы у заутрени. Однако, молитвенная настроенность духа у Прохора так возрастала, что у него скоро созрело решение совсем оставить мир, чтобы посвятить себя исключительно молитвенному подвигу. По его словам, находясь в миру и занимаясь торговлей, он проникся убеждением, что "невозможно всецело и спокойно погружаться в созерцание Бога, поучаться в законе его и всей душой возноситься к Нему в пламенной молитве, оставаясь среди неумолчного шума страстей, воюющих в мире". И он решил освободиться от мира, чтобы на свободе отдаваться молитве, ничем не развлекаемой. Благочестивая мать ему не препятствовала, но благословила его на путь иноческой жизни медным крестом, который он потом всю жизнь носил на своей груди. Из дому Прохор отправился прежде всего на поклонение Киевским святыням, - мощам свв. угодников Божиих, молитвенников-подвижников Киево-Печерской Лавры. Там в Китаевской пустыне прозорливый старец Досифей дал ему совет идти в Саровскую пустынь, причем, как главное наставление, преподал ему урок непрестанной умной молитвы: "Гряди, чадо Божие, - сказал он ему, - и пребуди тамо: место сие будет тебе во спасение... только старайся стяжать непрестанную память о Боге, в постоянном призывании имени Божия... и вселится в тебя Дух Святый и управит жизнь твою во святыни". Прохор последовал совету старца и поступил послушником в Саровскую пустынь, твердо помня наставление старца о непрестанной умной молитве. Тут он проходил целый ряд послушаний в хлебне, просфорне и столярне, но никогда не забывал главного делания инока - молитвы. Прежде всего, он никогда не пропускал церковных служб. В церковь он всегда приходил, как можно раньше и выстаивал все богослужение непременно до конца, не позволяя себе уходить из церкви. Стоял он всегда на одном и том же определенном месте с опущенными вниз глазами, чтобы ничем не развлекаться и не рассеиваться, напряженно и внимательно слушал чтение и пение, сопровождая их своей собственной "умной молитвой". Будучи столяром, Прохор вырезал кресты из кипарисного дерева и часто участвовал в монастырских работах по рубке дров и сплаву леса. Во время этих работ он всегда, не переставая, творил про себя Иисусову молитву: "Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного". В свободное от работы время Прохор любил уединяться в свою келлию и здесь неопустительно каждый день, от самого поступления своего в обитель, выполнял правило "еже даде Ангел Господень Великому Пахомию", состоящее из Трисвятого, по Отче наш, Господи помилуй 12 раз, слава и ныне, приидите поклонимся, псалом 50, Верую, 100 молитв Иисусовых, Достойно есть и отпуст. Это правило он, согласно предписанию, исполнял по числу часов в сутки, 12 раз днем и 12 ночью. Но душа его жаждала еще большего углубления в молитву. И вот, по благословению своего духовника, старца Иосифа, он в свободные от работы часы стал уходить в окружающий Саровскую обитель лес для одинокой молитвы в полном уединении. В чаще леса он устроил себе шалаш и там весь погружался в созерцательную молитву. Одновременно он усилил свой пост, перестав совсем вкушать пищу по средам и пятницам, т. к. строгий пост по учению отцов, особенно способствует умно-сердечной молитве. Еще более усилил преподобный свой молитвенный подвиг, когда после восьмилетнего послушнического искуса он был пострижен в малую схиму и вскоре после того был посвящен в сан иеродиакона. Не без особого промысла Божия, дано было ему при пострижении имя Серафим, что значит "Пламенный", ибо он действительно пламенел в молитве, предстоя пред Богом, как пламенный Серафим. Будучи иеродиаконом, преподобный не пропускал ни одного дня без участия в служении Божественной литургии в течении целых шести лет. Служил он так ревностно, искренно и благоговейно, с таким страхом и трепетом, умилением и сердечным сокрушением, что служение его производило на всех особенное впечатление, и сами старцы его о. Пахомий и о. Иосиф любили совершать литургию непременно при его участии. Кануны праздничных и воскресных дней он ознаменовывал особенно тщательным молитвенным приготовлением к служению. Все ночи напролет перед воскресными днями и праздниками он проводил в молитве, стоя и бодрствуя непрерывно до самой литургии. И Бог чудесно помогал ему: он почти не нуждался в отдыхе и часто забывал о пище и питии, довольствуясь причащением Св. Христовых Таин за каждой литургией. Нет ничего удивительного, что за такой исключительный сверхчеловеческий, поистине ангельский молитвенный подвиг преподобный Серафим стал удостаиваться видений из горняго мира, с которым он естественно вошел в тесное общение через непрестанную молитву и жил в нем постоянно своим отрешенным от всего земного духом. Так, по временам он видал при церковных служениях ангелов, сослужащих и воспевающих вместе с братией. Они являлись в виде молниеобразных юношей в светлых златотканных одеждах и пели так невыразимо прекрасно, что пения этого нельзя выразить человеческими словами. Тогда сердце преподобного таяло как воск, от неизреченной радости. "И не помнил я ничего от неизреченной радости", говорил преподобный, "помнил только, как входил в святую церковь да выходил из нее". Особенно знаменательного видения преподобный удостоился во время литургии в великий четверг. "После малого входа, - рассказывал потом о себе преподобный Серафим, - когда я, вышедши в царския врата, возгласил "и во веки веков", меня озарил луч как бы солнечного света. Взглянув на сияние, я увидел Господа Бога нашего Иисуса Христа во образе Сына Человеческого, во славе, сияющего неизреченным светом и окруженного небесными силами: ангелами, архангелами, херувимами и серафимами. От западных церковных врат Он шел по воздуху, остановился против амвона, и, воздвигши Свои руки, благословил служащих и молящихся. Затем Он вступил в наместный образ Свой, что близ царских врат, преобразился, окруженный ангельскими ликами, сиявшими неизреченным светом на всю церковь. Сердце мое возрадовалось тогда чисто, просвещенно, в сладости и любви ко Господу". От этого замечательного видения преподобный Серафим мгновенно изменился в лице, не мог двинуться с места, не мог проговорить ни слова. Два иеродиакона под руки ввели его в алтарь, но и там он стоял неподвижно около двух часов: лицо его то и дело изменялось - то белело как снег, то покрывалось румянцем. Об этом видении он поведал только своим старцам Пахомию и Иосифу. По вечерам преподобный уходил в пустынную келлию, проводил там ночь в молитве, а к утру возвращался в Саров. По истечении почти семилетнего диаконского служения, преподобный Серафим был рукоположен в сан иеромонаха и тогда только смог он отдаваться всей душой тому ничем не развлекаемому молитвенному подвигу, к которому с детских лет рвалась его душа. Его манила к себе пустыня, этот "рай сладости", по выражению отцов, в котором душа человека может постоянно пребывать в ничем неразвлекаемой сосредоточенной непрерывной молитвенной беседе с Богом. Конечно, подвиг пустынножительства преподобный Серафим принял не сам на себя, а по благословению своего духовника и настоятеля. Нашелся и внешний благоприятный повод к удалению преподобного Серафима в пустыню и освобождению его от всех монастырских послушаний. От постоянного стояния на молитве в церкви и дома в келлии, у преподобного Серафима открылась болезнь ног: ноги его опухли и покрылись ранами. Это болезненное состояние было для него основанием просить себе увольнения в пустыню, но, как оказалось, не для отдыха, а для новых и больших подвигов. Он поселился на высоком холме в дремучем сосновом лесу на берегу реки Саровки в пяти - шести верстах от обители. Здесь была маленькая келлия из комнаты, сеней и крылечка. Вокруг келлии был огород, а впоследствии преподобный Серафим устроил здесь и пчельник. В этой т. наз. "Дальней пустыньке" преподобный Серафим начал свой молитвенный подвиг молчания и отшельничества. Желая мысленно весь перенестись в духовный мир, преподобный Серафим ближайшим местам дал названия евангельских местностей: так у него были Святый град Иерусалим, Вифлеем, Назарет, Фавор, Голгофа, а речку Саровку он назвал Иорданом. Посещая эти места, он пел на каждом из них песнопения относящиеся к данной евангельской местности: в своем Вифлееме пел: "Слава в вышних Богу", на берегу Саровки вспоминал проповедь Иоанна Крестителя и Крещение Господа Иисуса Христа и т.д… Имея с собой Псалтирь с возследованием, преподобный Серафим ежедневно совершал монашеское правило по чину строгих пустынножителей. Около полуночи он вставал от сна, читал утренние молитвы, пел полунощницу, утреню и читал 1-ый час. В 9 часов утра он прочитывал часы третий, шестой и изобразительный. Вечером читал 9-ый час, вечерню и повечерие и при наступлении ночи монастырское правило с молитвами на сон грядущим, причем часто вместо него полагал разом тысячу поклонов. Кроме того, он занимался тщательным выполнением правила Пахомия Великого, а затем составил и свое особое молитвенное чинопоследование, известное с тех пор под именем "келейного правила преподобного Серафима". В промежутках между молитвой он занимался огородничеством и пчеловодством, но и тут не оставлял умно-сердечной молитвы, а часто под влиянием особого светло-радостного настроения, работая любил петь: "Всемирную Славу", "Пустынным непрестанное Божественное желание бывает", "Иже от несущих вся приведый", "Водрузивый на ничесомже землю" и др. Во время молитвы он достигал высшей духовной радости, доступной человеку, о чем можно судить из слов его: "Когда ум и сердце соединены в молитве, и помыслы не рассеяны, тогда сердце согревается теплотою духовною, в которой воссияет свет Христов, исполняя мира и радости всего внутреннего человека". Накануне праздников и воскресных дней преподобный приходил в обитель, выстаивал вечерние службы, приобщался за ранней литургией, принимал нуждающихся в его совете братий, а вечером, взяв немного хлеба, снова удалялся в свою пустынь. Только всю первую неделю Великого поста он оставался в обители. Наконец по особому указанию Божию преподобный Серафим завалил колодами тропинку к себе и совершенно прекратил всякий доступ к себе, чтобы отдаться подвигу совершенного безмолвия. Если случалось ему где-либо встретиться с кем-нибудь, он не вступая в беседу, смиренно кланялся встречному в ноги и поспешно удалялся прочь. Много страшных искушений от врага пришлось перенести ему в своем уединении. Дабы побороть все вражьи козни, преподобный Серафим предпринял новый сверхчеловеческий молитвенный подвиг - подвиг столпничества. В глухой чаще соснового леса, на полпути от "дальней пустыньки" к монастырю лежал гранитный камень огромной величины. Каждую ночь, начиная с вечера, Преподобный стал проводить на этом камне, стоя во весь рост или на коленях, с воздетыми к небу руками и взывая, как мытарь: "Боже, милостив буди мне грешному". Приходя утром к себе в келлию, преподобный становился там на другой камень, на котором молился также целый день, сходя с камня только на короткое время для подкрепления себя пищей и необходимого отдыха. В этом невероятном тяжелом молитвенном подвиге преподобный Серафим провел тысячу дней и тысячу ночей. От этого подвига опять открылась у преподобного болезнь на ногах, которая и заставила его прекратить подвиг. Но после этого он предался еще более строгому подвигу совершенного безмолвия и молчальничества, прекратив даже по праздникам посещение обители: только однажды в неделю ему приносили пищу. Сколь велико было его смирение, несмотря на его дивные подвиги, видно из того, что когда новый настоятель о. Нифонт с монастырским собором, соблазнявшиеся тем, что он не ходит в обитель для причащения, потребовали от него, чтобы он явился в обитель или совсем переселился в нее, он, ни слова не говоря, повиновался и затворился в своей прежней монастырской келлии, где продолжал свой молитвенный подвиг в молчании и затворе. Трудно было расстаться ему с любимой пустынькой и променять ее на душную тесную келлию, но преподобный во имя послушания принес эту великую жертву, и его келлия сделалась для него как бы гробом. Тут он продолжал по прежнему совершать свои молитвенные правила, никуда не выходя, а более всего упражнялся в умной молитве. Иногда он целыми часами безмолвно стоял на коленях перед иконой, а по ночам, как было замечено прежде, трудился, перенося поленца в своей келлии и читая чуть слышно молитву Иисусову. В сенях он поставил себе гроб, и часто молился стоя перед ним, чтобы приготовить себя к переходу в вечность. Через пять лет преподобный ослабил строгость своего затвора и, по откровению свыше, бывшему от Матери Божией, стал принимать посетителей, сначала саровских иноков, а затем и мирян для духовного наставления, руководства и назидательных бесед. Число лиц, жаждавших беседы с великим молитвенником, все возрастало и возрастало. Чувствуя в нем великую духовную силу, приобретенную долголетним молитвенным подвигом, верующий народ повалил к нему толпами, желая позаимствовать от него приобретенного им духовного елея. Чему же учил преподобный Серафим, приходящих к нему? Прежде всего тому, что сам он считал самым главным, самым необходимым деланием для христианина - молитве. "Молитва - путь ко Господу", говорил он, "призовем имя Господне и спасемся. Когда у нас имя Божие будет в устах, мы спасены". В своей знаменитой беседе с Мотовиловым о цели христианской жизни, преподобный Серафим указал, что цель христианской жизни состоит в "стяжании Духа Святого Божияго", и все добродетели христианские необходимы, как средство к Его стяжанию, но более всего, по его словам, в этом отношении дает молитва, потому что, "она как бы всегда в руках наших, как оружие для стяжания благодати Духа". "Захотели бы, говорит он, в церковь сходить, да либо церкви нет, либо служба отошла; захотели бы нищему подать, да нищего нет, либо нечего дать; захотели бы девство сохранить, да сил нет исполнить этого, по сложению Вашему или усилию вражеских козней, которым вы по немощи человеческой противостоять не можете; захотели бы и другую какую-либо добродетель ради Христа сделать, да тоже силы нет или случая сыскать неможно. А до молитвы это уж никак не относится: на нее всякому и всегда есть возможность - богатому и бедному, и знатному и простому, и сильному и слабому, и здоровому и больному, и праведнику и грешнику. Как велика сила молитвы даже и грешного человека, когда она от всей души возносится, судите по следующему примеру священного предания: Когда по просьбе отчаявшейся матери, лишившейся единородного сына, похищенного смертью, жена - блудница, - попавшаяся ей на пути и даже еще от только что бывшего греха не очистившаяся, тронутая отчаянием и скорбью матери, возопила ко Господу: "не меня ради грешницы окаянной, но слез ради матери, скорбящей о сыне своем и твердо уверенной в милосердии и всемогуществе Твоем, Христе Боже, воскреси, Господи, сына ее"... И воскресил его Господь. Так то, Ваше Боголюбие, велика сила молитвы, и она более всего приносит Духа Божия, и ее удобнее всего всякому исправлять". Чем дорога нам молитва? Тем, что она есть ничто иное, как беседа с Богом. Это так пояснил преподобный Серафим в беседе с Мотовиловым: "Вот Вы, Ваше Боголюбие, за великое счастье считать изволите с убогим Серафимом беседовать, уверены будучи, что и он не лишен благодати Господней. То, что речем о самом Господе, Источнике присно неоскудевающем всякия благостыни и небесные и земные? А ведь молитвою мы с Ним Самим Всеблагим и и Животворящим Богом и Спасом нашим беседовать удостаиваемся". "Великое средство ко спасению вера", говорил преподобный Серафим генералу Куприанову, "особливо, непрестанная сердечная молитва". Пример нам Св. Моисей пророк. Он, ходя по полкам, безмолвно молился сердцем, и Господь сказал Моисею: "Моисее, Моисее, что вопиеши ко Мне?" Когда же Моисей воздвигал руки свои на молитву, тогда побеждал Амалика... Вот что есть молитва. Это - непобедимая победа! Святой пророк Даниил говорил: "лучше мне умереть, нежели оставить молитву на мгновение ока". Особенно важно, по словам преподобного Серафима, держать в устах и сердце молитву Иисусову: "Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй мя грешного. В этом да будет все твое внимание и обучение", говорил преподобный Серафим. "Ходя и сидя делая и в церкви до богослужения стоя, входя и исходя, сие непрестанно держи в устах и в сердце твоем. С призыванием таким образом имени Божия ты найдешь покой, достигнешь чистоты духовной и телесной и вселится в тебя Св. Дух, Источник всех благ, и управит он тебя во святыне, во всяком благочестии и чистоте". Постоянным упражнением в молитве, при охранении себя от рассеяния и при соблюдении мира совести", по наставлению преподобного Серафима, "можно приблизиться к Богу и соединиться с Ним". Конечно, очень важным и полезным для возгревания в себе молитвенного духа, считал преподобный Серафим посещение храма Божиего, куда следует входить и откуда "исходить со страхом и трепетом и никогда непрестающей молитвой". "Что краше, превыше и преслаще церкви?" говаривал преподобный Серафим, "и где же возрадуемся духом, сердцем и всем помышлением нашим, как не в ней, где Сам Владыка Господь наш с нами всегда соприсутствует?" Преподобный Серафим очень предостерегал от рассеянности при молитве, особенно церковной, имея в виду, что в церкви может быть много поводов к рассеянности. "Требуется подвиг и великая бдительность", говорил он, "чтобы во время псалмопения ум наш согласовался с сердцем и устами, дабы в молитве нашей к фимиаму не примешивалось зловоние". Поэтому, "мы должны стараться быть свободными от помыслов нечистых, когда приносим молитву Богу, и не предавать себя рассеянию мысли, ибо через сие уклоняется душа от памяти Божией и любви Его". "Если же в молитве случится плениться умом в расхищение мыслей, то должно смириться перед Господом Богом и просить прощения, говоря: "согреших Господи словом, делом и помышлением и всеми моими чувствы". Чтобы предохранить себя от рассеянности на молитве, особенно в церкви, преподобный Серафим советовал стоять то с закрытыми глазами, то, обратив свои взоры на образ или горящую свечу, причем предлагал прекрасное сравнение человеческой жизни с горящей восковой свечой. "На жизнь нашу, говорил он, надо смотреть, как на свечу, делаемую обыкновенно из воска и светильни и горящую огнем. Воск это наша вера, светильня - надежда, а огонь - любовь, которая все соединяет вместе и веру и надежду, подобно тому, как воск и светильня горят вместе при действии огня. Свеча худшего качества издает смрад при горении своем и угасая -так смрадна в духовном смысле и жизнь грешника пред Богом. А потому глядя на горящую свечу, а особенно когда стоим в Божием храме, да вспоминаем начало, течение и конец жизни нашей; ибо как тает свеча, зажженная пред ликом Божиим, так с каждой минутой умаляется и жизнь наша, приближая нас к концу. Эта мысль поможет нам менее развлекаться в храме, усерднее молиться и стараться, чтобы жизнь на- ша пред Богом похожа была на свечу из чистого воска, не издающего смрада". Преподобный Серафим придавал большое значение тому, чтобы каждый христианин непременно имел ежедневное молитвенное правило утром и вечером. Снисходя к человеческим немощам и слабостям, имя в виду и служебную занятость мирян, он предлагал всем мирянам употреблять следующее несложное, необременительное и для всех доступное молитвенное правило: "Воставши от сна, всякий христианин, став пред св. иконами, пусть прочитает молитву Господню "Отче наш", трижды в честь Пресвятой Троицы; потом песнь Богородице "Богородице Дево, радуйся" также трижды и, наконец, Символ веры единожды. - Совершив это правило, всякий христианин пусть занимается своим делом, на которое он поставлен или призван. Во время же работы дома или в пути куда-нибудь, пусть тихо читает: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного, или грешную, а если окружают другие, то, занимаясь делом, пусть говорит умом только: "Господи помилуй" и продолжай до обеда. Перед самым же обедом пусть совершит вышеуказанное утреннее правило. После обеда, исполняя свое дело, всякий христианин пусть говорит тихо: "Пресвятая Богородице, спаси мя грешного" или же "Господи Иисусе Христе, Богородицею помилуй мя грешного или грешную" и это пусть продолжает до самого сна. Отходя ко сну, всякий христианин пусть снова прочитает вышеуказанное утреннее правило; и после того, пусть засыпает, оградив себя крестным знамением". Какое значение имеет это краткое молитвенное правило? По словам преподобного Серафима "держась этого правила можно достигнуть меры христианского совершенства, ибо означенные три молитвы - основание христианства: первая, как молитва, данная самим Господом, есть образец всех молитв, - вторая принесена с неба архангелом в приветствие Деве Марии, Матери Господа, Символ же, вкратце содержит в себе все спасительные догматы христианской веры". Но и тот, кто по разным неблагоприятным обстоятельствам, не в состоянии выполнять этого малого правила, не должен унывать и отказываться от молитвы. Такому занятому чрезмерно человеку, преподобный Серафим советовал читать это правило во всяком положении: и во время занятий, и на ходьбе и даже в постели, представляя основанием для этого слова Писания: "всякий, кто призовет имя Господне, спасется. (Рим. 10, 13)" А имеющие время, по словам преподобного Серафима, пусть присоединят еще к этому правилу чтение канонов, акафистов, псалмов, Евангелия и Апостола. Непрестанная молитва важна и потому, что она способствует и приобретению "мира душевного", а мир душевный важен потому, что кто сподобится его, "тот как бы лжицею черпает духовные дары". Всю жизнь проведший в молитвенном подвиге и нас учивший молитве, преподобный Серафим, как жил, как учил, так и умер: он тихо скончался, вернее, почил сном праведника в коленопреклоненном молитвенном положении в своей келлии перед любимой своей иконой "Умиления" Пресвятой Богородицы, которую он называл "всех радостей радость". Всей жизнью своею преподобный Серафим зовет и нас не пренебрегать молитвой, как величайшей силой в нашей жизни, но взять на себя труд молитвенный и тогда ничто не будет нам страшно и никакие беды и невзгоды житейские не смогут побороть и поколебать нас, ибо молитва, по учению преподобного Серафима, есть "непобедимая победа". 1949 г. |
||
| СООБЩЕНИЯ |
| ЗВУКОЗАПИСИ |
|
"Последнее Воскресение" (MP3)
Святая Зарубежная Русь (МР3) "Духовные песни" (МР3)  |
| ПОСЕТИТЕ |
|
Официальный сайт Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле
Официальный сайт русского церковного зарубежья Сайт Свято-Троицкой Духовной семинарии в Джорданвилле Ссылки
Часть публикаций "Русского инока" сохраняет элементы дореволюционной орфографии. |
Русскiй Инокъ (На главную)
Все права защищены и охраняются законом
Copyright © The Russian Inok (USA). All rights reserved.